«Соллис говорила, что здесь сейчас раннее лето. Лес похож на буковый, судя по всему, но есть и пихты, и дубы. Все такие огромные, просто поразительно! Очень древний лес, наверно. Как же здесь приятно пахнет», — я включил фонарик и направился в сторону зарослей, за которыми и были деревья.
Когда отдалился километра на полтора, лесной воздух, сам по себе прохладный, стал более насыщен приятными ароматами. Это немного подняло мне настроение, а ещё успокаивал тот факт, что здесь явно была дикая глушь, то есть никаких потенциальных угроз.
Пройдя метров на двести ниже, спустился с пригорка на более ровную местность, поросшую травой. Луч фонаря зацепил несколько густых и огромных папоротников, и некоторое время я их рассматривал — очень похожи на знаменитый сорт «споратиум хмелика», из недозревших спор которого делают медово-виноградно-папоротниковую настойку. Такие росли в лесах Фариаргенты и культивировались на многих других планетах эльви. Они ещё определенно не зацвели — бутоны только набухали. Будь я на родной планете, через пару недель я бы их срезал и поставить бродить.
Я уже хотел идти обратно к шаттлу, как послышался какой-то странный шум. Я напрягся, застыл и прислушался, решив, что это глюки, вызванные стрессом. Однако довольно скоро повторились то ли шум, то ли рёв, то ли крики — но довольно далеко. Я снял с плеча оружие и прислушался. Через несколько секунд это всё повторилось, и я решил идти на звук — раз есть явная опасность в трехкилометровой зоне от шаттла, надо её сразу изучить и по возможности нейтрализовать.
Я довольно осторожно пробирался по лесу. Минут через семь показался просвет — лес начал немного редеть. С каждым шагом странные звуки всё усиливались, и вскоре я определил их как смесь чьих-то криков и испуганного рёва животного — возможно, что и не одного.
Деревья стали попадаться уже более низкие и молодые, и когда я поднял голову, то увидел несколько звёзд, которые пробивались из-за плотных облаков. Как раз в этот момент оступился и чуть не упал — прямая поверхность резко превратилась в склон. Я присел и подсветил — склон под небольшим углом уходил метров на сто вперёд и был почти без деревьев, и мне показалось, что там впереди был обрыв.
Всё более громкие звуки доносились откуда-то снизу, как бы из этого обрыва. Сжав винтовку, я пострался двигаться чуть более осторожно и медленно. Без риска упасть и покатиться вниз я преодолел расстояние — это был действительно обрыв.
Я лёг и очень осторожно подполз к краю, потому что именно оттуда доносились уже весьма громкие крики, вопли, рёв и прочие подобные звуки.
Хотя было довольно темно, но я увидел то, что в принципе увидеть здесь не ожидал: метрах в двадцати или дальше внизу был своеобразный каменистый участок, который огибался с трёх сторон горой, на которой я сейчас находился сверху и по центру. Это была деревня, или даже деревенька из пяти-семи захудалых хижин, возле которых горели факелы. На другом конце деревни, в двух сотнях метров от центра горы, происходило нечто очень интересное, и я достал бинокль, чтобы рассмотреть получше.
Там мелькало несколько факелов, но я увидел, как огромный, страшный медведь стоит на краю деревни, машет лапами и ревёт, а его пытаются отогнать длинными палками-факелами какие-то странные люди, вроде как девушки или женщины, одетые в разноцветные одежды. Их было несколько, и насколько я смог рассмотреть — вооружены они были копьями и луками, и вроде как старались не подпустить медведя внутрь деревни. И сами девушки, и медведь издавали всю эту какофонию диких воплей.
Девушки явно были в опасности, поэтому я без особых колебаний решил им помочь. Включив инфракрасный режим, осмотрел в бинокль весь обрыв слева направо, и насколько позволял небольшой свет от факелов, луны и звезд, определил, что надо идти правее — туда, где склон постепенно опускался к реке и где можно будет спуститься и обойти медведя почти сзади.
Идти пришлось через молодые поросли — путь занял минут пять. Я старался не отходить далеко от края, чтобы видеть, как идут дела у этих странных созданий или кто бы это ни был. По краю этого склона росли в основном молодые деревца и кусты, поэтому идти стало немного легче, хотя местность была очень неровная.
Тем временем медведь перестал сильно реветь и махать лапами, и вроде как уже не проявлял сильной агрессии — как я рассмотрел перед спуском вниз, у одной из девок появилось какое-то свечение в руках, наподобие фонарика, но блеклое и матовое.
Не теряя времени, я начал спускаться вниз по камням и скоро мне пришлось спрыгнуть в речушку. На некоторое время я потерял из виду всю эту компанию, потому что вид заслонила гора, да и звуки стали уже менее громкими.
Я добрёл до бережка под горой, замочив штаны до колен, но через несколько шагов обогнул гору и вышел в начало этой каменистой площадки, где от берега этой речушки и начиналась деревушка.
Люди, или кто это были, находились значительнее левее и впереди меня, метрах в ста или дальше. Они уже полуокружили медведя, но почему-то не спешили поразить его копьями или горящими палками-факелами.
