Она у нас такая красавица, не правда ли?
Доктор Мэри производила впечатление крайне серьезного специалиста – с волосами, собранными в тугой пучок, и в ботинках, которые словно сделали из резины и картона.
Наверняка в свободное от работы время она отрывалась по полной.
Она проводила осмотр, пока я сидел на маленьком стуле, а Обри лежала на кушетке.
– Все в порядке? – спросил я.
– Агасики, – ответила доктор Мэри.
Кто вообще говорит «агасики»? Наверное, она потрясающе хороша в постели. Должна же быть оборотная сторона.
Доктор озвучила все то, что я и рассчитывал услышать. Обри развивалась быстрее среднего. Само собой, я был доволен. Я сам незаурядный человек. Как и Софи. Странно было бы ожидать, что наша дочь будет самой обыкновенной.
– Она идеальна, Адам, – сказала доктор Мэри.
Я радостно улыбнулся Обри, которая разглядывала висевшее на стене изображение щенка.
Потом у доктора Мэри зазвонил пейджер, и она, извинившись, вышла из кабинета, оставив планшет с медкартой Софи на столе рядом со мной.
– Я сегодня обучаю новую медсестру, – объяснила доктор, закрывая за собой дверь.
Оставшись в кабинете наедине с Обри, я сделал то же самое, что сделал бы любой на моем месте.
Я взглянул на медкарту.
Все записи соответствовали тому, что сказала доктор. Я улыбнулся, увидев заметку: «отец обеспокоен, достаточно ли быстро она растет; я объяснила, что она на десять процентов выше ожидаемого».
Всего на десять? Не уверен, что она сказала именно это. Но не важно.
Я не дотрагивался до экрана. Прочел лишь то, что видел. Наверху были основные данные. Мое имя. Имя Софи. Дата рождения Обри. Ее группа крови.
Тут-то я и опешил.
В карте значилось, что у Обри четвертая группа крови.
Я сразу понял, что здесь что-то не так. Я сдаю кровь на работе не реже, чем раз в квартал, и каждый раз, когда случается какое-то бедствие. После шторма на Карибах я сдал столько крови, что вышел из кабинета белый как простыня. У меня первая группа крови, резус отрицательный. Я универсальный донор. Я сдаю кровь потому, что это улучшает мой имидж на работе; за эти годы я сдал не меньше десяти галлонов. Я знаю, что помогаю людям, но я бы солгал (а я стараюсь этого не делать!), если бы сказал, что дело в этом. У Софи вторая группа крови. Я это знал. Она тоже сдавала кровь, но не так часто: в «Старбаксе» необязательно строить из себя благородного человека.
В тот момент я понял, что либо произошло какое-то чудовищное недоразумение, либо… Кабинет начал сжиматься вокруг меня. Свет постепенно угас. Мне словно нацепили на голову полиэтиленовый пакет. Черный, толстый пакет из тех, что способны выдержать вес целого автомобиля и не порваться. Его затянули вокруг моей шеи. Я не мог дышать.
– Обри, – сказал я, чтобы привлечь ее внимание. Она посмотрела на меня и улыбнулась.
Я увидел те черты ее лица, которые не принадлежали мне: нос, изгиб бровей… Я попытался представить, что Обри унаследовала их от кого-то другого.
Я еще раз посмотрел на медкарту.
Этого не могло быть. Я хотел потрясти головой. Мысли звенели в ней, как оружейная дробина. По отдельности ни одна из них не представляла большой опасности, но вместе они могли убить. Одной из этих мыслей была папка, которую я нашел на компьютере. Переписка Софи с любовником. Он был не просто любовником. Софи писала мужчине, от которого она забеременела. Отцу Обри. В тот момент я едва не заплакал. Это был очень жестокий удар.
Доктор Мэри вернулась в кабинет и тут же заметила, что со мной что-то неладно. Ее глаза наполнились беспокойством – надо полагать, искренним.
– Вы в порядке? – спросила она.
– Простите, – сказал я, притворившись, что смотрю в телефон, и затем положил его в карман. – С работы позвонили. Недавний проект постиг полный крах, а я здесь и поделать ничего не могу. Зря вообще взял трубку.
Она понимающе улыбнулась:
– А мое начальство зря взяло новую медсестру, когда ее некому обучить, кроме меня. Боже, терпеть не могу понедельники.
– Я их тоже ненавижу, – сказал я.
В особенности этот. Я привез дочку на медосмотр и узнал, что я не ее отец. Я ничем этого не заслужил. Черт возьми, Софи! Она не только изменила мне – она еще и нагуляла ребенка от другого. Я могу простить себя за то, что сделал, но не могу простить ее.
Она должна была быть лучше, чем я.
Я отвез Обри домой, почти не глядя на нее, сидевшую рядом в детском кресле. В ее лице я видел лишь предательство. Представлял, как ее мать трахается в номере отеля с другим мужчиной. Может, они и расстались, но последствия их связи разрушили мою жизнь. Я передал Обри нашей няне, Катрине, и поехал на работу. До этого я успел всем рассказать, что задержусь в пятницу из-за медосмотра дочери, поэтому каждый считал своим долгом спросить, все ли с ней хорошо.
– Все прекрасно, – отвечал я.
Она – чужой для меня человек, но с ней все прекрасно.
