— Нормально, — ответила я, хотя на самом деле второй день подряд чувствовала себя не очень хорошо. Временами нападала головная боль, а еще то и дело возвращалось онемение пальцев. Но об этом я даже Илье боялась говорить, не желая его попусту волновать. Решила, что вернусь домой и сперва расскажу обо всем Лене.
— Счастливая. А у меня вот тошнота появилась, — пожаловалась Полина. — Неужели так рано токсикоз начался? Иногда только гляну на еду, сразу наизнанку выворачивает… И запахи некоторые просто с ума сводят. В общем, жуть… И ведь это только начало…
— Потерпи, токсикоз должен закончиться через пару месяцев, — подбодрила ее я. — Во всяком случае, так обещают…
— Зато потом вырастает живот, и я стану похожей на неповоротливую бегимотиху, — недовольно проворчала Полина. — Так что еще неизвестно, что хуже… Ну вот, опять, — она схватилась за горло и поморщилась, — мутить начало… Пойду сока кислого куплю. Тебе взять чего-нибудь?..
— Можно, стакан апельсинового, пожалуйста, — попросила я.
Бар с прохладительными напитками находился прямо на пляже, поэтому Полина вернулась быстро.
— Держи, — она протянула мне стакан с заказанным соком, сама же с жадностью припала к своему напитку.
Я, поблагодарив, хотела забрать свой сок, но внезапно поняла, что не могу этого сделать: пальцы на правой руке не только онемели, но и вовсе отказывались двигаться. Я не могла даже пошевелить ни одним из них, полностью потеряв над ними контроль. Паника, липкая и холодная, сдавила грудь, заставив сердце раз за разом пропускать удары.
— Ну? — Полина с соком в протянутой руке вопросительно смотрела на меня.
К счастью, в отличие от правой, левая рука функционировала нормально, и я все-таки смогла взять стакан. Сделав несколько глотков, я отставила напиток в сторону и под видом посещения туалета покинула Полину.
Нашла скамейку в глубине лесопарка, что окружал санаторий, и стала с остервенением растирать онемевшую руку. Я не понимала, что со мной происходит, и это ужасно пугало и приводило в отчаяние. Страх сковывал тело, дыхание сбивалось и становилось похожим на всхлипы. От сильного трения рука покраснела, но зато начала постепенно возвращаться к жизни. Наконец я смогла сжать ладонь, а затем ощутить тепло нагретой на летнем солнце скамейки. Паника потихоньку сдавала позиции, а рассудок прояснялся.
Я еще некоторое время посидела в лесу, выравнивая дыхание, и только потом отправилась обратно на пляж.
— Ты где была? — спросил Илья, который за время моего отсутствия успел закончить свои соревнования и теперь лежал, растянувшись прямо на песке рядом с моим покрывалом.
— Ходила в дамскую комнату, — как можно спокойней ответила я.
— Все в порядке? — уточнил Илья, подозрительно оглядывая меня.
— Да, — широко улыбнулась я, и чтобы отвлечь его от ненужных мыслей, схватила стакан с недопитым соком, предложив: — Хочешь?..
Оставшиеся дни, проведенные в санатории, я прожила в постоянном страхе и ожидании новых неприятных симптомов. Онемение рук стало повторяться с завидной регулярностью, а однажды, проснувшись утром, я поняла, что почти не чувствую пальцев на ступнях. Все порывалась рассказать об этом Илье, но в последний момент меня что-то останавливало, и я продолжала пребывать со своей нарастающей проблемой один на один. Можно было еще поделиться страхами с Полиной, но к ней приехал Саша, и теперь они везде находились вместе. С другой стороны, дружеских чувств к ней у меня так и не родилось, поэтому желание откровенничать быстро отпало.
Накануне отъезда мне неожиданно полегчало, а пугающие симптомы вроде как отступили. Это позволило провести последний день отдыха в свое удовольствие: поиграла в бильярд, поплавала в озере, решилась даже прокатиться на лошади, а вечером мы с Ильей пошли на дискотеку, где смогли отдаться хорошей музыке и натанцеваться всласть.
Вернувшись домой, тоже несколько дней чувствовала себя вполне сносно, поэтому Лене звонить не стала, решив, что проблема больше не вернется, к тому же на следующей недели меня ожидал плановый осмотр. Да и у Ильи еще в запасе оставалось три дня отгулов, которые мне хотелось провести вместе с ним.
С утра до вечера мы гуляли по городу, обедали-ужинали в небольших уютных кафе. А когда мне на пути попадался детский магазин, то не зайти в него я не могла и застревала там на несколько часов. С восторгом и умилением кружила между полок и вешалок с одеждой для малышей, перебирала чепчики и носочки, присматривалась к кроваткам и коляскам. Я даже начала забывать, что мое пребывание в этом мире временно, и перестала напоминать себе, что ребенка жду не я, а другая Катя и, возможно, не стоит так глубоко погружаться в не принадлежащие мне «мамочкины» эмоции и хлопоты. И если вдруг и вспоминала об этом, то отмахивалась от этих мыслей, как от назойливой мухи. К тому же с каждым днем глас разума все больше терялся за бушующими гормонами, которые и побуждали меня к самым сумасбродным поступкам.
