Я замерла под испытующим взглядом Саши.
— Я так понимаю, это репетитор, которого ты наняла для Коли, — наконец бесстрастно изрек он, а следующие слова уже адресовал мне: — Почему вы продолжаете сидеть, когда перед вами стоят ваши непосредственные работодатели, которые, к тому же, на много порядков выше вас по статусу? Вы не обучены хорошим манерам?.. Встаньте!
Я тут же подскочила с дивана, непроизвольно вытянувшись в струнку. Делать подобное было унизительно, еще унизительней было слышать столь пренебрежительные приказы от Саши, но имела ли я право воспротивиться этому? К сожалению, я должна была подчиняться местным правилам, даже если моя гордость пыталась брыкаться и возмущаться.
— Так-то лучше, — процедил Саша и вновь обратился к матери, которая неуверенно улыбалась, бегая глазами между мной и сыном: — Так кого мне эта особа должна напомнить?..
— Вот, присмотрись, — Романова подала ему все ту же фотографию. — Это ведь та же девочка, Катя. Помнишь ее?..
Саша вначале бросил взгляд на фото, потом на меня, затем снова на фото, после чего произнес небрежным тоном:
— Да, похоже, это она и есть… И что дальше?
— Ну как? Ты ведь так был привязан к ней, даже хотел забрать ее к нам жить, — хихикнула Наталья Андреевна.
— Ну конечно, мне ведь не разрешали завести собаку, вот я и думал, что она сможет стать мне кем-то вроде домашнего любимца, — ухмыльнулся Саша.
Господи, почему я до сих пор это слушаю? Почему терплю?.. Отчаянно зачесалась рука, желая отхлестать это некогда любимое лицо. Но я сдержала порыв и лишь тихо поинтересовалась:
— Для вас нет разницы между человеком и животным?..
Саша, не отрывая от меня взгляда, подошел вплотную и, чуть наклонившись, сказал прямо в ухо:
— В вашем случае, нет.
Затем он, повернувшись к матери, буднично произнес:
— Все, я на работу. Буду после обеда, — и, взмахнув рукой, направился к выходу.
— Удачи, дорогой, — пожелала ему Наталья Владимировна и потом обратилась ко мне: — Ну что, Екатерина, пойдемте, я познакомлю вас с Николаем…
Улыбка Романовой была по-прежнему мила, а голос спокоен, будто минутой ранее на ее глазах не произошла столь нелицеприятная сцена между мной и Сашей. Неужели такое хамское поведение сына по отношению к другим людям для нее приемлемо?.. Или она попросту, во избежание лишних конфликтов, не желает этого замечать?.. Либо то положение, которое их семья занимает в этом обществе, так сказалось на ее и Сашином характере?.. В любом случае я заблуждалась, и теперь прекрасно видела, что это совсем не та женщина, которую я знала…
— Давай проверим, какой у тебя уровень знания языка на сегодняшний момент, — я старалась, чтобы мой голос не дрожал и звучал как можно увереннее.
Однако это было не так просто, особенно когда за тобой следит пара надменных льдинисто-голубых глаз.
— Проверяй, — Коля криво усмехнулся, вальяжно раскидываясь на рабочем стуле.
Я схватила одну из книг по английской грамматике, которые, к счастью, у младшего Романова имелись в изобилии. Полистав ее несколько минут, отыскала некий тест и показала его подростку:
— Вот, пожалуйста, со сто пятой по сто седьмую страницу. У тебя двадцать минут.
Коля недовольно цокнул языком, но книгу взял и, сгорбившись над ней, принялся что-то писать простым карандашом. Я же мысленно порадовалась, что у меня появилось немного времени на передышку. Присела на широкий подоконник, который был сделан как раз так, чтобы служить еще и скамьей, и стала украдкой наблюдать за мальчиком.
С Сашиным братом я последний раз общалась лет пять назад, когда тот еще был совсем ребенком, поэтому сейчас было непривычно видеть перед собой угловатого подростка с огрубевшим голосом.
Здешний Коля встретил меня настороженно, но пока откровенно не грубил, что уже было неплохо. Правда, в его глазах то и дело мелькало презрение, направленное, естественно, в мою сторону, но после встречи с его старшими родственниками, я и не надеялась на иное.
Какие же они здесь все чужие… Совсем непохожи на тех, с кем я была близка в своем мире. Даже мама и папа были немного другими. Интересно, какой бы номер Карл Генрихович из прошлого мира присвоил этому? На сколько пунктов он отдален от его, а лучше, от моего мира?.. Наверное, на двести-триста, не меньше… А что там старик говорил про характер двойников?.. Что у всех них одни и те же врожденные черты характера и тот же психотип?.. Но ведь это не исключает того, что в различных обстоятельствах те самые врожденные черты характера могут развиться по-разному, где-то в лучшую, где-то в худшую сторону… Например, как со здешним Сашей. Он-то и в моем мире, как выяснилось, был далек от идеального, но здесь принадлежность к высшим кругам социума, сделала из него какого-то беспринципного хама…
— Готово, — сообщил Коля, откладывая книгу.
