— И чего ей в Германии не сиделось? Вроде уехала туда с концами, карьеру строить… Нет же, вернулась… — продолжила ворчать Маша, когда мы остались с ней одни на веранде, вызвавшись накрывать на стол, пока остальные возились с шашлыками и барбекю. При этом подруга настороженно поглядывала на меня, пытаясь распознать мои эмоции на этот счет.
Я же словно в ступор впала, чувствуя, как все внутри меня застыло и заледенело. Страх неизбежного и одновременно несбыточного, который я испытывала в своем мире, настиг меня вновь, сковывая разум и движения. Правда, было еще что-то, новое и непонятное, которое пыталось прорваться сквозь возникшую ледяную броню застарелого страха. Но это «что-то», как и все неизвестное, пугало еще больше, вызывая отторжение, и я всячески старалась не обращать на него внимание.
— Саша ведь любил ее, да? — хрипло проговорила я.
— Какая разница, что было раньше? Главное, что сейчас он любит тебя, — с нажимом отозвалась Маша. — Ты добилась того, чего хотела…
Добилась, чего хотела…
Теперь многое становилось понятным. Саша когда-то любил Полину, как любил ее и в моем мире. Однако здесь они почему-то расстались, возможно, из-за ее отъезда… И Саша наконец обратил внимание на меня. Только вот вопрос: полюбил ли?..
— Кать… — Маша подошла ко мне ближе и приобняла за плечи. — Ты не расстраивайся из-за этой грымзы… Ты же помнишь, какая она зануда?.. Все ей не то, да не так… И шутки ей не смешные, и еда не такая, как она привыкла есть… Сейчас увидишь, как она нос от Костиных вкуснющих шашлыков воротить будет…
— Саша тоже не будет их есть… — вздохнула я и, не выдержав, вдруг надрывно засмеялась.
— Ты чего? — Маша посмотрела на меня с тревогой.
— И шутки ему будут не смешными… И целоваться он не любит… — продолжала я сквозь смех.
— Катя, — подруга развернула меня к себе лицом и легонько встряхнула за плечи, пытаясь привести в чувство. — Да что с тобой? У вас с Сашей точно все в порядке?..
— Нет, — внезапно выпалила я, мой истеричный смех прекратился так же резко, как и начался.
— Я так и знала… — расстроено пробормотала Маша, отпуская меня. — Я сразу заметила, что что-то не то… С самого начала, только вы сошлись… Ты изменилась… У тебя взгляд потух, хотя должно было быть наоборот… Ты всегда так хотела быть с ним, и вот — получила, что хотела, но… Ты ни разу за эти три месяца не выглядела счастливой… Отдалилась ото всех, даже от меня… Почему?..
Значит, здешняя Катя тоже чувствовала себя неуютно рядом с Сашей?.. Ей тоже было плохо, но она боялась в этом признаться?..
— Ты разочаровалась в Саше? — Маша всегда отличалась проницательностью, и сейчас она точно облекла в слова истинную причину моих страданий. Причину, которую я сама не могла понять. — Ты ожидала от этих отношений чего-то другого?
Я кивнула и быстро смахнула предательскую слезу, готовую вот-вот скатиться по щеке.
— Дурочка, — Маша притянула меня к себе и обняла. — Я же тебе всегда говорила, что вы с Романовым слишком разные… Но ты не хотела мне верить. Да, он по-своему хороший парень, но не для тебя… А ты все талдычила: люблю да люблю, все стерплю… Стерпела?..
— Я пыталась, — сдавленно отозвалась я, прижимаясь щекой к ее плечу.
В этот миг, поглощенная эмоциями, я забыла, что нахожусь не в своем мире. Мне даже начало казаться, что все это чувствую и говорю не я, а настоящая, здешняя Катя. Будто сейчас у нас с ней было одно сознание на двоих…
— Пыталась она… — подруга со вздохом погладила меня по спине. — И что теперь делать думаешь?..
— Не знаю…
— Ладно, — вдруг спохватилась Маша. — Вон уже все идут… Давай вытирай слезы и улыбайся… Назло Саше и этой… Полине. Потом еще поговорим…
Назло… Мое любимое «назло» в этот раз обрело противоположную направленность, что вызвало у меня горькую усмешку.
На веранду ввалилась шумная компания во главе с Костиком, который торжественно нес букет из шампуров с истекающими соком ароматными шашлыками. Саша следовал позади всех, а рядом с ним семенила Полина. Моя верная подруга тоже заметила эту сладкую парочку и, потянув Сашу за рукав, нарочито громко и весело принялась командовать:
— Романов, твое место вон там, рядом с Катей. Не забывай, что ты приехал с девушкой… Остальные тоже рассаживаемся побыстрее, пока не остыли шашлыки… Давайте-давайте… Уж очень кушать хочется…
— Я буду только рыбу, — сообщила Полина, когда Костя собрался вручить ей шампур.
Она села как раз напротив нас с Сашей и от меня не укрылось, как в ее травянисто-зеленых глазах промелькнуло едва уловимое отвращение.
— Я тоже, — поспешил вставить Саша, взглядом показывая на блюдо с зажаренной на гриле форелью.
— Ты тоже не будешь мяса? — разочарованно поинтересовался у меня хозяин мероприятия.
— Почему? Буду! — я сама забрала у засиявшего Костика шашлык, попутно отмечая, как вытягивается лицо Саши.
