Шетлер осторожно, на цыпочках прокрался на эту арену. По воспоминаниям друга, он боготворил одну пару, которая вела аккаунт в «Инстаграме»[24], где размещала сильно отредактированные фотографии из путешествий по миру и писала заметки о поиске счастья через общение и приключения. Казалось, что они живут беззаботной жизнью в разъездах, которая оплачивается за счет продвижения и рекламы. Несколько раз после увольнения с работы в Майами он обдумывал идею монетизации своей аудитории. Однажды он связался с Royal Enfield North America[25], чтобы узнать о возможностях спонсорства с финансированием поездок или предоставлением запасных частей для мотоцикла. Ему ответили, что у него еще недостаточно подписчиков или недостаточно на тот момент устоявшийся личный бренд. Вместо официальной сделки несколько компаний просто репостнули некоторые фотографии Шетлера, несомненно привлекая больше подписчиков на его страницу. Некоторые компании, в том числе по производству легких туристических гамаков и аксессуаров для мотоциклов, использовали его фотографии для продвижения своего бренда. Всякий раз, когда Шетлер начинал размышлять о возможности превратить свое присутствие в социальных сетях в скромный бизнес, который поможет ему продолжать путешествия, он отступал, либо не зная, как правильно организовать такой обмен, либо испытывая дискомфорт от транзакционного характера и от того, что это противоречит духу его путешествий.
«ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ТВОЙ
ПУТЬ ОЧЕНЬ ОПАСЕН?» —
НЕРЕШИТЕЛЬНО СПРОСИЛ ЕГО
ТОГДА ТХЕПЧАНТА.
«Я ЗНАЮ, — ОТВЕТИЛ ШЕТЛЕР. —
ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ СО МНОЙ,
БРАТ, Я УЙДУ С УЛЫБКОЙ
НА ЛИЦЕ».
В январе того года, находясь на Филиппинах, Шетлер решил расширить охват своих социальных сетей, создав страницу в «Фейсбуке»[26], посвященную исключительно его бренду «Приключения Джастина», связанную с блогом и отдельную от личного аккаунта. Лия Ланьоджан, филиппинка, SMM-менеджер по профессии, с которой он познакомился на уличном фестивале в городе Себу, убедила его, что это поднимет охват аудитории. Ланьоджан отметила, что может помочь ему найти спонсоров для путешествий или монетизировать его страницы. Шетлер давно критически относился к инстаграм[27]-путешественникам, которые размещали снимки из далеких мест и набирали сотни тысяч подписчиков. Им не хватало содержательности. Они просто ездили на роскошные курорты и выкладывали фотографии ради известности и денег — их целью было не вдохновить людей, показать подписчикам другую культуру или место, либо сделать что-то хорошее во время поездки, а скорее пассивно-агрессивно вызвать зависть. Это был вопрос, над которым он явно достаточно долго размышлял, перед тем как написать длинный пост в своем блоге с подробным описанием его позиции:
«Некоторые зарабатывают деньги на ведении блогов. Это просто не тот маршрут, по которому я хочу двигаться. Я ненавижу смешивать искусство и коммерцию. Это меняет мое отношение к искусству настолько, что оно перестает мне нравиться. Кроме того, я ненавижу рекламу и рекламные ролики и не хочу идти по этому пути в социальных сетях…
Я, как и большинство людей, боюсь, что людям не понравлюсь я, моя личность, то, что я делаю и что я ценю. Создание искусства — это самовыражение. Это мое самое уязвимое место, и я боюсь, что меня отвергнут. Я беспокоюсь, что люди сочтут меня эгоцентричным, если я опубликую видео или фото, на которых я живу своей легендой. Или вызову у них зависть. Может быть, мне стоит просто заниматься своим делом и не лезть туда, куда не просят? Какова моя истинная цель во всей этой истории?»
Однако время было выбрано правильно. Один туристический сайт назвал его «самым интересным человеком в „Инстаграме“[28]», другой — «самым крутым путешественником в мире», а третий внес в список «13 вдохновляющих путешественников, на которых стоит подписаться в 2016 году».
«Он тратил эту валюту не для того, чтобы что-то получить», — говорит Кристофер Райан. Райан видел напряжение между самореализацией Шетлера во время путешествий и одобрением от онлайн-поклонников, которое причиняло ему боль и вызывало чувство, будто он попал в ловушку и втянулся в противоречивые отношения. Его имя все громче звучало в Сети, но действительно ли это был он? Райан видел в своем друге «отстраненность от самого себя, раскол между звездой и аудиторией. Думаю, он пытался это преодолеть, — говорит Райан. — Он всегда был на сцене, выступал для себя. И он был вечно разочарован, он был вечно недоволен собой». Однако мало что могло остановить его поиски. В Таиланде они говорили о негативных последствиях той кочевой жизни, которую он пытался построить, и Райан посетовал своему другу, что такое существование в конечном счете не сделает его счастливым. «Ты тянешься к чему-то, чего никогда не поймешь до конца, — вспоминает он свои слова Шетлеру, сказанные в Чиангмае. — Твоя жизнь принадлежит не только тебе. Твоя жизнь принадлежит всем, кто тебя любит, и, пренебрегая ей, ты пренебрегаешь любовью этих людей».