Теперь наступила моя очередь делать умный вид, проверяя его тесты…
Не знаю, каким образом мне удалось дотянуть до обеда, но я наконец смогла ненадолго избавиться от своей репетиторской повинности. И хотя Коля все это время продолжал вести себя в рамках приличия, все же с радостью сбежала от него на кухню, где в этот час собралась прислуга всего дома, которая, как оказалось, была довольно многочисленна. Меня накормили вкусным обедом и даже развлекли несколькими сплетнями из жизни хозяев. Сами же Романовы, Наталья Владимировна и Коля, в это время трапезничали в большой столовой.
Также за этот час мне удалось немного лучше рассмотреть дом, вернее, его первый и второй этажи. На третий, где, как мне объяснили, были гостевые спальни, я подняться не рискнула. Зато одна из горничных с удовольствием провела мне экскурсию по остальным этажам. Я увидела две гостиных, большую и малую, столовую, библиотеку, бильярдную и кабинет отца семейства. Весь дом утопал в роскоши и изобиловал лепниной и позолотой, мягкая мебель была обита велюром и кожей, столы и шкафы блестели полировкой, карнизы прогибались под тяжестью драпированных штор и тюля, а ноги то скользили по паркету, то утопали в толстенных коврах.
А вот в рабочем кабинете я смогла заметить кое-что любопытное, а именно, компьютер. Более того, он имел вполне современный вид и даже тонкий монитор с жк-дисплеем. Из чего я сделала вывод, что с техникой в этом мире не так уж плохо, только доступна она не каждому. После этого у меня появилось жгучее желание залезть в тот самый компьютер и посмотреть, есть ли у них интернет. Но пока оно казалось неосуществимым, и я отбросила эту идею.
Следующие пару часов после обеда тоже прошли вполне мирно и спокойно: Коля читал мне вслух все подряд тексты из очередного учебника, я же «внимательно» его слушала, время от времени исправляя мелкие ошибки в произношении. Затем я посадила парня писать сочинение на тему «мое хобби», а сама улизнула на первый этаж выпить чашечку кофе.
Кухня, на удивление, оказалась пуста. Где лежит посуда и как обращаться с кофемашиной, мне объяснили еще во время обеда, поэтому я не растерялась и сама заварила себе бодрящий напиток. Потом пила его неспешно, наслаждаясь тишиной и видом сада за окном, и даже начала наивно подумывать, что сегодня уже ничего из ряда вон не произойдет, как вдруг объявился Саша.
— Бездельничаем? — он поставил на соседний стул свой рабочий кейс, а сам подошел ко мне совсем близко и остановился за спиной.
— Пользуюсь своим законным перерывом, — сдержанно отозвалась я, даже не обернувшись.
Неожиданно он навис надо мной, ставя руки на стол так, что они с двух сторон полностью ограничивали мои движения.
— А я тут кое-что вспомнил, — его горячее дыхание коснулось моей щеки. — Ты ведь мне тогда все лето писала любовные письма… Они были глупыми и смешными, но мне нравилось их получать… В те моменты, когда ты мне их отдавала, у тебя был такой забавный и дурацкий вид. Это развлекало меня…
Близость Саши раздражала, а невозможность просто встать и уйти, прекратив тем самым это странный разговор, заставляло меня сильно нервничать.
— Я была всего лишь ребенком, — судорожно сглотнула я, пытаясь от него отстраниться.
— А мне кажется, что ты врешь… — Сашины руки почти сомкнулись вокруг меня, не давая даже шелохнуться. — И ты до сих пор влюблена в меня как кошка… Скажи честно, ты ведь ради меня сюда устроилась работать?..
Ну и самомнение! Не помню, чтобы у Саши из моего мира оно было настолько раздуто. Если только он это искусно не скрывал.
— Вы ошибаетесь… — проговорила я.
— Ненавижу, когда мне лгут, — выдохнул он мне в ухо, — но это меня заводит, — и до боли укусил меня за мочку, так что я не удержалась от вскрика.
Спасение из этого дичайшего положения пришло внезапно в лице юной горничной. Она, взволнованная, влетела на кухню, тараторя:
— Александр Борисович, хорошо, что вы уже вернулись! Наталье Владимировне опять стало плохо!..
— Врача вызвали? — Саша тут же отпрянул от меня, став напряженным и озабоченным.
— Да, только что, — часто закивала та. — Он уже в пути…
— Хорошо, — Саша стремительно вышел из кухни вслед за горничной, я же с облегчением выдохнула.
Я была настолько взбудоражена произошедшим, что несколько минут возвращала себе самообладание. Даже не хотелось искать причины тому, что здешний Саша сам начал откровенно приставать ко мне. Единственное, что я поняла: мне придется постараться, чтобы как можно реже сталкиваться с ним наедине…
— Твоей маме плохо, — сказала я Коле, вернувшись в комнату мальчика.
— Я знаю, опять давление и сердце… — пробурчал тот, не отрываясь от тетради. — У нее это часто… Сейчас приедет врач, сделает ей укол и все будет нормально…
— Ясно, — тихо ответила я. — Давай смотреть, что ты там написал…
За разбором сочинения незаметно пролетел и последний час работы. Расставшись с Колей, я решила все-таки заглянуть к Наталье Владимировне, попрощаться, а заодно и справиться о самочувствие.
Узнав, где ее спальня, я уже собралась постучаться в дверь, как вдруг та сама распахнулась, и на пороге вырос мужчина. Я встретилась с ним взглядом, и губы сами собой счастливо прошептали: