Глава 36В зоне доступа
Умываясь, Быков без конца гримасничал и ощупывал ушибы. Его лицо распухло и сделалось чужим, непослушным, как резиновая маска. Хорошо, что отросшая борода скрывала синяки и ссадины.
Отойдя от ручья, Быков сел, прислонившись спиной к стволу дерева, и закрыл глаза. Он устал от постоянного присутствия людей, и ему хотелось побыть одному. Подумать о жизни, о себе, о своих ошибках и о том, как их исправить.
Глупо считать себя жертвой обстоятельств и упрекать во всем несправедливо устроенный мир. Это позиция ребенка, который ищет виноватых в том, что ему не повезло. Взрослый же человек на то и взрослый, чтобы нести ответственность за собственные поступки. Взять хотя бы эту дурацкую драку с Виктором. Разве произошла бы она, если бы Быков, давно разглядевший в этом человеке гнильцу, держал бы дистанцию в отношениях с ним, вместо того, чтобы лицемерно изображать дружбу? Сидел бы он сейчас с распухшим лицом, если бы спокойно и холодно отверг предложение побоксировать? Или, скажем, потерпел бы поражение, если бы уделял должное время физической подготовке?
Нет, нет и еще раз нет!
Таким образом, он, Быков, сам виноват в случившемся. Своим поведением он как бы готовил нынешнее фиаско. Хорошо еще, что Малакала вовремя вмешался. Иначе отправил бы Виктор Быкова в нокаут на глазах у присутствующих. Стыдно. Обидно. Но нужно воспользоваться этим опытом, чтобы подобное никогда больше не повторилось…
Эти размышления прервала Морин, вышедшая из леса.
– Больно? – спросила она, с сочувствием глядя на Быкова.
– Ерунда, – ответил он, скривившись. – Жаль, я не успел разойтись как следует.
– Да, – быстро согласилась Морин, – ты бы разделал Виктора под орех. Ему повезло, что индеец остановил схватку.
От явной ложности этого утверждения Быкова покоробило. Он любил, когда его утешали, но не так.
– На самом деле Виктор дерется значительно лучше, – проворчал он. – Малакала выручил меня, а не его. И все равно мне досталось. Один зуб, кажется, шатается.
– Завтра при желании ты сможешь сесть в кресло дантиста, – заявила Морин.
– Перенесусь туда по воздуху?
– Вот именно. – Она счастливо засмеялась. – Рано утром прилетит вертолет. К вечеру мы будем в Асунсьоне.
– Так ты дозвонилась?
– Не обижайся, что я сделала это одна, Дима, – сказала Морин. – Понимаю, нужно было дождаться тебя. Ведь это ты раздобыл аккумулятор. Но… – Она развела руками. – Не удержалась, прости.
– Ты правильно сделала, – успокоил ее Быков. – Зачем терять время? Скоро закат. А мне не хочется находиться здесь ни одного лишнего дня.
– Даже со мной? – Она лукаво улыбнулась.
– С тобой мне будет приятно погулять по городу, поужинать в ресторане и лечь в чистую постель, – нашелся он.
– Сначала мне придется долго приводить себя в порядок, – сокрушенно произнесла Морин. – Все так запущено…
– Ты самая красивая на свете, – сказал Быков, незаметно трогая кровоточащую десну языком.
Англичанка опять улыбнулась.
– Ты знаешь, чем подкупить женщину. Что ж, пойдем обратно. Уже темнеет, а нам еще собираться.
По пути Морин рассказала о том, как волновалась, когда звонила в консульство. Сначала она подумала, что забыла телефонный номер. Потом молилась о том, чтобы не оказаться вне зоны покрытия. Наконец испугалась, что сотрудник консульства прервет разговор, решив, что его разыгрывают.
Но все обошлось. Морин выслушали и без всяких бюрократических формальностей пообещали помощь и ей, и ее товарищам по несчастью.
– Там все давно и думать забыли о воздушном шаре, – сказала она. – Не говоря уже о нас с тобой. Власти Парагвая заявили, что шар унесло в Бразилию, бразильцы указывали на аргентинцев, а те – на парагвайцев.
– Замкнутый круг, – понимающе кивнул Быков.
– Да, – ответила Морин. – Но теперь все всполошились. Я уверена, что новость об обнаруженной экспедиции сегодня же облетит весь мир. И о нас с тобой тоже. Завтра мы будем знамениты, Дима. Только подумай, какой куш мы можем сорвать!
– Миллион?
– Бери выше! Три, пять, десять миллионов!
Быков спросил себя, хочет ли он разбогатеть. С одной стороны, внутренних возражений против этого не было. С другой стороны, он понятия не имел, как распорядиться богатством. Купить виллу? Яхту? И что дальше?
Это не было кокетством. Просто Быков не хотел превращаться в профессионального продавца одной и той же истории. Вечный спаситель экипажа воздушного шара «Юнайтед уорлд пауэр»? Счастливый обладатель недвижимости в Испании или на Майорке? Но это же так скучно! У Быкова было любимое дело и собственные представления о насыщенной, интересной жизни. И что же, отказаться от всего этого?
Об этом он и спросил Морин. Она раздраженно поморщилась:
– Никто не просит тебя посвящать нашему проекту всю жизнь, Дима. Достаточно будет года. Или двух.
– Двух? – испугался Быков.
