— Лена?.. — осторожно позвала я.
— Я сейчас приеду, — прозвучал напряженный ответ, после чего Лена отключилась.
Приехала она быстро, не прошло и получаса. Благо, что у нее был ключ от квартиры, поэтому мне не пришлось волноваться, как открыть ей дверь.
— Катя, ты где? — громко окликнула Лена, влетая в дом.
— В спальне, — ответила я.
За время ожидания мне удалось взобраться на кровать, поэтому встречала ее не в самом плачевном виде и даже сделала попытку улыбнуться.
— Что случилось? — Лена не одарила меня взаимной улыбкой, наоборот, выглядела встревоженной и озабоченной.
И я рассказала ей все без утайки, начиная от первых «звоночков» в виде онемения кончиков пальцев до сегодняшнего отказа ног.
— Почему ты мне сразу обо всем не сообщила? — расстроено покачала головой она.
После моего рассказа она выглядела не менее испуганной, чем я, отчего мне стало понятно, что мои дела обстоят намного хуже, чем думалось.
— Я считала, что это пройдет, — неуверенно призналась я. — Тем более что были дни заметного улучшения… Да и Илья вначале сказал, что это могут быть просто сосуды или…
— А Илья знал?..
Я виновато мотнула головой:
— Нет… Только с самого начала… Когда только пальцы немели… Он предположил, что это могут быть сосуды или защемление… А потом я боялась, не хотела волновать его, ждала, когда вернусь и тебе расскажу. Но серьезные ухудшения начались только недавно, так что…
Лена на это вздохнула с укоризной и, открыв свою сумку, извлекла оттуда шприц и некую ампулу.
— Я сейчас сделаю тебе укол, после которого к ногам должна вернуться чувствительность, — сказала она, вскрывая упаковку. — Потом ты немного полежишь, и мы поедем в Центр… Нужно провести кое-какие обследования…
— Лена, все очень серьезно? — тихо спросила я.
Золовка подозрительно отвела глаза в сторону и так же тихо ответила:
— Мне нужно посмотреть результаты обследования…
Лена ловко набрала лекарство в шприц и предупредила извиняющимся тоном:
— К сожалению, будет больно. Этот укол делается в позвоночник и обычно под анестезией, но сейчас ее у меня нет, поэтому придется потерпеть…
— Если после него я смогу ходить, то вытерплю все что угодно, — я постаралась улыбнуться.
Однако едва тонкая игла вошла мне в поясницу, не сдержала крика: от невыносимой боли я на несколько мгновений ослепла, а из глаз брызнули слезы.
— Тише-тише, сейчас все пройдет, — Лена погладила меня по спине. — И будет легче…
Боль действительно вскоре отступила, а еще через некоторое время в ногах появилось живое покалывание, и я наконец стала ощущать нижнюю часть тела.
В то время как я приходила в себя, Лена сделала мне большую чашку крепкого сладкого чая, заставив выпить все до последнего глотка. Когда же я была в состоянии подняться, она помогла мне одеться и привести себя в порядок, а, пока спускались на улицу, все время держала меня под руку.
— Надо Илье позвонить, — вспомнила я по дороге в клинику.
— Я ему уже звонила, — остановила меня Лена. — Только поговорить не удалось… Ответил другой врач, сказал, что у него какая-то экстренная операция… Освободится не раньше чем через два часа… Так что позвоним ему позже…
В больнице меня сразу повели на томограмму, а после на процедуру, напоминающую рентген. Зная, что такого рода облучение опасно для беременных, я заволновалась и спросила у Лены, насколько это целесообразно. На что она, удивившись, ответила:
— Рентген? С чего ты решила, что мы используем такие древние методы исследования? У нас в Центре установлено только самое новое оборудование, которое совершенно безопасно и для тебя, и для ребенка.
А потом пошли всевозможные анализы крови, мочи и под конец — пункция спинного мозга. На этот раз мне сделали местную анестезию, поэтому забор спинной жидкости прошел почти безболезненно.
Результатов ждали в напряженном молчании. Лена все это время бессмысленно перебирала бумаги у себя на столе, я же забралась с ногами на кушетку и сидела там, сжавшись в комок.
Наконец медсестра принесла целую стопку заполненных бланков и отдала их Лене. По тому, как менялось ее лицо с каждой просмотренной бумагой, было нетрудно догадаться, что дела мои плохи.
— Что там? — не выдержав, спросила я. — Говори, ну же…
— Катя… Я… — губы Лены неожиданно задрожали, а в глазах блеснули слезы.
— Ну? — почти выкрикнула я. — Говори! Что со мной? Все так плохо?
И Лена кивнула.
В глазах мгновенно потемнело, и я с силой зажмурилась.
— Мне придется сделать аборт? — сдавленно спросила я потом.
— Возможно… Но… Дело не в ребенке, а в тебе… — глухо отозвалась Лена. — У тебя синдром Веленса-Гарта…
— А можно поподробнее? — я криво усмехнулась. — Мне это ни о чем не говорит…
— Этот синдром, — Лена тяжело вздохнула и зажала голову между руками, — возникает спонтанно в результате реакции организма на вещество дезоген… Именно его колют всем, кто прошел ЭКО, для дальнейшего сохранения беременности… И тебе в том числе. В крайне редких случаях, менее половины процента, у него проявляется побочный эффект в виде этого синдрома. К сожалению, предугадать его возникновение невозможно.
