— Можно… А ты что, собралась забеременеть?..
— Нет, — отозвалась я, мысленно ругая себя за начатый диалог. — Это я так…
— И все-таки предлагаю вопрос с детьми оставить до лучших времен, — Илья снова зевнул и крепко меня обнял. — А пока давай поспим…
Человек от мэра Райса объявился только поздним вечером назавтра. До этого чесотка уже успела проявиться у всех в доме, включая Илью и Карла Генриховича. О булочной, естественно, пришлось на время забыть, и мы весь день маялись в четырех стенах и мучились от нестерпимого зуда. Благо, что эти чесоточные твари не покушались на лицо и голову.
Итак, уже знакомый нам мужчина в сером позвонил в дверь миссис Флинн, когда часы показывали почти девять вечера. Ему открыл Илья, и тот сразу протянул плотный черный мешочек:
— Мистер Райс просил передать лично в руки. В порошке не оказалось, только кристалл. Сколько нужно времени для того, чтобы вы сделали лекарство?
— Думаю, завтра к обеду будет готово, — пообещал Илья.
— Завтра в полдень буду у вас, — после этого мужчина быстро попрощался и ушел.
Илья раскрыл мешочек и извлек оттуда крупный кристалл серы. Я никогда раньше не видела этого вещества в своем первоначальном, природном состоянии. Сера оказалась ярко-желтой, полупрозрачной и даже походила на какой-то драгоценный камень.
— Я не думала, что она такая красивая. Можно? — я взяла кристалл у Ильи и принялась его рассматривать со всех сторон.
— Миссис Флинн, и вы подойдите, — с улыбкой позвал Карл Генрихович Магдалену. — Посмотрите, в этом кристалле нет ничего страшного. Помните, что я вам рассказывал о сере и ее пользе для человека?
Магдалена еще немного потопталась в нерешительности, но потом все-таки приблизилась ко мне, а за ней подбежал и Спенсер. Мы еще немного полюбовались неожиданной красотой серного кристалла, а после его обратно забрал Илья, чтобы наконец применить для дела.
Вначале серу требовалось измельчить до состояния порошка. Для этого Магдалена нехотя поделилась своей фарфоровой ступкой, и Илья начал растирать кристалл, предварительно расколов его молотком на более мелкие куски. Процесс оказался тяжелым и длительным, несколько раз Илью сменял Карл Генрихович, давая рукам того немного отдохнуть. В результате, на то, чтобы твердая сера наконец-то превратилась в порошок, ушло без малого четыре часа.
В то время как мужчины с усердием измельчали серу, миссис Флинн успела растопить свиной жир, а затем остудить до консистенции крема. Наконец, оба ингредиента были готовы. Теперь необходимо было тщательно вымерить дозировку одного и другого, и кухонные весы Магдалены здесь оказались как нельзя кстати. Смешав жир и серу в нужных пропорциях, Илья разложил получившуюся мазь по баночкам и устало откинулся на спинку стула.
— Ты молодец, — я украдкой поцеловала его в щеку, а потом начала массировать ему затекшие плечи.
— Главное, чтобы мазь помогла… — протянул он, блаженно прикрывая глаза. — А ты, оказывается, отлично массаж делаешь…
— И это только плечи, заметь, — игриво шепнула я ему на ухо. — Но для остального придется подождать более удобного момента.
— Интригуешь, — ухмыльнулся Илья. — Кстати, можешь вместо массажного масла воспользоваться как раз серной мазью… Ощущения те же плюс лечебный эффект.
— Ну да, — засмеялась я. — А еще весьма специфический запах.
Мы еще некоторое время посидели в кухне, выпили по чашке травяного чая, что приготовила для нас Магдалена, и только потом разошлись по комнатам.
Мазь нужно было нанести перед сном, жирным слоем и тщательно втирая в кожу, и не смывать до следующего вечера, поэтому спать мы ложились в облаке серного амбре.
— И как долго нам придется ею мазаться? — я с отвращением принюхивалась к собственному телу.
— Минимум три дня. Постараемся до перехода в следующий мир вылечиться, — Илья усмехнулся, глядя на мое выражение лица. — Не переживай, я тоже пахну не цветами…
— Это, конечно, небольшое утешение, — вздохнула я, накрываясь одеялом по самый подбородок, — но за компанию вонять все-таки не так обидно…
Илья тихо засмеялся, а потом быстро чмокнул меня в губы:
— Ты мне и вонючкой нравишься…
— От вонючки слышу, — я шлепнула его по руке, которая принялась игриво бродить по моей груди, и добавила, понизив голос: — Сейчас разбудим Карла Генриховича…
— Ты что, не слышишь, как он храпит? — хмыкнул Илья. — Как младенец…
— Храпит как младенец? — я прыснула со смеху.
Илья, поняв, что сейчас сказал, тоже беззвучно захохотал.
И в этот момент храп Карла Генриховича стих, а мы замерли, пытаясь унять свое внезапно вспыхнувшее веселье.
— Теперь уж точно давай спать, — успокоившись, шепнула я и, чтобы избежать дальнейших провокаций со стороны Ильи, демонстративно повернулась к нему спиной. Сзади послышался вздох сожаления, а потом меня по-хозяйски подтянули к себе и пристроили в свои уютные объятия.