– Если книга будет продаваться, у нас обязательно купит права какая-нибудь кинокомпания, – пояснила свою мысль Морин. – И будет лучше, если сценарий напишем мы вдвоем.
Они уже подходили к деревне. Там было шумно и наблюдалась какая-то веселая суета. «Прощальный пир, – понял Быков. – Индейцы проводят нас с честью. Бадди оставят у себя и, надеюсь, не съедят его в голодный год. А с нас потребуют клятву, что мы никому не расскажем о храме. Наивные, как дети. И такие же беззащитные и доверчивые. Но вместе с тем жестокие, потому что детскому восприятию недоступно понимание чужих страданий».
Забавно, что пока сознание Быкова было занято этими мыслями, подсознание решало совсем другую задачу. И, удержав Морин на краю джунглей, он сказал:
– Выслушай меня, пожалуйста. И не обижайся, ладно? От меня ты получишь фотографии. Кроме того, я готов поделиться с тобой воспоминаниями и дать тебе советы по написанию книги. Но не жди, что я буду посвящать этому все свое время, Морин. Я окажу тебе посильную помощь, а ты заплатишь мне сколько сочтешь нужным, когда продашь книгу. Это будет честно. Я не хочу заниматься тем, к чему у меня не лежит душа.
– Но ты же меня не бросишь вот так, Дима? – спросила Морин тихо. – Ты ведь ко мне неравнодушен? Или мне это только кажется?
– Ты мне дорога, Морин, – осторожно произнес Быков.
– В таком случае, я прошу… нет, я требую, чтобы ты уделил мне две недели своего времени, – заявила она. – Все расходы беру на себя. Твое время, мои деньги.
– Договорились, Морин.
Она досадливо цокнула языком:
– Эх, надо было потребовать три недели!
Быков усмехнулся:
– О’кей, Морин. Три недели. А теперь пойдем к столу. Я умираю от голода.
– Ночью ты будешь умирать от страсти, – пообещала она тихо. – Уж это я тебе гарантирую.
Обещание было лестное, однако в первую очередь Быкова волновало меню пиршества. Ачега не обманули его ожиданий. Стол был заставлен мясом, рыбой, фруктами и овощами. Унчун по случаю торжества вырядился в яркую набедренную повязку из цветов, лицо намазал свежим слоем белил, а в ноздри вставил новые перья. Его жены соорудили сложные прически, выглядевшие так, будто они были составлены не из волос, а из застывшей смолы. Малакала, растолкав гостей, уселся рядом с Быковым и стал подсовывать ему лучшие куски. Шаман Вичету исполнил в честь него длинную песню.
Было весело, сытно и пьяно. И все равно под конец Быков прослезился. Наверное, опять перебрал местной браги.
Глава 37Обратно в двадцать первый век
Вертолет оповестил о своем приближении механическим стрекотом, переполошившим всю деревню. Услышав странный непривычный шум, доносящийся откуда-то с неба, женщины схватили детишек и стали прятаться. Воины во главе с Унчуном, наоборот, приготовились к обороне. Кокер-спаниель Бадди держался возле индейцев, вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы.
Напрасно Быков с товарищами убеждали индейцев в том, что никакой опасности нет. Жестов было недостаточно, чтобы объяснить племени ачега, что такое вертолет и почему его не следует бояться. Не помогли даже схематические рисунки, сделанные Виктором специально для вождя.
Рано утром Виктор пришел в хижину к Быкову и Морин, чтобы объясниться. Вид у него был виноватый и несчастный.
– Я очень жалею о том, что произошло между нами, Дима, – произнес он, сплетая и расплетая пальцы. – Ты мне друг, и я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня и Камилы. – Спохватившись, Виктор повернулся к Морин. – Тебе я тоже благодарен, Мо. Вы мои друзья. Я не желаю вам зла. – Тут он опять обратился к Быкову: – Прости меня, Дима. Я хочу, чтобы мы снова были близкими друзьями.
Были ли они друзьями до того злополучного боксерского поединка? Быков так не считал. Виктор с самого начала вызывал у него антипатию. Но если до определенного момента причину неприязни можно было объяснить ревностью, то после истории с храмом личность этого человека прояснилась окончательно, представ в самом неприглядном свете.
Глядя на протянутую Виктором руку, Быков задумался. Он спросил себя, как часто жалел о таких вот моментах, когда шел на компромисс со своей совестью. Пожимал руки подлецам, улыбался негодяям, не разоблачал обманщиков. Не пора ли положить этому конец?
– Нет, Виктор, мы никогда не были близкими друзьями, – медленно проговорил Быков, не отвечая на рукопожатие. – И не будем ими. Мы чужие и очень разные люди.
– Но я все равно благодарен тебе. Спасибо!
Виктор схватил Быкова за руку и крепко сжал ее своей горячей сухой ладонью. Таким образом, примирение все-таки состоялось. И теперь, когда вертолет наконец появился над верхушками деревьев, Виктор на правах друга хлопнул Быкова по плечу и воскликнул:
– Ну вот, дружище! Мы спасены!
Чтобы не смотреть на него, Быков повернулся к Морин и спросил:
– Интересно, как они сумели найти нас так быстро? Ты ведь не могла сообщить им наши координаты…
– Конечно, нет, дорогой, – рассеянно ответила она, не отрывая взгляда от вертолета. – Они сказали, что обратятся к ученым. Все индейские племена сейчас на особом учете. Их местонахождение и перемещения отслеживают со спутников.