Тем временем Вичету уставился на обезьян пристальным немигающим взглядом, что-то нашептывая себе под нос. Быкову стало не по себе. Он не забыл, как едва не протянул ноги из-за проклятия старого шамана, и ему вовсе не хотелось, чтобы с ним снова произошло что-либо подобное.
Но нет, Вичету был полностью сосредоточен на приманивании зверюшек. Наконец одна из обезьян послушно выбралась из укрытия и медленно двинулась вперед, напоминая большую кошку, идущую на призыв «кис-кис». На полпути животное поднялось на задние ноги и оглянулось, но потом, словно бы подтягиваемое леской, опять устремилось в сторону шамана. В вертикальном положении обезьяна была похожа уже не на кошку, а на уродливого человечка в меховой курточке и штанах.
Шаман все шептал и шептал, не отводя глаз. Вторая обезьяна быстро догнала первую и тоже поднялась на ноги. Индейцы сохраняли гробовую тишину, чтобы не спугнуть их. Поскуливающий Бадди нервно вскакивал и снова падал на брюхо, не решаясь ослушаться приказа.
Вичету взял со стола два печеных плода и поочередно бросил их обезьянам. Угощение мгновенно перекочевало в жадные волосатые лапки. Мордочки жующих обезьян гримасничали, а круглые карие глаза смотрели прямо с трогательной доверчивостью, которую можно наблюдать у маленьких детей. Одна ела жадно и торопливо, другая – медленно, вдумчиво. Когда же угощение закончилось, обе дали понять, что хотят добавки.
Держа в вытянутой руке еще один плод, Вичету стал приближаться к обезьянам. Одна из них съежилась, замотала головой, закрыла лапами глаза, как бы прогоняя наваждение. Потом, издав короткий жалобный визг, припустила на четырех конечностях в лес. Зато другая обезьяна осталась на месте, вперив в шамана зачарованный взор. Шерсть на ней встопорщилась, пасть оскалилась.
Шаман тихо заговорил с обезьяной. Она поникла, выражение ее мордочки сделалось обреченным и жалобным. Она уже знала, что с ней сейчас произойдет. Все это знали. Включая Бадди, который сучил лапами, тревожно взвизгивая.
Тут все и случилось. Шаман отдал плод жертве, а когда его руки освободились, ловко свернул ей шею. Быков услышал отчетливый звук – крак! – будто сломалась ветка. Вичету небрежно швырнул трупик туда, где сидели женщины, и вернулся на место. Тишина сделалась звонкой, почти осязаемой, а потом взорвалась одобрительными криками.
Колдун ачега в очередной раз доказал свое могущество. Откуда в нем была эта таинственная сила, позволяющая управлять животными и насылать болезни на людей? Ведь дело было не просто в заклинаниях и обрядах, которые можно заучить. Тут крылось что-то другое. Мощная внутренняя энергия, а еще – непоколебимая уверенность в том, что желание сбудется. Чтобы действовать подобным образом, нужно было сохранить в себе детское восприятие, когда все мечты и страхи реальны, стоит только их мысленно оживить.
Быков хотел поделиться своими размышлениями с Морин, но тут обстановка резко изменилась. Голоса собравшихся стали медленно затихать по мере того, как головы опять поворачивались к лесу. Но на этот раз оттуда вышел не зверь, а человек.
Это был индейский воин – почему-то без копья и лука. Пошатываясь, он брел к навесу, под которым сидели пирующие. Быков увидел, как Унчун медленно встает с места. Воин что-то сказал, оглядываясь в ту сторону, где, как помнил Быков, находился храм. Малакала вскочил на ноги, его примеру последовали остальные ачега.
Пришедший из лесу индеец приблизился к вождю, продолжая рассказ. Пир закончился. По приказу Унчуна женщины схватили со стола кому что попалось под руку и покинули навес. Не осталось там также детей и стариков. Белые гости племени стояли поодаль, нерешительно переглядываясь. Шаман принял решение за них: Морин и Камилу он прогнал властным взмахом руки, а Виктору и Быкову велел остаться.
После этого Вичету занялся двумя кровоточащими ранами на теле пришедшего, заклеенными какими-то листьями. Раненый уже закончил рассказ и, похоже, мог вот-вот потерять сознание. Воины, выслушав его, разразились воинственными криками. Малакала сделал движение, будто собирается бежать к храму. Отец остановил его, положив ладонь на плечо. Насколько понял Быков, это произошло сразу после того, как к нему обратился Вичету, уже завершивший врачевание.
Все воины посмотрели на белых мужчин.
– Сейчас нас казнят, – пробормотал Виктор тоскливо. – Какие-то белые люди напали на храм, а нам за это отвечать.
– Нет, они задумали что-то другое, – тихо возразил Быков.
Он угадал. К ним приблизился Вичету и, разведя руками, предложил гостям племени сесть на землю. Сам он опустился напротив, подогнув под себя ноги. «Интересно, как он собирается с нами объясняться? – отстраненно удивился Быков. – Мы же не сможем переброситься и парой слов на их языке».