– Она совершенно здорова.
Ее настоящий отец был бы рад.
51Адам
Работающего у нас миллениала зовут Брэд-Ли Митчелл. Нестандартно написанное имя призвано подчеркнуть его индивидуальность, а список предыдущих мест работы длиной со взлетную полосу намекает, что у нас он не задержится. Меня это мало волнует. Он сообразителен и весьма полезен. Я все-таки поддался любопытству и злости на Софи и вручил ему ту самую флешку.
– Это электронные письма. Все от одного отправителя. Не по работе, – предупредил я. – Я тебе заплачу.
Брэд-Ли по образованию бухгалтер, но ненавидит свою работу; он сказал, что деньги его не волнуют. Он готов был сделать это просто так.
– Не стоит, Адам, – сказал он. – Я гляну сегодня. Бесплатно. Мои родители свалили в Спокан на пару дней, так что я дома один.
В мое время эти слова предвещали вечеринку, после которой дом был бы полностью разгромлен.
А для Брэд-Ли это всего лишь шанс играть до утра, не беспокоясь, что мама начнет на него орать.
– Что конкретно тебя интересует? – спросил он.
– Ничего особенного, – сказал я. – Это для моего брата. Он хочет выяснить IP-адрес. Может, имя отправителя, если получится.
– Ясно, – ответил тот.
Я стер все письма, написанные Софи, как и ее имя. Брэд-Ли, наверное, все равно мог бы вычислить, кто она такая, если бы попытался. Но мне было все равно. Я просто хотел знать, с кем встречалась моя жена.
– Написать тебе, когда разберусь? – спросил он.
– Нет, – сказал я. – Просто принеси. И не забудь флешку.
На следующий день Брэд-Ли пришел на работу с флешкой и улыбкой на лице. Он выглядел довольным. По его меркам. По крайней мере не таким сонным, как обычно.
– Чувак, – сказал он, – жена твоего брата – та еще стерва.
Я кивнул:
– Верно.
– В общем, выяснить все оказалось парой пустяков. Письма присылали с IP-адреса «Синей двери». Тот парень заходил в свою почту с компьютера в ресторане.
– Ты знаешь, кто это?
Он помотал головой:
– Но ты и сам можешь узнать, если отправишься туда. Я там был как-то раз. Готовят вкусно. Людей немного. Вряд ли там каждый второй спит с женой твоего брата.
Он вернул мне флешку. Я сжал ее до боли.
Я знал, куда пойду на ланч.
52Кристен
Рэндалл Хоузер – один из старших партнеров в нашей фирме. Ему за семьдесят, и он носит парик из густых черных волос. Быть не может, что это его настоящие волосы. Но, само собой, никто не собирается говорить об этом вслух. Он платит нам зарплату. Если он считает себя красавцем, я не собираюсь возражать. Готова даже осыпать его комплиментами.
Сегодня годовщина того дня, когда я впервые пришла в фирму и, несмотря на сложное дело и мое беспокойство из-за Коннора, вынуждена пойти с Рэндаллом на ланч.
– Только вы и я, – говорит он.
Меня это не смущает. Он безобиден.
А вот его желание пообедать в «Синей двери» не столь безобидно.
– Я обожаю этот ресторан, – говорит он.
Я предлагаю пойти в местечко с паназиатской кухней неподалеку, но он качает головой.
– Я очень люблю «Синюю дверь», – повторяет он. – Я не бронировал столик, но, думаю, вам не откажут.
Мне хочется возразить. Не то чтобы я стеснялась того, что Коннор работает там. Он настоящий профессионал. И «Синяя дверь» считается одним из лучших ресторанов Сиэтла. Серьезно. Мне просто неловко. Как-то странно сидеть в ресторане вместе с боссом, пока нас обслуживает мой муж.
Рэндалл обхаживает меня так, будто мы пришли на свидание. Он настаивает, чтобы нас обслуживал именно Коннор.
– Мы ведь одна семья, – говорит он.
Коннор старается его очаровать. Он обслуживает еще три столика, и его улыбка не угасает ни на мгновение. Но он не может скрыть от меня свои чувства. Наши взгляды на мгновение встречаются, когда он протягивает мне меню. Я вижу, как он унижен.
– Я большой поклонник шеф-повара Мики, – говорит Рэндалл, надевая очки для чтения и изучая первую страницу меню. – И ваш тоже, Коннор.
– Вы слишком добры, – отвечает Коннор.
Сидя за столиком, я невольно вспоминаю тот случай, когда из-за моего мужа и «Синей двери» в мой кабинет явился монстр.
– Пришел новый клиент, – сообщила Марси.
Я проверила расписание на сегодня.
Адам Уорнер, 14:00.
Спустя минуту мистер Уорнер уже сидел напротив меня. Привлекательный мужчина сорока с небольшим лет, одетый в дорогой костюм. Весьма дорогой для Сиэтла. Кажется, итальянский. О встрече договорилась Марси, и я не могла с ходу припомнить, зачем он пришел ко мне. Наша фирма занимается как гражданскими, так и уголовными делами.
– Вы меня не знаете, – сказал он.
Я разглядывала его лицо. Может, мы где-то встречались? На конференции? Или он работает в конкурирующей фирме?
А он в ответ посмотрел на меня, как на жестяного зайца в тире.