– Это вы уже говорили, – соглашаюсь я. – Продолжайте. Я слушаю.
Он вздыхает.
– Думаете, если бы мне было, что добавить, я стал бы от вас скрывать? Я был в отключке. Я не помню, чтобы я нападал на Софи, и уж тем более чтобы я насиловал ее и прятал тело.
– Но вы это сделали, – говорю я.
Он мотает головой:
– Нет, я не мог этого сделать.
– Ладно. Хорошо. Давайте поговорим о том, что произошло. Вы помните хоть что-нибудь про те выходные, до гибели Софи?
– Я ее не убивал и знаю только то, что говорили в новостях.
– Ладно, – говорю я. – Расскажите, что вы делали.
Коннор наклоняется так близко, как только может.
– Во-первых, – говорит он, – я вообще не хотел туда ехать. Как бы мне хотелось, чтобы я туда не поехал. Но Кристен любит это местечко. Ее семья много лет останавливалась в «Лилии». Кристен нравится, что у этих коттеджей такая богатая история. А я бы предпочел на выходные съездить куда-нибудь, где нормально готовят и подают хорошее вино. В Уолла-Уолла, например.
– Да, там неплохо, – говорю я. – Но вы поехали к «осьминожьей дыре».
– Верно, – говорит Коннор. – Кристен настаивала. Она зарабатывает деньги в семье, так что последнее слово остается за ней.
– Вас это раздражает?
– Нет, – говорит он. – Просто так сложилось. Я люблю Кристен. Она много работает. Я тоже много работал. Но она зарабатывала в десять раз больше меня.
– Вернемся к вашей поездке, Коннор, – говорю я. – Вы уехали из Сиэтла вечером в пятницу.
– Да.
– Останавливались где-нибудь по дороге?
– Да, – отвечает он. – Мы заехали за едой и выпивкой. В мексиканский бар. Я выпил слишком много. Признаю, у меня проблемы с алкоголем. Все это знают. Я это и раньше понимал и уж тем более понимаю сейчас, оказавшись здесь.
– Это хорошо, – говорю я. – Что было потом?
– Мы остановились, чтобы зайти в магазин за текилой. Я не выходил из машины. Кристен сказала, что мы устроим вечеринку, будем пить шоты, что-то в этом духе. Говорю вам, мне не следовало больше пить. Меня тошнило и было не по себе.
– Значит, вы больше не пили?
– Кристен наполнила мою фляжку. Я пил всю дорогу.
– А что потом?
Коннор смотрит в потолок. По щеке у него стекает слеза, и он неловко пытается стереть ее скованными руками.
– Ничего, детектив. Совершенно ничего. Я был пьян. Я отрубился.
Я слышала, что иногда убийства совершают во сне, и мне всегда было жаль таких преступников. Но убийство спьяну – другое дело. В таких случаях меня не тянет прощать. Да, возможно, убийца действительно не осознавал, что делал; а может, он выпил для храбрости и совершил то, о чем всегда мечтал.
Я до сих пор не понимаю отношения между Коннором, Адамом и Софи. Я спрашиваю, знал ли он Адама.
Он отвечает отрицательно.
– Мы с ним никогда не встречались, – говорит он. – Однажды, когда родилась Обри, мы с Софи встретились в кафе «Сиррус», и она показала мне Обри. Я спросил Софи, не кажется ли ей, что Обри похожа на меня. Она согласилась, но потом начала утверждать, что на Адама она похожа не меньше. Мне было трудно в это поверить, так что Софи показала мне фото Адама на телефоне. Я не увидел никакого сходства. По-моему, Софи просто пыталась убедить в этом себя саму, чтобы спасти свой брак.
– Вы продолжили видеться? – спрашиваю я.
– Нет. Это была наша последняя встреча, – говорит он. – Единственный раз, когда я видел свою дочь. Софи была твердо намерена наладить отношения с мужем и сказала, что мне следует сделать то же самое с Кристен.
В комнату заглядывает охранник, и я жестом показываю, что у нас все в порядке.
– Что насчет ДНК? – спрашиваю я. – В ее теле нашли вашу сперму.
– В самом деле? – спрашивает он. – Мы с Софи уже очень давно не были вместе. Я бы не забыл что-то подобное, детектив.
– В самом деле, – говорю я. – Вы знаете, что это так.
– Вы уверены, что здесь нет никакой ошибки? Может, сперму подменили в лаборатории?
– В нашей лаборатории такого не делают, Коннор.
– А в других делают.
Я игнорирую это замечание и напоминаю Коннору о том, чего он уже не сможет изменить:
– Вы признали свою вину.
– Чтобы избежать смертной казни.
– Ну да, – говорю я. – Это было верное решение. Учитывая ваши отношения с Софи и вашу ДНК в ее теле, присяжные едва ли вас оправдали бы.
– Верное решение? – спрашивает он. – Я застрял здесь навсегда. Пожизненное заключение без права на освобождение. Я этого не вынесу. Я просто хотел все исправить. Хотел помогать людям. И посмотрите, к чему это меня привело.
– Вы же и здесь можете помогать людям, – говорю я.
Неудачная формулировка: прозвучало так, будто я пытаюсь его поддеть.
– Давайте не будем об этом, – говорит он. – Если здесь и есть люди, которым можно помочь, я их не встречал. Я работал официантом. У меня была жена. Я не торговал наркотой и никому не причинял вреда.
– Но вы убили Софи Уорнер.
– Серьезно? – говорит он. – С какой стати мне ее убивать?
– Не знаю, Коннор, – говорю я. – Может, она вас бросила? Вы хотели отомстить или что-то в этом духе?
Он смотрит на меня, не отрываясь.
– Она не бросала меня, – настаивает он. – Мы решили расстаться. Так было лучше для всех. Когда она сказала, что забеременела и хочет наладить отношения с мужем, я согласился.
Я не отступаю:
– Вы разозлились.
Цепи снова звенят о край стола.
– Мне было больно, – говорит Коннор. – Но я не злился. Просто расстроился. Я хотел стать отцом. Мы с Кристен так давно пытались завести ребенка.
– Но вы ей изменили.
– Да, вам это прекрасно известно, – говорит он. – Я этого не отрицаю. Я влюбился, хотя и пытался этому сопротивляться.
– Вы лгали своей жене, Коннор. Кристен умна. Но она поверила тому, что вы наговорили, чтобы скрыть свои отношения с Софи.
– Да, я лгал ей. Все лгут так или иначе.
Его голос дрожит. Я вижу, какого труда ему стоит сохранять самообладание.
– Все лгут, – повторяю я, чтобы заполнить паузу, пока Коннор Мосс пытается взять себя в руки.
– Я лгал Кристен. Софи лгала Адаму. Адам лгал Софи. Наверняка и вы кому-то лгали.
69Коннор
Я редко беру смены во время обеденной суеты, но тот день, когда в «Синюю дверь» пришла Софи Уорнер со своими коллегами, стал исключением. Шел дождь, и все четверо промокли до нитки. Софи смеялась и говорила, что такова цена жизни в Сиэтле.
– Сезон дождей, – сказала она.
Я взял у нее пальто.
– Который длится круглый год, – добавил я.
Она тепло улыбнулась в ответ, и между нами проскочила искра. Я это ощутил. Не знаю насчет Софи. Разве не у всех в жизни бывает такой момент, когда чувствуешь, как накаляется воздух между тобой и другим человеком?
Надеюсь, что у всех.
Вот в общем-то и все. Конечно, я подумал, что Софи очень красива. Когда я обслуживал их столик, она была приветлива и все время шутила, чтобы окружающим было более комфортно, в том числе обслуживающему персоналу. В Сиэтле это редкость. Софи расплатилась бизнес-картой «Старбакс». Она поблагодарила меня, когда я подал ей пальто, и ушла.
Через некоторое время ко мне подошел уборщик посуды.
– Компания за столиком у окна кое-что оставила, – сказал он, протягивая мне темно-зеленую папку с бумагами. Открыв ее, я увидел знакомый логотип с русалкой.
– Похоже, что-то важное, – сказал я. – Я позвоню.
Ее номер телефона нашелся на визитной карточке в папке. Софи была вне себя от облегчения, когда я рассказал про свою находку.
– Наверное, я положила ее на соседний стул, – сказала она. – Там целый месяц работы. Черт! Как я могла забыть?
Я сказал, чтобы она не волновалась. Папка в целости и сохранности.
– Хотите, я ее привезу? Моя смена кончается через час.
Она поблагодарила меня, но сказала, что пришлет кого-нибудь.
– Да не стоит, – сказал я. – Мне по дороге.
Я почувствовал, как она расслабляется.
– Вы уверены?
– Абсолютно, – сказал я. – Не волнуйтесь. Мне несложно. Я привезу.
Через час за приемной стойкой «Старбакса» мне сказали, что Софи занята. Я оставил для нее папку, мой рабочий телефон и записку. Мне нравится второй вариант, написал я про дизайны рекламной акции, которые увидел внутри. И нарисовал смайлик.
Я оставил номер телефона только ради того, чтобы она могла убедиться, что я позаботился о ее документах.
Я думал, что больше мы не встретимся. И меня это вполне устраивало. Но на следующий день Софи мне позвонила.
– Вы меня спасли, – сказала она. – Без шуток. В этой папке были замечания от моего директора по дизайну. Не знаю, как я смогла бы объяснить, что потеряла их.
– Понимаю, – согласился я. – Начальство лучше не злить.
– Вы же с ней не знакомы, – сказала Софи со смешком.
– Я знаю таких людей, – ответил я.
Я сказал, что рад был помочь, и Софи настояла на том, чтобы в благодарность угостить меня выпивкой на Пайонир-сквер. Я пытался бросить пить, но все равно согласился. Софи была так рада, и я действительно чувствовал, что между нами что-то есть.
Мика устанавливал в ресторане новую холодильную камеру, так что у меня выдался внеплановый выходной. Мы с Софи встретились без четверти семь и проговорили два часа. Она рассказала про свою работу. Я рассказал, что именно посетители иногда забывают в ресторане: подарки, телефоны и презервативы.
– Презервативы? – переспросила она. – Что у вас за ресторан такой?
– Это был особый случай, – сказал я с улыбкой.
И так далее. Мы не говорили про своих супругов, хотя обручальные кольца явно свидетельствовали об их наличии. Наша встреча не была похожа на первое свидание. Два часа пролетели как пять минут; мы болтали словно лучшие друзья, которые не виделись много лет.
Вот в чем дело: встретив Софи, я не перестал любить Кристен. Я любил ее всем сердцем. Мы хотели создать семью. И, несмотря на все неурядицы и печали, я никогда не со