Я снова присмотрелся: от руки одной из девушек — а это точно была девушка, исходило светло-блеклое свечение, и медведь уже почти и не ревел. С оружием на изготовку я начал приближаться к ним, готовый стрелять в животину.
«Что делать — медведя пристрелить, что ли⁈ Но так они вроде бы держат его под контролем, судя по тому, что он тупо машет головой и даже не ревёт уже», — я пока решил выжидать.
Я подобрался ближе, присел за небольшими кустами метрах в пятидесяти от компании и стал наблюдать. Послышался собачий лай и вроде бы волчьи подвывания из глубины деревушки.
Девушки или женщины, а их было десятка полтора или чуть меньше, вооруженные копьями, луками и факелами, полуокружили медведя и громко напевали какую-то песенку-мантру, а одна из них, посредине их полукруга и метрах в семи напротив морды медведя, протянула к нему руку, из которой исходило свечение.
Я достал бинокль и активировал встроенный микрофон.
Зрелище было поразительное, а девушки действительно напевали какую-то мантру. Очень быстро я достал из контейнера один из нейромодемов и вставил его в разъём автопереводчика. Провел синхронизацию, хотя имплантат вел себя несколько заторможенно — это меня глубоко поразило.
[Нейроинтегратор «Прототип АУКС-НИ-879-уни»: произведена синхронизация нейроимплантата «Прототип 'АУКС-НСПК-878-торсио» с переводчиком «Автолингво-109»], — проявилось сообщение перед глазами. — [Желаете настроить автопереводчик?], — взглядом я нажал Подтверждение и продолжил наблюдать, одновременно читая меню пользования переводчиком: чтобы сказать нечто на нужном языке, надо было внутри провести языком по зубам слева направо и сказать это шепотом, а синхронизированный с имлантатом переводчик давал текст на нужный язык в фарийской транслитерации с ударениями, что уже можно было произносить как осмысленную речь. Соответственно, входящую речь переводчик тоже переводил, выдавая текст сразу на имплантат.
Я продолжил наблюдение — микрофон бинокля отлично улавливал все происходящее.
Минуты через две появилось ещё одно сообщение:
[Протокол синхронизации, модель «Автолингво-109»: на основе обработанного аудиоматериала определён язык местных носителей — базовое доиндустриальное эльвийское наречие фонетического типа «База-фрикатив-II-фари», примерно соответствует базовому эльвифаронскому языку эпохи 3000−2400 лет до начала Эры Космической Экспансии].
Сказать, что я обалдел — это не сказать ничего.
«Эльвийское доиндустриальное? Куда я попал вообще, а⁈» — меня и позабавило это сообщение, и поразило до глубины души.
— О Защитница, Великая Теллаурис, Повелительница пчёл, пшеницы и тростника, помоги нам обуздать это чудовище, и мы всегда будем твоими верными служительницами, — напевали девушки.
Звучало это очень красиво, я и без перевода неплохо понимал их речь. Сразу подумал о том, что в данной ситуации будет не только законно, но и вполне этично выдать себя за представителя какого-нибудь из местных божеств.
Минуты через четыре, когда вроде бы всё шло хорошо и я даже залюбовался церемонией, девушка посередине вдруг опустила руку — оттудва что-то выпало и погасло, резко упала на колено и почти сразу — на бок и на спину, а медведь почти сразу же снова взревел и стал на задние лапы. При этом поющие девушки сразу же отбежали от него и стали в боевые стойки, размахивая длинными факелами и копьями.
«Вот теперь пора вмешаться!» — я быстро придумал, как мне показалось, весьма изящный план, как отвлечь медведя на себя.
Достал ракетницу, зарядил её осветительным универсальным пиропатроном, произнес голосовую команду — «яркий красный, минимальная температура», и пригнувшись, подобрался метров на двадцать сзади к медведю, который уже ревёл, щелкал пастью, махал лапой, но на девок не нападал почему-то.
Прицелился и выстрелил ему ракетой в левый бок. Это произвело совершенно потрясающий эффект — получивший в бок осветительную ракету медведь ещё более страшно взревел, но развернулся и побежал в речушку, в которую упал пострадавшим боком и с жутким ревом там начал крутиться. Девки же просто побросали оружие и с ужасными криками побежали в сторону своих домиков — вопли они издавали испуганно-пронзительные.
Но как я видел, не бросили оружие и взвели луки, в панике наводя их непонятно куда, только три девицы, которые оставались возле четвертой, лежавшей без сознания, вероятно.
Медведь тем временем с рёвом выбежал из реки на противоположный берег и скрылся в густой чаще, откуда доносились его постепенно умолкающие вопли, полные недовольства.
— Опустите оружие, дети великой богини, и она защитит вас! — выкрикнул я заготовленную фразу на местном языке.
— Ты не обманешь нас, прислужник зла! — выкрикнула в ответ одна из девок — я быстро прочитал перевод в меню импланта, хотя интуитивно и так почти всё понял.
Всё бы хорошо, но через секунду она выстрелила из лука на звук моего голоса, почти туда, где я сидел, однако не попала. Через пару секунд две другие девки выстрелили тоже, но значительно правее от меня, в сторону реки.