Оказалось, что старый шаман знал, как выйти из положения. Глядя то на одного гостя, то на другого, он затянул длинную монотонную песню, задавая себе ритм хлопками в ладоши. Быков почувствовал, что его клонит в сон. Окружающий мир мало-помалу исчезал из поля зрения, растворяясь в клубящейся тьме. Очень скоро все вообще пропало, кроме светящихся глаз шамана. Они висели во мраке, глядя на Быкова так пристально и пронзительно, что все остальное просто перестало существовать. Посторонние звуки тоже исчезли. Раздавался только голос Вичету, хриплый и монотонный.
Этому голосу не требовался переводчик. Быков и так все понимал.
Храм, который столь ревностно оберегали ачега, осквернили три белых человека в пятнистой одежде, делающей их незаметными в чаще. Это были мужчины с громовыми палками, плюющимися огнем. Они нарочно пришли в храм, чтобы забрать оттуда все святыни.
Слушая это повествование, Быков предположил, что сейчас он тоже способен говорить мысленно, без слов. Так и вышло. Не напрягаясь, не прилагая ни малейших усилий, он спросил, почему бы шаману не подманить разбойников и не лишить их воли, как он проделал это с обезьянами.
На это Вичету ответил, что сегодня он истратил всю свою магическую силу, поэтому в ближайшее время будет не способен заворожить даже крохотного муравья.
Быков захотел узнать, чем лично он может быть полезен племени ачега.
Ответ был такой: шаман просит его и Виктора отправиться завтра к храму и убедить белых уйти оттуда, ничего не трогая. Если туда пойдут воины ачега, то половина из них не вернется домой. Громовые палки убьют их. Кто тогда будет охотиться? Кто будет защищать племя? От кого женщины родят сыновей?
«Мы пойдем, – ответил Быков коротко. – Но пусть на всякий случай воины ачега будут неподалеку. Я не уверен, что белые мужчины нас послушают. У нас одинаковый цвет кожи, но кровь внутри разная».
«Я знаю, – ответил Вичету. – У тебя хорошая кровь. И мысли хорошие. Поэтому я к тебе и обратился».
В следующую секунду непроглядный мрак рассеялся. Ночь стала просто ночью, глаза шамана – просто глазами. Быков почувствовал, что у него заложены уши, как после полета на огромной высоте, и помотал головой. Виктор, сидящий рядом с ним, спал, уронив голову на грудь.
Пока Быков тормошил его, шаман рассказал соплеменникам о результатах переговоров. Ачега одобрительно загудели, а Малакала кивнул, глядя Быкову в глаза. Этим все и ограничилось. Никто не подбрасывал гостей в воздух, не заваливал их цветами и не рассыпался в благодарностях. И Быков был благодарен индейцам за сдержанность. Это означало, что они считали его и Виктора своими, что они и не ожидали иного ответа.
«Постепенно становлюсь дикарем, – подумал Быков. – Интересно, какое имя они мне дадут? Человек-Гора? Большой Брат? Толстая Вискаша?»
Эта мысль заставила Быкова улыбнуться. Но его серые глаза оставались холодными и строгими. Он внутренне готовился к завтрашнему походу.
Глава 33И один в джунглях воин…
Прежде чем разойтись по своим хижинам, Виктор и Быков побывали вместе в кустах на опушке. Звезды сверкали и переливались в вышине, насмешливо наблюдая за маленькими людишками, занимающимися своими мелкими человеческими делишками.
– Он нас гипнотизировал, этот старикашка? – спросил Виктор, отвернувшись к дереву.
Быкову не понравился тон, которым был задан вопрос.
– Ты имеешь в виду Вичету, склеившего тебя заново? – поинтересовался он.
– Знаешь, у меня фантастический организм, – сказал Виктор. – Я никогда не болею, а раны заживают на мне как на собаке.
– И кости срастаются?
Быков застегнулся, но не торопился оборачиваться к собеседнику.
– Почему бы и нет?
– И у Камилы?
– Послушай, – занервничал Виктор, – чего ты придираешься к словам? Старикашка, старик, шаман… Какая разница? Я всего лишь хотел выяснить, что это было. Не мог же я просто так уснуть.
– Он ввел нас в транс, – пояснил Быков, решив не заводиться.
– Зачем?
– Чтобы объяснить, что происходит, и попросить о помощи.
– Почему же я ничего не слышал?
– Это было телепатическое общение, – сказал Быков.
– Ага, значит, вы все тут телепаты, а я тупица, – недовольно проговорил Виктор.
Он надулся. Быков, как мог, успокоил его, а потом передал суть разговора с Вичету. Виктор слушал внимательно, все больше хмурясь. Наконец он испытующе взглянул на Быкова:
– Надеюсь, ты отказал шаману?
– Нет, я согласился. Сказал, что мы пойдем туда.
– С ума сошел? – вскипел Виктор. – И что мы можем сделать с тремя вооруженными людьми? А что, если это гангстеры или солдаты удачи? В этой глуши нас прихлопнут как мух, никто и не спохватится. Надо отказаться! – Взгляд Виктора метнулся из стороны в сторону. – Нет, лучше давай уйдем прямо сейчас. Ночью нас не хватятся, а утром мы будем уже далеко.
– Думаешь, ачега не догонят нас, если захотят? – усмехнулся Быков.
– Да, в этом ты прав. Черт, как же быть?
– Выполнять обещание. Не волнуйся, слово давал я, а не ты. И к храму пойду тоже я.
– Да, здорово ты влип, – пробормотал Виктор, нервно оттягивая нижнюю губу. – И угораздило же тебя согласиться. Что, напугал тебя старик?