Мы ощупью прошли между изогнутыми корнями, обходя сросшиеся стволы, мешавшие проехать здесь тележке. Я бы не заметил пещеру, но Визи Фенкор, приостановившись, наклонился перед низким холмиком и разъединил спутавшиеся ползучие растения, открыв черный вход, достаточно большой, чтобы ползком можно было проникнуть внутрь.
Мы зажгли факелы и забрались в пещеру. Визи полз впереди. К счастью, сезон выдался не дождливый, пещера оказалась сухой. Мы испачкали свои одежды в земле, что вполне подходило для тех, кто занимается сельским хозяйством.
В том месте, где камни вывалились из свода, пещера внезапно сузилась. Я со своей комплекцией с трудом пробрался через завал. Мы проползли еще какое-то расстояние, вдруг ход расширился, и Визи остановился. Он оказался перед каменной стеной, вдоль которой поднимались едва различимые ступени.
Виксила проскользнула вперед него и поднялась вверх по лестнице. Я последовал за ней. Одной рукой воровка держала факел, а другой нащупала большую каменную плиту пола, закрывавшую выход с лестницы. Плита начала бесшумно подниматься. Виксила загасила факел и положила его на верхнюю ступеньку. Тем временем отверстие все расширялось, пропуская внутрь слабый колеблющийся свет. Наконец плита, полностью откинулась с помощью спрятанного механизма. Моя спутница осторожно выглянула, а затем выбралась из подземного хода и поманила нас за собой.
Мы очутились в тени широкой колонны где-то в задней части храма Лениквы. Внутри не было видно ни священников, ни женщин, ни посетителей, но откуда-то издалека доносился беспорядочный шум голосов. Перед нами возвышался священный зад Лениквы, покоившийся на высоком престоле в центре нефа. Золотые, голубые и зеленые огни горели, пульсируя, на алтаре перед богом, заставляя его гигантскую тень извиваться на полу и на стене, словно в исступленном танце совокупления с невидимым партнером. Виксила нашла механизм, управлявший пружиной и, с его помощью, вернула плиту в исходное положение, выровняв ее с полом. Затем мы все втроем прокрались вперед, оставаясь невидимыми в колеблющейся тени божества. В нефе пока еще было пусто, но шум голосов становился все громче, проникая из открытой двери с одной стороны зала. Мы отчетливо различали веселые крики и истерический хохот. — Пора, — прошептал Визи Фенкор.
Я вынул из кармана бутыль, которую нам дал алхимик, срезал воск острым ножом, и легко вынул полусгнившую от времени пробку. Я высыпал содержимое бутылки на последнюю нижнюю ступеньку престола Лениквы. Бледная струйка порошка дрожала и колыхалась с неестественной живостью и страстью, попадая в тень бога. Когда бутылка опустела, я поджег порошок.
Он мгновенно вспыхнул, высоко взметнувшись вверх чистым пламенем Тотчас же, казалось, воздух наполнился оживающими призраками — многочисленные беззвучные вспышки, окружившие нас, въедались в наши легкие могильным зловонием, пока мы задыхаясь и давясь пробирались через зал. Однако мы не ощутили реального воздействия этих отвратительных форм, которые, казалось, порхали вокруг и проникали сквозь нас, разбегаясь в разные стороны, как будто каждая мельчайшая частица сгоревшего порошка превратилась в отдельное привидение. К тому же мы заткнули носы кусками толстой материи, специально прихваченной с собой по совету Визи.
К нам частично вернулась свойственная нам самоуверенность, и мы двинулись вперед сквозь многочисленное сборище призраков. Похотливые голубые мертвецы сплетались вокруг нас. Над нами витали женщины, совокупляющиеся с тиграми. Двухголовые и трихвостые чудовища, гоблины и вампиры взлетали к высокому потолку, кружились, таяли, превращались в других, не имеющих названия, призраков и улетали все дальше и дальше. Зеленые морские существа, похожие на помесь людей и осьминогов, скручивались кольцами и ползали илистой слизью по полу.
Потом мы услышали испуганные крики жрецов и посетителей, а затем показались голые мужчины и женщины, в испуге бежавшие к выходу сквозь осаждавшую их армию призраков. Те, кто встречался с нами лицом к лицу, в ужасе отскакивали, будто и мы выглядели также невыносимо жутко.
Голые мужчины, большей частью, были молодыми. За ними бежали купцы и чиновники среднего возраста, лысые с толстыми животами, некоторые успели надеть нижнее белье, другие схватили накидки, правда, слишком короткие, чтобы прикрыть их наготу. Худые, неповоротливые или, наоборот, проворные женщины толпились, крича, у наружных дверей. Ни одна из них, как мы заметили, не успела надеть своего пояса целомудрия.
Наконец мимо нас проследовала охрана храма и священники, разинувшие от ужаса рты и пронзительно кричавшие. Все стражники побросали серпы. Они пробегали мимо, не замечая нашего присутствия. Вскоре туча рожденных порошком призраков скрыла их из виду.
Обрадовавшись, что, наконец, храм опустел, и внутри не осталось ни служителей, ни посетителей, мы направились к боковому коридору. Двери отдельных комнат все были открыты. Мы разошлись по комнатам, распределив их между собой, и забрали из оставленных в беспорядке кроватей и лежавшей на полу одежды брошенные золотые пояса с драгоценными камнями. Встретились мы в конце коридора, побросали собранную добычу в крепкую тонкую сумку, которую я принес с собой под одеждой.
