— Ты что ли ревнуешь меня к своим двойникам? — тихо засмеялась я.
— Может быть, — Илья навис надо мной, заставляя смотреть себе прямо в глаза. — Мне просто интересно… Ты ведь сравнивала нас, наверное…
— Сравнивала, — согласилась я. — Но потом поняла, что это глупое занятие. Потому что я познакомилась с… Ильей. И полюбила Илью. И целовалась я впервые тоже с Ильей. И свадьба у меня была с Ильей. И первая брачная ночь у меня тоже была с Ильей. И оплакивала я… Илью. И счастлива была обрести его вновь. А после готова была умереть ради нашего с ним ребенка. Сейчас же… Я продолжаю любить все того же Илью. Возможно, даже больше, чем раньше. Потому что теперь он действительно мой… — я сама не ожидала от себя такого признания, поэтому замерла, ожидая его реакции.
— А я… — его голос неожиданно охрип, и он сделал паузу, прежде чем продолжить: — Я теперь понимаю, почему все они любили тебя… И мне очень повезло, что у меня есть моя Катя, — он наклонился ко мне совсем близко и поцеловал, так упоительно нежно, передавая с ним все те чувства, что трудно было выразить словами.
Внезапно за окном послышались громкие голоса, которые, несомненно, принадлежали миссис Флинн и Карлу Генриховичу, а вскоре по ступенькам гулко застучала трость последнего.
Вот и закончились минуты нашего сладостного уединения…
На следующий день мы все собрались в магазинчике Магдалены. После праздника клиентов прибавилось, а с ними — и работы для нас. Да и булочная открылась позже обычного: рано в это утро встать никому не удалось, зато печь хлеб нам с миссис Флинн помогали даже мужчины. Потом Илья вместе с братом Магдалены поехал за мукой и сахаром, запасы которых уже подходили к концу, а Карл Генрихович вызвался привести в порядок кладовые помещения магазина.
Илья вернулся после обеда, и мне сразу же стало веселей работать. Одной его улыбки или взгляда, брошенного в мою сторону, было достаточно, чтобы мой внутренний источник заново наполнялся энергией, и я могла продолжать работу с прежним рвением.
Ближе к закрытию на пороге магазина появился мужчина в строгом сером костюме и такой же серой шляпе. Он жестким внимательным взглядом пробежался по всем присутствующим, после чего остановил его на Илье.
— Добрый вечер, мистер, — мужчина направился к нему, — вы должны проследовать со мной. С вами хочет поговорить мэр города, мистер Райс.
— Простите, а по какому вопросу? — Илья заметно напрягся. Впрочем, как и все мы.
— По личному, — прозвучал короткий ответ. — Не беспокойтесь, вы не задержитесь там долго, а после вас доставят обратно к дому миссис Флинн.
Видя, как мы взволнованы, Илья попытался улыбнуться:
— Все в порядке… Я скоро буду… — после чего, не оборачиваясь, вышел следом за незнакомцем.
На улице их ждал черный блестящий автомобиль — большая редкость в этом мире и привилегия только власть имущих. Когда Илья исчез в его нутре, мне стало совсем нехорошо. Почему-то сразу вспомнилась параллель, где меня чуть не посадили в тюрьму, а его двойник спас меня ценой собственной жизни. Страх, что может все повториться, сковал разум и тело. Закружилась голова, и я едва не потеряла сознание, но Карл Генрихович успел подхватить меня и довести до стула.
— Ну что ж вы так, Катенька, — ласково проговорил он, поглаживая меня по плечу. — Ничего страшного не произошло… Магдалена сказала, что узнала помощника мэра… А если его прислали за Ильей, значит, что-то действительно серьезное…
— А если это из-за вчерашнего случая на площади? — я зажала голову между ладонями. — Начальник полиции ведь предупредил Илью, чтобы он не высовывался… Вдруг они хотят обвинить его в чем-то? — я говорила по-русски, чтобы миссис Флинн не могла нас понять. — Вы же видели, как разозлился вчера тот священник… Карл Генрихович, а что, если он не вернется?
— Паниковать рано, давайте подождем несколько часов… — твердо произнес тот. — И я почти уверен, что все будет хорошо… Пойдемте лучше домой. Будем ждать Илью там.
— Хорошо, — я постаралась взять себя в руки.
Карл Генрихович прав: нужно ждать. А паника только усложнит ситуацию.
Я с трудом помнила, как мы дошли до дома Магдалены. Все мои мысли были только об Илье и том, что сейчас с ним делают. Страх никуда не ушел, а просто затаился, выжидая подходящий момент, чтобы вновь набрать силу и ощутить свою власть надо мной.
Ожидание сводило с ума. Я то и дело вскакивала с кресла и начинала кружить по гостиной. Или застывала у окна, вглядываясь в темноту улицы.
Наконец двор осветил луч фар, и у ворот остановилась машина. А еще через мгновение отворилась калитка, и показался знакомый силуэт. С души словно камень свалился, и я чуть не расплакалась от облегчения. Бросилась навстречу Илье, едва он переступил порог и, не стесняясь постороннего присутствия, крепко обняла его.
— Что хотел от вас мистер Райс? — миссис Флинн тоже поднялась со своего места и подошла ближе.
— Чтобы я вылечил его дочь, — ответил Илья.