— Так в чем он проявляется? — нетерпеливо повторила я.
— В разрушении спинного, а позже и головного мозга, — продолжала Лена, избегая встречаться со мной взглядом. — Первыми симптомами могут служить непродолжительное онемение и пропадание чувствительности конечностей, головокружения и головные боли… Тебе ведь тоже болела голова?
— Да, и кружилась… — тихо подтвердила я. — И что меня ждет дальше?.. Только честно…
Лена снова тяжело вздохнула:
— Паралич… Кома… И…
— Смерть?.. — договорила за нее я.
— Да… — беззвучно ответила золовка.
— Этот процесс необратим?.. — спросила я без всякой надежды.
— Шансы почти равны нулю.
Лена вдруг всхлипнула, а потом закрыла лицо руками и заплакала.
— Ну почему это все случилось с тобой? — донеслись до меня ее сдавленные слова. — Почему в моей семье?.. Это я виновата во всем… Я уговорила тебя на ЭКО, надавила, а ты ведь сомневалась, как чувствовала…
— Перестань… — попросила я, и уже громче: — Прекрати! Никто не виноват. И вообще… Это я должна плакать, а не ты! — я тоже закрыла лицо руками, но слез почему-то не было. Лишь болезненная тяжесть сдавливала грудь, не давая нормально дышать.
— Прости… — Лена взяла бумажную салфетку и принялась поспешно промакивать им лицо. — Веду себя отвратительно… И уж точно не как врач.
Потом она поднялась и пересела ко мне, крепко обняв.
— И что мне делать? — спросила я. — Ждать, когда умру?..
— Можно провести определенную терапию, но, как я уже сказала, шансы на выздоровление ничтожно малы. В лучшем случае на несколько месяцев продлит жизнь…
— И сколько мне осталось?
— От нескольких месяцев до полугода… Правда, половину из этого ты можешь провести уже обездвиженной…
— А что с ребенком?.. Придется от него избавиться?
— К сожалению… — прошептала Лена, поглаживая меня по плечу. — Во время беременности подобная терапия запрещена… Да и без нее доносить ребенка ты не сможешь…
— Знаешь, а ведь мне только его и жаль. Ребенка, — печально улыбнулась я. — И еще Илью… Он так его хотел. Господи, я если бы только можно было доносить и родить малыша, было бы не так обидно и страшно умирать…
— На самом деле такая возможность есть, — внезапно произнесла Лена и осторожно добавила: — Только ты навряд ли согласишься на это…
— Что ты имеешь в виду? — я с изумлением воззрилась на нее.
— Есть такой метод… — неуверенно начала Лена. — Он был специально разработан для подобных ситуаций… Применяется нечасто, но в нашем Центре уже несколько раз использовался… В общем… Женщина вводится в состояние, похожее на искусственную кому, во время которой все процессы в ее организме тормозятся, в том числе и разрушительные… То есть развитие болезни тоже приостановится. Одновременно с этим проводятся терапевтические и стимулирующие меры, направленные на поддержание и развитие беременности… Одним словом, женщина на данном этапе становится лишь естественным вместилищем для роста и созревания плода.
— Как инкубатор? — предположила я.
— Что-то в этом роде, — кивнула Лена.
— А для ребенка это не опасно?.. — задала я следующий вопрос. — У него не могут развиться какие-нибудь патологии?..
— Нет. Как правило, плод развивается совершенно нормально и процент патологий не больше, чем при обычной беременности. Ребенку в этой ситуации почти ничего не угрожает, разве что преждевременные роды… Но в любом случае, когда наступает срок родов, ребенок извлекается с помощью кесарево сечения…
— Лена, но ведь это замечательно! — я просияла. — Значит, у моего ребенка все-таки есть шанс появиться на свет!
— Да, — Лена слабо улыбнулась. — Но почему ты не спрашиваешь, что будет с тобой после родов?
— Ну и что будет со мной? — на самом деле мне это было уже не столь важно, главное, что можно спасти ребенка.
— Ты можешь не выйти из комы…
Но меня это откровение уже не могло испугать.
— Ну и что? Я ведь все равно умру, — пожала я плечами. — Впрочем… Что будет, если я приду в сознание?..
— Тогда мы можем попытаться провести противосиндромную терапию после родов. Но это будет еще сложнее и менее эффективно, чем, если бы начали ее сейчас, — Лена внимательно смотрела на меня.
— Господи, Лена! — я всплеснула руками. — О чем мы говорим? С твоих слов, у меня и так шансы на выздоровление минимальны. Тогда, какая разница, когда умирать — через один месяц или девять? Главное, что ребенок будет жить. Понимаешь? Твой племянник или племянница родится!
— То есть, ты согласна пойти на это? — Лена прищурилась.
— Естественно! — у меня не было даже и капли сомнения. Более того, интуитивно я чувствовала, что здешняя Катя полностью поддерживает это решение.
— Ну что ж, — Лена усмехнулась. — Я не буду тебя отговаривать… Потому что на твоем месте поступила бы так же.