«Серый» человек от мэра явился, как и обещал, ровно в полдень. Быстро забрал банку с мазью и инструкцией к ней и тут же удалился. Мы же остаток этого дня также провели в застенках дома миссис Флинн.
Ко вторнику состояние каждого из нас заметно улучшилось, зуд притих, а сыпь стала бледнеть. Магдалена больше не выступала со своими предубеждениями к серной мази и беспрекословно наносила ее по графику, который установил Илья. Атмосфера в доме немного расслабилась, и мы наконец могли поразмыслить о нашей главной цели. До открытия перехода оставалось двое суток, и нужно было придумать, как, во-первых, сказать миссис Флинн, что мы уходим, а, во-вторых, пополнить запасы нашей провизии в дорогу.
Однако судьба все решила за нас.
Утром в среду мы всей честной компанией сидели за столом на кухне и с аппетитом уплетали оладьи, которыми нас захотела побаловать Магдалена на завтрак. И если бы не глазастый Спенсер, то в дальнейшем ситуация могла бы принять совсем иной поворот.
Мальчик первый заметил в окне небольшую группу людей, остановившихся у ворот нашего дома.
— Мам, — окликнул он Магдалену, — там, кажется, приор Кэмерон и отец Джонс.
Миссис Флинн тоже осторожно выглянула в окно. В первое мгновение в ее глазах промелькнуло удивление, которое быстро сменилось испугом.
— Давайте скорее все наверх, — непривычным для нее командным тоном тут же проговорила она. — Прячьтесь у себя на чердаке и не выходите оттуда до моего разрешения… Спенсер, ты тоже иди со всеми…
Пока мы, пытаясь сообразить, что к чему, неуверенно двигались в сторону лестницы, Магдалена принялась поспешно собирать посуду со стола, словно пыталась замести следы нашего завтрака.
— Быстрее! — шикнула она, заметив наше промедление.
И в этот момент ожил дверной колокольчик.
— Иду-иду! — прокричала Магдалена, одновременно начиная рассыпать муку по столу.
Дальше мы уже ничего не видели, но, прежде чем скрыться в своей комнате, успели услышать, как миссис Флинн открыла дверь, а следом — хриплый мужской голос:
— Миссис Флинн, до нас дошли слухи, что в вашем доме проживают чужестранцы, которые нарушают устоявшиеся традиции нашего города и совершают не богоугодные поступки…
ГЛАВА 9
Миссис Флинн зашла к нам на чердак спустя четверть часа. Только теперь мне стало понятно, зачем она так поспешно наводила беспорядок на кухне: мука припудрила ее кожу, а сама Магдалена благоухала смесью ванили, корицы и имбиря, что отлично маскировало запах серы. Я мысленно восхитилась ее находчивости: никогда бы не подумала, что скромная и набожная миссис Флинн способна на столь неординарные поступки.
— Кто это был, Магдалена? — обеспокоенно спросил ее Карл Генрихович.
— Приходили по вашу душу, Карл, — озабоченно сдвинув брови, отозвалась та. — Похоже, отец Джонс все-таки не смог простить вашему сыну своего унижения перед всем городом на празднике… Я сказала, что вы уже уехали из Солсбери, но, кажется, мне не поверили… Уверена, они придут еще…
— Театр абсурда продолжается, — сокрушенно покачал головой Илья, а потом тихо засмеялся. — Никогда бы не подумал, что за простейшую помощь больному меня будут преследовать…
— Что они хотят? — Карл Генрихович продолжал внимательно смотреть на миссис Флинн.
— Завести на вас дело за богохульство и нарушение правил Церкви.
— А как же начальник полиции? — вступила в разговор я. — Ведь это его сына спас Илья. Неужели он не станет на защиту?
— Кэтрин, — Магдалена бросила на меня недоуменный взгляд, — никто не пойдет против решения Церкви, даже полиция. Разве у вас в России по-другому?
Я не нашлась, что на это ответить, лишь уточнила без всякой уверенности:
— И даже мэр ничем нам не поможет? Ведь и его дочь спас Илья…
— Мэр будет молчать, поскольку не захочет, чтобы узнали о том, что он добыл для нас серу, — это ответил уже Карл Генрихович. — Полагаю, он вообще сделает вид, что нас не знает…
— И что они хотят с нами сделать? — задал следующий вопрос Илья. — Депортировать или посадить в тюрьму? Какое наказание они нам придумали за мое богохульство? И почему обвиняют всех, а не только меня?
— Скорее всего, они собираются провести закрытый церковный суд и заключить вас в свою тюрьму при монастыре, — потупив глаза, ответила Магдалена. — А семья богоотступника также приговаривается к наказанию. И я не знаю, как могу вам в этом помочь, — закончила она дрожащим голосом.
— Магдалена, — Карл Генрихович подошел к женщине и взял ее за руку, — не стоит волноваться за нас… Мы сегодня же покинем ваш дом, тем более нам все равно пора уезжать на родину. Меня больше волнует, не грозят ли вам неприятности из-за того, что прикрываете нас? Не обвинят ли они вас в пособничестве нам?
— Я что-нибудь придумаю, — сквозь слезы улыбнулась она. — Да и приор Камерон всегда ко мне хорошо относился. И булочки мои очень любит. Думаю, отделаюсь от него двухчасовой проповедью… Главное, чтобы никто не узнал, что мы со Спенсером были больны чесоткой и лечились от нее серой…