— Дочь? — удивилась Магдалена. — Разве она в Солсбери? Ведь говорили, что она уехала жить к своей тетушке в Йорк.
— Это не так, — покачал головой Илья. — Если, конечно, у мэра нет еще одной дочери…
— Нет, это единственный ребенок Райса, — миссис Флинн явно была озадачена. — И чем же она больна?
— Все той же чесоткой, — Илья вздохнул, устало проведя рукой по лицу.
Магдалена вскрикнула, зажав рот рукой, а потом начала яростно креститься.
— Значит, он всех обманули, — протянула она с ужасом. — На самом деле его дочь настигла дьявольская болезнь…
— И вы туда же, миссис Флинн, — поморщился Илья. — Эту болезнь можно вылечить с помощью простейшей серной мази… Я так и сказал Райсу, но реакция его была такой же, как и у вас, миссис Флинн… Сразу начал креститься, а потом стал требовать, чтобы я вылечил дочь каким-нибудь другим способом. Оказывается, он видел, как я вправлял плечо тому парню на площади, и посчитал меня всесильным… Я пытался ему объяснить, что он заблуждается… Но Райс меня даже не слушал. В конце концов, он разозлился и велел мне убираться. Вот так я съездил в гости к мэру, — Илья чуть усмехнулся. — Но девочку жаль, — добавил потом. — Высыпания у нее уже по всему телу, расчесы ужасные, как бы ни подключилась стафилококковая инфекция…
— Значит, это ее кара, — жестко заявила Магдалена и, всем видом демонстрируя, что не желает больше обсуждать эту тему, удалилась на кухню.
— Надеюсь, что вас эта кара не коснется, — со вздохом проговорил Илья, провожая ее глазами.
В том момент даже никто не мог подумать, что эти слова могут оказаться пророческими.
А уже следующими утром дом потрясли крики и причитания миссис Флинн. Сбежав вниз, мы застали ее в кухне рыдающей над Спенсером.
— Я же говорила не водиться с этим безбожником Мерфи! — завывала она. — Теперь и тебя постигла эта участь… Что нам делать? Что?..
Спенсер сидел на стуле с опущенной головой и размазывал слезы по щекам.
— Что случилось? — Илья подошел к мальчику.
Тот молча вытянул обе руки вперед, демонстрируя ему характерную сыпь…
ГЛАВА 8
— Я первый раз за всю свою практику чувствую себя в таком тупике, — Илья опустился на кровать и обхватил голову руками.
— Мне так жаль Спенсера… — вздохнула я, присаживаясь рядом.
— Неужели нет никаких способов ему помочь? — Карл Генрихович плотно прикрыл дверь в комнату и остановился напротив нас.
— В ЭТОМ мире, похоже, нет! — излишне эмоционально ответил Илья.
— Я не понимаю! — продолжил он в следующую минуту. — Как такое вообще могло произойти?.. Как в цивилизованном мире какая-то чесотка могла стать неизлечимой? Это абсурд, честное слово!
— Ну, насчет цивилизованного я бы поспорила, — вставила я. — Медицина тут, похоже, на уровне средневековья…
— Чесотка! — все не унимался Илья. — Обыкновенная чесотка! Да она лечится за несколько дней, были бы препараты! И ладно мази со сложным составом! Так ведь сера, обычная сера отлично борется с этой заразой! Почему они все здесь лишь при упоминании о ней бьются в конвульсиях?
— Только не говорите, Илья, что вы никогда не слышали о таком поверье, что появление темных сущностей часто сопровождается запахом серы, вернее, сероводорода, — произнес Карл Генрихович. — Особо яростно в это верят религиозные фанатики. Думаю, в этом мире происходит нечто подобное. Сера здесь ассоциируется именно с нечистой силой, дьяволом, поэтому они и избегают любого контакта с ней, не используют ее ни в какой области. Посмотрите — у них нет даже спичек. А для розжига огня используется только кремень. И это я не упоминаю ту же пластмассу, резину, взрывчатые вещества — этого тоже здесь не производят. И уж тем более вы не встретите серу в составе лекарства или косметики.
— И поэтому они умирают от простой чесотки! — горько усмехнулся Илья. — Нет, это уму непостижимо…
— Магдалена, бедная, совсем в трансе… — покачала я головой, вспоминая, как та проплакала сегодня весь день.
— А мне больше жалко мальчишку, — отозвался Илья. — Мать заперла его в комнате и теперь стыдиться его… Да и в целом всех заболевших детишек этого мира жалко, страдают из-за дурости взрослых… Пойду Спенсера проведаю, — он резко встал. — Может, хоть расчесы ему обработаю перекисью, чтобы инфекцию не занес…
— Я с тобой… Тоже хочу ему немного настроения поднять… — подскочила я следом.
Илья согласно кивнул и принялся рыться в своей аптечке в поисках антисептика.
Спенсер сидел на кровати с таким несчастным видом, что у меня сердце сжалось от жалости к нему.
— Как дела? — я все же попыталась придать своему голосу бодрости и улыбнуться. — Мы к тебе поболтать пришли…
— Чешется? — с сочувствием спросил Илья и присел около него.
Спенсер на это кивнул и шмыгнул носом. Илья взял его руки и стал осматривать.
— Где-нибудь еще сыпь появилась? — спросил потом.
— На ногах, подмышками и… — мальчик бросил на меня смущенный взгляд, — и еще в некоторых местах…