— Катя! — попытался одернуть он меня. — Мы же догово…
— Мало ли о чем мы договаривались, — небрежно пожала я плечами. — Сегодня я буду есть то, что хочу. А хочу я мяса… Тем более такие шашлыки, как готовит Костик, я больше нигде не попробую… — и с наслаждением вонзила зубы в румяный кусочек.
— Ладно, — тихо процедил Саша и тут же глянул на Полину.
Та в ответ одарила его полным сочувствия и понимания взглядом, отчего захотелось запустить в нее чем-нибудь повесомее. Но этот порыв, как и многие другие, остался лишь в моих мыслях, внешне же я спокойно выдержала короткий безмолвный диалог этих двоих, сконцентрировав все внимание на шашлыке.
Вот уж правда — два сапога пара…
Насытившись и порядком охмелев, вся компания переместилась с веранды на зеленую лужайку за домом, где, условно разбившись на две команды, принялись играть в волейбол. Хоть я и любила эту игру, но оказавшись в команде с Полиной и Сашей, потеряла к ней всякий интерес. Поэтому, сыграв лишь одну партию, я сослалась на усталость и покинула поле. Костя, который, казалось, больше беспокоился о моем самочувствии, чем Саша, отвел меня к гамаку, растянутому в тенечке старых приземистых яблонь. Я не стала отказываться от такого отдыха и с радостью погрузила свое тело в подвесное ложе…
Теплый майский день потихонечку угасал, воздух, чистый, полностью лишенный городского смога, наполненный влажной свежестью и ароматами леса неподалеку, расслаблял, даря умиротворение даже такой мятежной душе как моя. И я, убаюканная мерным покачиванием гамака, погрузилась в дрему.
Вначале сон был беззаботным и воздушным, похожим на легкое кружево, но через некоторое время краски в нем стали сгущаться, а сквозь клубы дымного тумана проступать очертания знакомых людей и событий, болезненно пережитых мною не так давно…
…Вот я вновь на свадьбе Саши, пробираюсь к нему через гудящую толпу гостей все с тем же отчаянным желанием — признаться наконец в своих чувствах. Вижу его спину, которая, как я бы не продвигалась вперед, оставалась от меня все так же далека. Вижу рядом с Сашей Полину в белом платье; она держит его под руку и льнет к нему почти всем телом.
Понимая всю тщетность своих попыток дотянуться до Саши, я в отчаянии окликаю его по имени. Он оборачивается почти сразу, но смотри немного растерянно, словно пытаясь припомнить, кто я такая.
— Катя? — наконец неуверенно произносит Саша, и тут же его взгляд гаснет, а с губ срывается вздох не то сожаления, не то раздражения: — Извини…
Мое отвергнутое сердце взрывается от боли, перед глазами все плывет, а через мгновение я оказываюсь уже на скамейке у ЗАГСа и слышу знакомый старческий голос:
— Видишь, он встретил свою судьбу. И это не ты…
Я порывисто оборачиваюсь к Карлу Генриховичу, как и прежде собираясь сказать, что не верю в судьбу, но замираю на полуслове: на месте старика сидит Илья.
— Пирожное? — улыбается он и протягивает мне неизвестно откуда взявшееся блюдце с кусочком шоколадного бисквита…
…Я вынырнула из сна с бешено колотящимся сердцем. Реальность встретила меня вечерней прохладой и нежным шумом яблоневой листвы. Где-то рядом слышался глухой стук мяча и возбужденный хохот вошедших в спортивный раж ребят.
«Приснится же такое», — я потерла лицо, сгоняя последние остатки дремы. Сердце постепенно успокаивалось, сон с каждой убегающей секундой терял свою натуралистичность и воспринимался уже не так остро.
Я еще несколько минут полежала, приходя в себя, потом поднялась и направилась к пустующей веранде. Играть по-прежнему не хотелось, но без дела тоже сидеть не могла. Руки сами потянулись к сумке и извлекли оттуда одну из книг для перевода, а следом и планшет, который я тоже зачем-то прихватила с собой из дома. Интернет здесь ловился вполне неплохо, и я, открыв книгу на нужной странице, принялась медленно вбивать английские предложения в онлайн-переводчик. Но программа, естественно, не была рассчитана на узкоспециальные медицинские термины и стала выдавать мне всякую ересь. Мысленно ругая на чем свет стоит интернет-переводчик, свою безотказность, а заодно и Илью, я занялась поисками медицинских англо-русских словарей. За этим делом меня и застала Маша.
— Ты чего в темноте сидишь? — она щелкнула выключателем, и веранду залил мягкий приглушенный свет.
Надо же, а я и не заметила, что уже начало смеркаться…
— Да вот… Смотрю кое-что по работе… — вздохнула я и потянулась, расправляя затекшие плечи.
— С каких это пор ты занимаешься работой в выходные? — удивилась подруга, присаживаясь рядом. Она взяла со стола книгу и быстро пролистала: — Картинки органов каких-то… Это что-то по медицине? — ее бровь недоверчиво изогнулась.
Я лишь кивнула и снова вздохнула, на этот раз еще тяжелее и удрученнее.
— Чего это ты переметнулась на медицину? Ты же вроде как по юридическим вопросам была…
— Сама не знаю… Познакомилась на днях с одним врачом, педиатром, и он очень попросил помочь ему с переводом… — призналась я.
— Молодой?
— Кто?
— Педиатр этот, — на лице Маши появилась хитрая улыбочка.