Илья к моим чудаковатым порывам относился снисходительно, терпеливо ждал, пока я налюбуюсь детскими вещичками сполна. А однажды сам так увлекся рассматриванием игрушек, что теперь уже я тащила его из этого отдела к выходу.
— Если у нас родится мальчик, то куплю ему ту железную дорогу с радиоуправлением, — задумчиво изрек он тогда, покидая магазин.
— А если девочка? — со смехом спросила я.
— Ну а девочке игрушки будешь покупать ты… — тоже усмехнулся Илья, обнимая меня за талию. — В куклах я ни черта не понимаю…
Вот только эта хрупкая идиллия была нарушена в тот день, когда Илья должен был выйти на работу.
Муж, как обычно, встал раньше меня, и, проснувшись, я некоторое время слушала, как он хлопочет на кухне, готовя нехитрый завтрак.
«Небось опять бутербродами ограничится, — подумалось мне. — Надо бы подняться да приготовить ему нормальный полноценный завтрак».
Но воплотить это желание в жизнь у меня не вышло, ибо я, едва пошевелившись, столкнулась с кое-чем поистине ужасным: в это наполненное солнцем и надежами утро меня перестали слушаться ноги. Я не в силах была даже чуть согнуть их в коленях, а ступней будто и вовсе не было. Я зажала рот ладонью, сдерживая крик безумия, рвущийся наружу.
Нет-нет, кричать было нельзя. Нужно дождаться, пока Илья уйдет, и тогда позвонить Лене.
Илья же, как назло, продолжал что-то делать на кухне и даже, кажется, затянул какую-то песню. Я же пыталась привести свои конечности в чувство, массажируя и растирая их что мочи.
Услышав, что Илья направляется в спальню, быстро накрылась одеялом и натянула улыбку.
— Доброе утро, — он тоже улыбнулся и привычно поцеловал в губы. — Что будешь сегодня делать?..
— Не знаю, может, с Машей встречусь, — соврала я. — Давно уже с ней не виделась.
— Ну ладно, только осторожней. Береги себя. Чуть что — звони… Да, Джаса я выгулял…
Я дождалась, пока за Ильей закроется входная дверь и вновь скинула одеяло. Теперь уже не нужно было сдерживать эмоции, и я заплакала в голос, а после принялась растирать ноги с удвоенной силой. Наконец почувствовала покалывание в икрах и ступнях, а вскоре смогла спустить их с постели. Несколько минут посидела, прислушиваясь к своим ощущениям, затем рискнула полностью встать.
Ноги плохо слушались, но я все-таки могла идти, пусть и придерживаясь за стенку или хватаясь за выступающую мебель. Путь до кухни занял почти пять минут, однако я уже не чувствовала себя слишком беспомощной и даже приободрилась.
Надо было позвонить Лене, как и собиралась, но я все медлила… Было страшно услышать правду о своем недомогании. Сейчас я начала понимать Соню, которая пыталась скрыть от врачей кровотечение, боясь, что ее лишат ребенка.
— Выпью кофе и позвоню, — убеждала я себя, подползая к кофеварке.
Потом долго цедила приготовленный напиток, оттягивая момент.
— Еще надо умыться, — придумала я себе следующее важное дело и по стеночке направилась ванную. Там я не только умылась и почистила зубы, но и тщательно расчесала волосы.
— Теперь только застелю постель и тогда сразу позвоню… — я вышла из ванной и уже собралась двинуться в сторону спальни, как вдруг ноги мои подогнулись, и я, потеряв равновесие, начала падать.
Последнее, что я помню, была сильная боль в затылке, после чего я отключилась…
ГЛАВА 17
Вернувшись в сознание, я некоторое время не понимала, где нахожусь: перед глазами плясали мушки, а голова нещадно гудела. Когда же наконец смогла сфокусировать взгляд на окружающих предметах, оказалось, что по-прежнему лежу на полу около ванной. Пульсирующая боль сконцентрировалась в одном месте на затылке, и, дотронувшись до него, я нащупала внушительную шишку. Похоже, когда падала, ударилась о косяк двери.
Я попыталась подняться, но ноги снова не слушались. Я до крови закусила губу, проклиная себя за нерешительность и иррациональный страх.
— Ну что, дотерпелась? — с презрением процедила, обращаясь к самой себе. — Оттянула момент?.. Теперь валяйся здесь беспомощная, пока не вернется Илья…
Но злость и отчаяние придали мне решимости, и я начала ползти на руках к спальне, где оставила телефон. Джас все время бегал вокруг и поскуливал, не понимая, что происходит. Но именно его присутствие рядом не давало мне совсем упасть духом, и я продолжала медленно, но верно двигаться к намеченной цели.
Наконец заветный телефон оказался у меня в руках, и теперь я без колебаний набрала номер золовки.
— Привет, — я постаралась скрыть панику в голосе. — Ты на работе?
— Нет, собираюсь. У меня сегодня вторая смена, — жизнерадостно ответила Лена. — А у тебя как дела?
— Да вот, возникли кое-какие проблемы…
— Плохо себя чувствуешь? — сразу же стала серьезной она. — Давление? Тошнота?..
— Нет… Другое… — я для уверенности сделала глубокий вдох и на уже выдохе быстро произнесла: — У меня что-то с ногами… Я их почти не чувствую.
В трубке воцарилась пугающая тишина.