Адам залпом допил свой виски. Он нервничал. Я засомневалась, справится ли он.
– Я никогда этого не забуду, – сказал он.
Хорошо, подумала я.
– Но кто-то должен на меня напасть, – продолжила я. – Что насчет манекена?
– Не понял, – сказал он.
Выглядел Адам неплохо, но очень уж медленно соображал. Он неизбежно должен был стать слабым звеном нашей операции. Я об этом не забывала.
– Что, если мы оденем манекен в одежду Софи, а я притворюсь Коннором? – спросила я. – Надену его куртку. Может быть, шапку. И устрою драку с манекеном.
Адам поставил пустой стакан на стол и жестом попросил у официанта еще виски.
– Хорошая идея, – сказал он. – Но у нас нет манекена. Так ведь?
Я покачала головой, чтобы официант не подливал мне вина.
– Нет, – сказала я. – И покупать его сейчас – не лучшая идея.
Некоторое время Адам сидел молча.
– У меня в багажнике лежит надувная секс-кукла, – сказал он.
– Ты омерзителен, – ответила я.
Он пожал плечами.
– Мне подарили ее на вечеринке. Я все собирался выбросить. Больше всего на свете боюсь, что я попаду в аварию и полиция найдет в машине эту куклу.
Меня преследовали другие страхи. Например, провести остаток жизни в тюрьме.
– Подойдет, – сказала я. – Даже лучше, чем манекен. Кукла более гибкая.
Я снова прокрутила в голове наш план. В одну сторону и в другую. Все могло сработать. Пребывание в соседних коттеджах вполне можно было объяснить.
– Запомни, – сказала я Адаму, – мы с тобой никогда не встречались. Не знаем друг друга в лицо. Мой муж проследил за твоей женой до «осьминожьей дыры». Это был сюрприз. Софи узнала про коттеджи от Коннора. Она забронировала «Глицинию», написала об этом в «Фейсбуке», и Коннор забронировал для нас «Лилию». Ни ты, ни я не имели ни малейшего представления о том, что случится дальше.
– Ага, – сказал он. – Мы всего лишь жертвы.
– Так и есть, – сказала я, думая о том, как предали нас наши супруги.
– Что насчет третьего коттеджа?
– Я уже знаю, кто его забронировал.
– Кто?
– Какая-то пожилая женщина с детьми. Она будет занята.
– Почему ты так уверена?
– Просто поверь мне. Все произойдет очень быстро. Ты и моргнуть не успеешь.
Когда мы встаем из-за стола, Адам смотрит на меня так, как делают мужчины, когда думают, что им может что-то перепасть.
Об этом я тоже не забуду. Еще пригодится.
80Ли
– Она лжет, – сухо говорит Адам. – Я бы никогда не причинил Софи вреда. Да, я злился на нее. Да, мне было неприятно думать, что Обри – не моя дочь. Но я никогда бы не опустился до того, чтобы убить свою жену. Поверь мне, Ли.
– Я не знаю, чему верить, – говорю я, стоя с ними в гостиной дорогого дома Адама.
Кристен совершенно спокойна. Адам теряет над собой контроль. Я знаю, что ты убийца, Адам, думаю я. Жанна Фонг рассказала мне про надувную куклу в твоем багажнике.
Он тычет пальцем в Кристен:
– Она свихнулась.
Кристен не реагирует. Она до странного невозмутима. Безмятежна.
– Не свихнулась, – говорит она, направляя пистолет на самую большую угрозу – на Адама. – Я просто устала. Устала работать, отдавать все, что у меня есть, пока остальные лишь берут и берут. Если бы у тебя было, что отдать, ты бы понял. Но у тебя ничего нет. Ты только и можешь, что жалеть себя. «О нет, моя жена мне изменила».
Слушая Кристен, я понимаю, что меня и Адама ни ждет ничего хорошего. Но я могу это изменить.
– Я вас понимаю, – говорю я.
Она переводит взгляд на меня:
– Неужели, детектив?
Сумасшедших невозможно понять. Но ими легко манипулировать.
– Вы через многое прошли, – говорю я. – Коннор мне рассказал. Я знаю, как вы пытались забеременеть.
Она холодно смотрит на меня, но ничего не говорит.
– Вы пошли на все это только потому, что хотели ребенка. Верно, Кристен?
Ее веки дрожат.
– Я знаю, что ты говорила с Коннором, – говорит она. – Он тоже лжет.
– Кристен, – говорит Адам, – опусти пистолет. У тебя ничего не выйдет.
Он говорит хрипло, будто задыхаясь от переполняющих его чувств – как мне кажется, искренних.
Кристен смотрит на меня, затем на Адама.
– Думаешь, я этого не понимаю? – спрашивает она. – Думаешь, я не знала с той самой первой ночи в коттедже, что все наши планы рухнут? Зря я с тобой связалась, Адам. Это ты заставил меня пойти на это. Ты меня уговорил, подонок.
И с этими словами она стреляет Адаму в грудь. Он ахает и прижимает руку к красному пятну, расползающемуся по рубашке, на которую я загляделась, едва войдя в дом. Адам потрясен. Я вдруг понимаю, что он считал себя неуязвимым, даже когда Кристен направила на него заряженный пистолет. Он верил в свой безупречный брак. Идеальную работу. Сговор с Кристен. Теперь у него ничего не осталось. Он тихо оседает на черно-белый ковер, заляпанный кровью. Не произносит ни слова.
