— По-моему, я со своей шляпой и тростью попал в тренд, — понизив голос, сказал Карл Генрихович.
— Ваш пиджак в клеточку тоже актуален, — пошутила я в ответ.
— Чего не скажешь про нас, — хмыкнул Илья, бросив взгляд на мои, а затем и свои джинсы.
— И все-таки пора нам налаживать контакты с местным населением, — Карл Генрихович принялся внимательно оглядывать проходящих людей, по-видимому, в поисках того самого «контактера».
Но все обходили нас стороной, стараясь даже не задерживаться рядом.
— Как вкусно пахнет выпечкой, — печально вздохнула я, покосившись на витрину маленькой булочной, расположившейся на углу здания, у которого мы остановились.
Есть хотелось неимоверно, но я стыдилась признаться в этом мужчинам. Я и так доставляю им немало хлопот своей неприспособленностью к походным условиям и слабой физической подготовкой.
— А вот туда-то мы и зайдем! — неожиданно заявил Карл Генрихович и устремился к булочной.
В магазинчике оказалось на удивление пусто, лишь за прилавком стояла женщина, маленькая, пухленькая и румяная, как те самые булочки, что она предлагала своим покупателям. При нашем появлении, в ее глазах промелькнуло нечто похожее на испуг, но после она все же попыталась изобразить любезную улыбку.
— Что вам предложить? — ее голос чуть подрагивал от плохо скрываемого волнения.
— Доброе утро, миссис, — Карл Генрихович галантно снял шляпу и чуть поклонился. — Извините за беспокойство. Но не могли бы вы нам помочь в одном вопросе?..
— Если это в моих силах, мистер, — выражение лица булочницы немного смягчилось.
Похоже, Карлу Генриховичу все же удалось немного расположить ее к себе, а вот на меня с Ильей она продолжала поглядывать с некоторой опаской.
— Позвольте, я сперва представлюсь, — вновь склонил голову наш учтивый старичок. — Карл Розенштейн. А это, — он повернулся к нам, — мой сын Илья и моя невестка Кэтрин…
Я мысленно охнула от такого заявления. Это ж надо такое придумать!
— Видите ли, мы сами из России, — Карл Генрихович сделал небольшую паузу, проверяя реакцию собеседницы.
— Русские? — переспросила та, понимающе кивнув.
— Да, русские, — с облегчением продолжил Карл Генрихович. — Мы ехали на похороны моего кузена Роберта в… Вутон Ривверс. Вы слышали о таком месте?
— Да, да, — снова закивала женщина.
— Однако нас настигла беда, — Карл Генрихович сделал скорбное лицо. — Еще по дороге в Лондон нас ограбили, украли все деньги, документы, багаж и даже билеты. В результате нас высадили с поезда, а в полиции, куда мы пытались обратиться за помощью, сказали, что не будут с этим разбираться, так как мы сами виноваты…
Ох, а вот это было весьма рискованно, говорить подобное! А вдруг здешние полицейские, наоборот, идеально несут свою службу и готовы прийти на помощь всем нуждающимся?..
Но Карл Генрихович все-таки попал в точку, ибо теперь его собеседница вплеснула маленькими ладошками и сочувственно покачала головой.
— И вот сейчас мы находимся весьма в бедственном положении, — старик заговорил еще вдохновенней. — Нам просто необходимо заработать денег себе на еду, временное жилье и билеты назад на родину. Ибо на похороны к Роберту мы уже не успели, а больше родственников у нас в Англии нет… Не могли бы вы нам подсказать, где у вас в городе возможно найти временную работу? И хорошо бы прямо сейчас, поскольку мы уже второй день на ногах и почти ничего не ели… Мы можем делать все что угодно…
От такой проникновенной речи чуть не всплакнула даже я, поэтому не удивительно, что и эта маленькая женщина стала краешком передника утирать набежавшие слезы.
— Я попробую вам помочь, — сказала она наконец, шумно сморкаясь все в тот же передник. — А пока… Могу предложить вам пожить в моем доме. У меня год назад тоже скончался муж, и хозяйство пришло в упадок… И мне очень не хватает мужских рук. Поэтому если вы не откажете мне в помощи привести его в порядок, то я готова предоставить вам бесплатное жилье и еду на столько времени, сколько вам будет нужно…
— Конечно, мы согласны! — за всех нас ответил Карл Генрихович. — Вы даже не представляете, как мы счастливы, что повстречали на своем пути такого добросердечного человека, как вы, миссис… Это просто Господь с небес направил нас к вам!..
— Ох, ну что вы, — зарделась та, став еще румяней, чем прежде. — Господь призывает всех нас помогать нуждающимся и тем, кто попал в беду… Никто не знает, что каждого из нас ждет на жизненном пути… Да и помощь-то моя невелика… Денег я вам, к несчастью, заплатить не могу за работу, поскольку сама еле концы с концами свожу… А вот крышей над головой и какой-никакой едой мне поделиться не жалко…
— А разве это мало? — воскликнул Карл Генрихович. — Для нас это даже слишком много, поверьте!
— Ох, ну что вы! — повторила женщина, застенчиво махнув рукой.
— Тогда позвольте еще узнать имя нашей благодетельницы? — улыбнулся Карл Генрихович.
— Магдалена Флинн, — присела в легком реверансе женщина.