Многие призраки все еще витали в воздухе, приобретая новый, более жуткий, вид.
Вскоре мы обыскали все комнаты женщин. Моя сумка заполнилась, и в конце третьего коридора я насчитал тридцать восемь поясов. Одного пояса недоставало, но острые глаза Виксилы заметили мерцание изумруда пряжки, высовывавшейся из-под испаряющихся ног волосатого призрака, похожего на сатира, в куче мужской одежды в углу.
Она схватила пояс и принесла его в вытянутой руке.
Мы поспешили обратно в неф Лениквы, думая, что теперь-то там точно никого нет. К своему изумлению мы увидели, что Верховный жрец, которого звали, насколько помнила Виксила, Маркуанос, стоял перед алтарем, кладя поклоны длинному бронзовому фаллосу. Знак отличия, свидетельствовавший о его принадлежности к священнослужителям, парил в воздухе на одном из призраков Не успели мы подойти ближе, как Маркуанос с громким криком бросился к нам, пытаясь ударить Виксилу, и чуть было не размозжил ей голову, но, к счастью, она успела увернуться. Верховный жрец пошатнулся, потеряв равновесие, и до того, как он снова повернулся к ней, Виксила ударила его по бритой голове тяжелым поясом девственницы, который все еще несла в правой руке Маркуанос рухнул, как бык, заколотый топором мясника, и лежал, распростершись, на полу, корчась в конвульсиях. Кровь ручьями текла из рваной раны, оставшейся на его черепе от удара крупными драгоценными камнями. Но мы не стали задерживаться, чтобы удостовериться, умер ли он или остался жив.
Втроем, мы без промедления бросились к потайному ходу, надеясь, что служители культа, достаточно натерпевшись страха, в ближайшее время не отважатся вернуться в храм. Мы спустились по лесенке, и подвижная плита плавно легла на свое место. Торопливо пробираясь по подземному ходу, я тащил пояса, а Виксила и Визи ползли впереди, чтобы, в случае необходимости, помочь мне протащить пухлую сумку в узких местах и через кучи щебня, когда мне не удавалось протолкнуть ее самому. Мы добрались до выхода без происшествий. Там мы некоторое время выждали перед тем, как выбраться в лес, залитый лучами лунного света, внимательно прислушиваясь к крикам, приглушенным расстоянием. Очевидно, никто не вспомнил о подземном ходе и даже не догадался, что за нападением ужасных духов может стоять обычная кража.
Успокоившись, мы вышли из пещеры и разыскали спрятанную тележку и дремлющих ослов. Сбросив часть овощей в кусты, чтобы сделать выемку, мы уложили на тележку наполненную поясами сумку и закидали ее овощами. Затем, сев на траву, мы стали ждать предрассветного часа. Вокруг нас в скором времени послышалось тихое шуршание и топот маленьких лесных зверьков, решившихся попробовать выброшенные нами продукты.
Если кто-то из нас и спал, то, как говорится, одним глазом и одним ухом. Мы поднялись в ранних сумерках, когда луна почти спряталась за горизонтом, а тени, уходящие к востоку, удлинились.
Ведя наших ослов под уздцы, мы подошли к главной дороге и спрятались за кустом, выждав, пока мимо не проехала первая телега. Когда скрип колес стих, мы выбрались из леса и направились к городу. Вскоре нас догнала еще одна телега.
Возвращаясь по удаленным от центра улицам, мы встретили только несколько ранних прохожих, которые едва взглянули на нас. Приблизившись к дому Визи Фенкора, мы оставили тележку на его попечение и проследили, как он свернул во двор. По дороге его никто не окликнул, и, видимо, кроме нас, никто не видел. Я подумал, что он надолго теперь обеспечен овощами и фруктами.
Мы старались не выходить из дома два дня. Было бы неразумно напоминать стражникам о своем присутствии в Узулдаруме. На третий день вечером наши съестные припасы закончились, и мы отправились на ближайший рынок, где никогда ранее не промышляли.
Вернувшись, мы обнаружили явные следы пребывания Визи Фенкора в нашем доме. Алхимик наведался в наше отсутствие, несмотря на то, что, уходя, мы закрыли все двери и окна, которые, впрочем, до сих пор были плотно закрыты. Маленький золотой кубик покоился на столе, придерживая небрежно написанную записку.
Записка гласила:
Мои уважаемые друзья и компаньоны. Я извлек из поясов различные камни и переплавил все золото в слитки, один из которых оставляю вам, в знак моего большого уважения. К сожалению, я узнал, что меня разыскивает стража, и поэтому я спешно, в большой секретности уезжаю из Узулдарума, положив оставшиеся слитки и камни в тележку с ослами и закрыв их овощами, которые я предусмотрительно сохранил, хотя они уже немного подгнили. Я предполагаю совершить длительное путешествие в направлении, которое не могу вам сообщить. Я уеду далеко, и, уверен, вы не будете настолько проницательны, чтобы последовать за мной. Мне потребуются остатки нашей добычи для непредвиденных расходов и прочего. Удачи вам во всех ваших будущих рискованных предприятиях.