Кристен по-прежнему смотрит на него, когда я достаю свой пистолет и стреляю.
Она падает, по-прежнему сжимая пистолет. Ее распахнутые глаза озирают комнату, но я знаю, что мой выстрел ее убил. В молодости я ездила охотиться с отцом. Я хорошо знаю испуганный, растерянный взгляд умирающего оленя. Теперь на месте оленя оказалась Кристен Мосс.
Мои легкие заполняет запах пороха. Я еще никогда не стреляла в человека. На глаза у меня наворачиваются слезы. Я беспокойно оглядываюсь. Вся моя карьера готовила меня к этому моменту. Я знаю, что делать. Я пинком отбрасываю пистолет подальше от Кристен и подхожу к Адаму, издающему ужасные гортанные звуки.
– Мне так жаль, Ли.
Сама не знаю почему, но я опускаюсь на колени, чтобы успокоить его.
– Я знаю, Адам, – говорю я. – Все будет хорошо.
Я снова оказалась на Тамарак-Лейн в Шелтоне. Но теперь под ветвями сливового дерева лежит Адам Уорнер. Ему нужна помощь. Я протягиваю к нему руки и обещаю отвести его домой.
Я лгу так же, как он солгал мне:
– Все будет хорошо.
– Во всем виновата Кристен, – говорит он.
– Я знаю, – отвечаю я.
Я смотрю на его привлекательное лицо, модные очки, заляпанные крошечными брызгами крови. Я пытаюсь понять, почему мальчик, спасший меня, превратился в чудовище. Мне тяжело дышать, но я все-таки дышу. Я гадаю, знает ли вообще хоть кто-то из нас, почему мы совершаем тот или иной поступок. Даже самые кошмарные поступки. Глаза Адама начинают мутнеть.
Я слышу звук полицейской сирены.
– Держись, Адам, – говорю я. – Помощь на подходе.
Эпилог
Адам Уорнер выжил; ему предъявили обвинение в убийстве, как только в лаборатории закончили повторный анализ образцов крови Софи Уорнер и обнаружили остатки бутирата. Этот наркотик не входит в стандартную токсикологию. На него проверяют только в тех случаях, когда есть основания подозревать его наличие.
Собиратели устриц наткнулись на красную куртку Коннора, но узнали, что это важная улика только после репортажа Линды Ландан о том, что действительно произошло в коттеджах у «осьминожьей дыры». Инсценировав похищение, Кристен и Адам выбросили куртку в воду. Эта ошибка вполне могла раскрыть их обоих – куртка была куплена в универмаге Сиэтла. На чеке, забытом в кармане, были указаны платежные данные Кристен. Куртка была частью ее маскировки. В соломенной шляпе нашли синтетические волосы.
Надувная кукла.
В этом Кристен не солгала.
А вот кое-что другое оказалось ложью.
Доктор Кольер позвонила мне после вскрытия Кристен.
– Я прочитала ваш отчет, – сказала она. – Насчет того, как она пыталась забеременеть. Елки-моталки. Надеюсь, вы сейчас сидите.
Нет. Но сказала, что сижу.
– У Кристен не могло быть детей. У нее не было яичников. Врожденная аномалия. Так называемая овариальная агенезия.
– Но она лечилась от бесплодия, – сказала я.
– Я проверила. Оказывается, доктор Ямада – психиатр. Вам стоит с ним поговорить, когда вернетесь на работу. Бьюсь об заклад, это очень необычный случай. Она чего только ни перепробовала, но физически не могла забеременеть. Интересно, ее муж знал?
– Сомневаюсь. Он всеми силами ее поддерживал. Ну и ну.
Доктор Кольер сказала, что отправила полный отчет Монтроузу.
– Просто хотела, чтобы вы были в курсе, – сказала она.
Я поблагодарила ее и нашла место, чтобы присесть. Неожиданно для себя самой я ощутила жалость к Кристен. Она хотела того, чего никогда не смогла бы получить, и это свело ее с ума.
А вот Адам – другое дело.
Меня отстранили на неделю, пока шло расследование произошедшего. Мы с Миллисент пересмотрели кучу сериалов, и, к моему большому удивлению, Дэн Белдинг-младший пригласил меня на свидание. Еще большим сюрпризом стало то, что я согласилась. Он хороший человек, а в моей жизни в последнее время дефицит таких людей.
Когда я росла, то вовсе не собиралась становиться одинокой кошатницей.
Как и Кристен Мосс, я хотела выйти замуж и завести детей.
Хотя, наверное, не так страстно, как она.
Через две недели после ареста Адама молодая девушка с собакой случайно забрела в овраг у лесовозной дороги неподалеку от Харрикейн-Ридж на полуострове Олимпик. Ее внимание привлек красный пикап Джима Койла, объявленный в розыск, и она вызвала полицию. Оказалось, он говорил правду. Койл убил только себя самого. Я вспомнила о его просьбе присмотреть за собакой. Связавшись со службой отлова животных, я с облегчением выяснила, что Эйджея, обожаемого померанца Койла, усыновила молодая семейная пара из Юниона.
Беспрестанно лающая шавка – единственная, для кого эта история закончилась хорошо.
По крайней мере насколько я могу судить.
Я-то думал, что, получив признание и массу доказательств, меня вскоре освободят, но жернова правосудия вращаются неимоверно медленно, даже когда ответ очевиден. Адвокат говорит, что меня выпустят где-то через пару месяцев. То, что я сам признал свою вину, осложняет дело.