— Невероятно приятно, — наш Хранитель схватил ее ручку и запечатлел на ней поцелуй.
И снова ему в ответ:
— Ну что вы, что вы!
— Не знала, что Карл Генрихович такой дамский угодник, — понизив голос, сказала я Илье на русском языке.
— Но зато как мастерски он ее уговорил! — отозвался так же тихо Илья.
— Может, это его очередной дар — убеждать и располагать к себе людей? — предположила я.
Илья на это лишь усмехнулся.
Тем временем миссис Флинн принялась угощать нас своими булочками, что было весьма кстати. Я с наслаждением вонзилась зубами в мягчайшее ванильное тесто и даже прикрыла глаза от удовольствия, настолько оно было вкусным. О чем поспешила сказать хозяйке магазинчика.
— Рада, что вам понравилось, Кэтрин! — искренне обрадовалась та. Но потом добавила с легкой грустью: — Только почему-то покупатели сюда почти не захаживают…
— Может, стоит подумать о рекламе? — предложила я.
— Реклама? Что это? — во взгляде Магдалены сквозило явное непонимание.
— Ну…Один из способов привлечь покупателя к своему товару, — пояснила я, немного удивившись. — Яркий плакат, разные акции… Разве у вас в Солсбери такого не делают?
— Нет… — миссис Флинн растерянно развела руками.
Любопытно… В этом мире нет понятия рекламы? Но как они тогда занимаются торговлей?.. Не думала, что такое бывает. По-моему, реклама проникла уже во все щели, куда надо и не надо. Даже в монархическом мире ее было чересчур много. Так почему она не прижилась здесь?
— Если не возражаете, я чуть позже попробую показать вам пример, — пообещала я, хоть и не была полностью уверена в своих способностях маркетолога.
Но с чем черт не шутит?.. А вдруг мне и вправду удастся помочь этой милой женщине, а заодно, отблагодарить за ее гостеприимство.
В магазинчике миссис Флинн мы пробыли до самого вечера. Илья с Карлом Генриховичем сразу взялись за ремонтирование покосившейся вывески, я же вызвалась помочь хозяйке с продажей ее выпечки. Для этого переоделась в свой сарафан с маками, который привел в полный восторг Магдалену.
— Какая красота! — воскликнула она, увидев меня в новом наряде. — И вам не жалко одевать его для работы?
Нет! Не жалко! Глаза б мои его не видели! Но сказать так я, естественно, не могла: Карл Генрихович обидится, да и миссис Флинн слишком искренне им восхищалась.
Поэтому я ответила немного другое, но тоже честное:
— У меня просто всего одно платье…
— Ну ничего, вечером я вам что-нибудь подберу из своего… — пообещала Магдалена. — А это оставьте для какого-нибудь праздника…
К обеду в булочной появился сын миссис Флинн Спенсер, худенький невысокий мальчуган лет двенадцати-тринадцати. Он забрал у матери несколько бумажных пакетов, в которые заранее была упакована кое-какая выпечка. Это оказались заказы постоянных клиентов, и их нужно было разнести по адресам.
— Вот видите, — заметила я с улыбкой, — у вас даже заказы делают. А, значит, не все так плохо… Людям нравятся ваши булочки и хлеб…
— Это в основном соседи и клиенты с ближайших домов, — отозвалась Магдалена. — А случайные покупатели сюда захаживают не так уж часто…
Тем не менее, несмотря на жалобы миссис Флинн, к закрытию магазина большая часть хлеба была раскуплена.
— Придется завтра нести это в церковь для нищих, — все же вздыхала Магдалена, собирая остатки.
— И когда вы все успеваете: и печь, и продавать, и в церковь ходить? — с улыбкой поинтересовался у нее Карл Генрихович.
— Тесто замешиваю с вечера, пеку рано утром. Брат, который живет недалеко от меня, помогает перевезти свежий хлеб в магазин… В церковь может отнести его жена… Сын тоже постоянно на подхвате… Так что, помощники у меня есть, — тоже разулыбалась Магдалена.
Было заметно, что любое общение с нашим Карлом Генриховичем доставляет ей большое удовольствие, но при этом заставляет смущаться и розоветь.
Жила миссис Флинн в одном из тех уютных домиков с садом, что располагались на окраине города. Дом был одноэтажным, но с просторным чердаком, куда хозяйка и собралась нас поселить. Правда, опять втроем.
Магдалена очень извинялась, что не может выделить нам раздельные комнаты, зато мне с Ильей, как «супругам», досталась большая, почти двуспальная кровать, а Карлу Генриховичу — добротная раскладушка. В общем, жаловаться было грех. К тому же миссис Флинн накормила всех вкусным ужином и позволила принять ванную, а затем подыскала для нас кое-какую одежду.
— Простите, — снова начала извиняться она, протягивая стопочку с вещами, — возможно, в России ходить в том, во что вы одеты, нормально, но для нас это выглядит несколько странно. Поэтому, чтобы вы особо не выделялись среди наших жителей, наденьте лучше завтра вот это. Здесь одежда моего покойного мужа и кое-что из моих вещей для Кэтрин, из тех времен, когда я была еще помоложе и постройней… Все чистое, не беспокойтесь.
— И все-таки она очень милая, эта миссис Флинн, — заметил Карл Генрихович, когда мы наконец остались одни.