Райан вспоминает об этой проблеме как об одной из основ характера его друга — Шетлер делал что-то из-за того, как это выглядит, а не из-за того, чем это на самом деле является. «Кажется, будто Джастин в некотором смысле стал продуктом социальных сетей, — говорит Райан. — Не думаю, что он хоть когда-нибудь мог выйти из кадра».
Перед отъездом из Таиланда Шетлер еще раз навестил свою «приемную семью» недалеко от деревни Лампанг. Его друг Ситтикорн Тхепчанта тоже вернулся домой, как раз когда его младший брат Нум завершал церемонию посвящения в монахи. 11 марта Шетлер отпраздновал свой тридцать пятый день рождения за ужином из курицы-гриль, креветок и рыбы. Это был праздничный визит, но Тхепчанта вспоминает слова Шетлера во время их последнего совместного вечера, когда они пили холодное пиво «Чанг» в Бангкоке, перед тем как Шетлер улетел. Он спросил Тхепчанту о концепции реинкарнации.
«Я не знаю, — сказал Тхепчанта с улыбкой. — Я еще ее не переживал».
Шетлер рассмеялся в знак согласия. «Почему бы нам не сделать эту жизнь лучше, — сказал Шетлер, — вместо того, чтобы думать о том, будет ли следующая?» Они чокнулись зелеными бутылками.
«Ты знаешь, что твой путь очень опасен?» — нерешительно спросил его тогда Тхепчанта.
«Я знаю, — ответил Шетлер. — Что бы ни случилось со мной, брат, я уйду с улыбкой на лице».
В конце марта Шетлер прилетел в Катманду, в Непал, приземлившись как раз к началу Холи, самого яркого фестиваля в индуизме, когда празднующие обсыпают друг друга разноцветным порошком до тех пор, пока каждый на улице не окажется с ног до головы в краске. На этот раз страна, которую он уже дважды посещал, находилась в состоянии восстановления.
Почти ровно за год до этого, в апреле 2015 года, землетрясение магнитудой около восьми баллов разрушило населенные пункты в Катманду и уничтожило целые деревни вблизи эпицентра к северо-западу от столицы. Погибло по меньшей мере восемь тысяч человек. Друзья, с которыми Шетлер познакомился за десять лет до этого, медленно и мучительно заново выстраивали жизнь после трагедии, некоторых из них он поддерживал финансово. Он приехал, полный решимости помочь.
Шетлер нашел дорогу к популярному хостелу Alobar1000, расположенному на грунтовой улочке в самом сердце Тамеля, оживленного туристического района города, за углом от небольшого городского парка под названием «Сад мечты». Таши Гале, который помогал координировать работу над документальным фильмом «Намасте Непал» при содействии Шетлера в 2006 году, в 2012 году открыл этот гостевой дом. В желто-зеленом хостеле кровать в общей комнате стоит несколько долларов за ночь. Гале назвал гостевой дом в честь главного героя романа Тома Роббинса 1984 года «Парфюм Джиттербаг» — истории о вымышленном древнеиндийском короле по имени Алобар, который оставляет свой род и отправляется на поиски бессмертия, медитирует в пещерах и в итоге доживает до 1000 лет. «Я подумал, что оно найдет отклик у большинства путешественников, — объясняет Гале, — которые пытаются найти смысл жизни, путешествуя по миру». Он привык к тому, что иностранные туристы приезжают в его страну с подобными целями: либо ради трекинга, либо ради храмов, в поисках возвышенностей или просветления. Шетлер, приехавший в 2016 году, выделялся на фоне остальных. «Мне кажется, он не хотел заниматься чем-то простым или традиционным, — сказал мне Гале. — Он хотел сделать что-то необычное и уникальное, в чем он смог бы найти истинный смысл жизни».
Гале собрал разношерстную команду международных добровольцев, чтобы помочь в строительстве начальной школы в отдаленной деревне, — предыдущая разрушилась во время землетрясения.
Шетлер испытывал огромное желание внести свой вклад. Он встретился с группой в популярном патио на крыше хостела Alobar1000, где туристы сидели на подушках на полу, пили холодное пиво и ели приправленное специями блюдо из чечевицы и риса под названием дал бхат или банановые оладьи. Там же состоялась встреча с Кишвором Седхаем — ровно через десять лет после того, как они спасли малышку, выпавшую из окна в отдаленной гималайской деревне. Однажды ночью они пробрались за ограду знаменитого храма обезьян Сваямбунатх на вершине холма в Катманду и поднялись по сотням каменных ступеней, чтобы полюбоваться видом на мерцающий огнями город. Проведя несколько дней в столице, Шетлер и Седхай вместе с несколькими другими добровольцами отправились на северо-запад, к остаткам деревни Бхачек, в десяти километрах от эпицентра землетрясения. Там Шетлер провел двадцать шесть дней в зеленой, переоборудованной армейской палатке вместе с волонтерами из разных стран, которые помогали строить новую школу из дерева, глины, цемента и арматуры.