Зачастую огромное расстояние между Шетлером и его отцом, как географическое, так и эмоциональное, тяжело давалось Терри, который отмечает, что иногда он считал себя несостоявшимся как отец. Он вспоминает момент, когда его сыну было примерно пять лет. Джастин играл на улице перед их домом в Сарасоте, штат Флорида, как вдруг его мяч выскочил на дорогу, под колеса приближающейся машины. Терри, увидев, что его сын собирается побежать за мячом, не схватил его за руку, чтобы остановить, а ударил. «В детстве меня жестоко избивали, — рассказал Терри. — Я перестал расти примерно в шесть или семь лет, поэтому примерно к десяти годам я серьезно заболел, и врачи обнаружили, что у меня болезнь Аддисона, истощение надпочечников». Он принимал стероиды, которые помогали ему расти. Тот факт, что он ударил своего сына, приводил его в ужас. Несмотря на то что их отношения как отца с сыном то улучшались, то ухудшались с годами, после того как Шетлер с матерью уехали из Флориды, в его жизни было много случаев, когда Шетлер отчаянно пытался добиться одобрения отца, вспоминает Сьюзи. «Каждый ребенок хочет, чтобы родители его любили, — сказала она. — Дети готовы почти на все, чтобы защитить своих родителей, заступиться за них или добиться справедливости. Потому что, в конце концов, они хотят любви».
Когда Шетлер позвонил отцу с просьбой о помощи, Терри заверил сына, что он может выбрать любую жизнь, какую только захочет. Но при этом предостерег его: «Самый большой обман — получить желаемое», — сказал Терри своему сыну, а затем перефразировал слова Уильяма Блейка: «Если бы глупец упорствовал в своей глупости, он стал бы мудрецом». Идеальная жизнь, как сказал ему Терри, — это всего лишь иллюзия, и она может принести с собой разрушения, когда материализуется, но окажется не такой, какой ты ее себе представлял. Но это не значит, что не стоит стремиться к большему. Именно стремление, говорил он, постоянное пытливое желание лучше понять мир делает человека по-настоящему счастливым. Эту мысль Терри всегда старался привить своему сыну. Он гордился тем, что тот понимает его.
В декабре 2013 года Шетлер уволился с работы. «Я не осознавал, что, говоря об уходе, он в буквальном смысле бросает все, — говорит Гутьеррес. — Он испытывал настоящий зуд». Он вспоминает, как Шетлер разместил объявление на Craigslist о том, что уезжает из города и любой, кому что-нибудь понадобится, может прийти к нему домой. Любой предмет — от костюма Армани до дорогущей кофеварки, — который олицетворял его более материалистический образ жизни, он отдавал бесплатно. «Он все раздал, — говорит Гутьеррес. — Он не хотел, чтобы имущество завладело им». Шетлер однажды назвал свои годы в Майами «веселыми», но «необходимыми», причем последнее слово было сказано с легкой насмешкой.
Гутьеррес, вспоминая работу с Шетлером, называет те годы «временными трудностями» в истории этого человека.
Шетлер уложил несколько предметов первой необходимости в багажник купленного им мотоцикла Royal Enfield болотного цвета и снова взял курс на запад.
Глава 4Первые шаги
«Мне 32 года, и на прошлой неделе я вышел на пенсию». Слова, с которых Шетлер начал вести свой блог о путешествиях в январе 2014 года, казались воплощением шаблона «Я бросил работу, чтобы путешествовать по миру» или движения «Финансовая независимость, ранний выход на пенсию» (FIRE), которое приобрело популярность в 2010-х годах. Но он поспешил уточнить, что фраза «выход на пенсию» не совсем подходит для этого этапа его жизни, который, по его мнению, правильнее будет назвать переходом туда, где он «свободен жить жизнью своей мечты».
В дебютном посте в своем блоге по новому URL-адресу adventuresofjustin.com, который он приобрел за год до увольнения с работы, он написал, что «боролся с растущим чувством неудовлетворенности» своей работой и ощущал себя «в ловушке образа жизни, на который купился, и я не гордился тем, кем стал». В этом посте чувствуется, что выкладывать свою жизнь и чувства в интернет для него в новинку. «Если я просто буду писать [о своем прежнем образе жизни в высшем свете и везении], то буду чувствовать себя придурком», — написал он, понимая, как некоторые читатели могут истолковать его слова о том, что у него была привилегия выбрать такую жизнь. При более глубоком прочтении можно разглядеть человека, который наконец-то делает выдох после того, как долго сдерживал дыхание, наполовину спокойное облегчение и наполовину горячее возбуждение, официальные первые шаги по открытой дороге с каждым поворотом. Он сделал то, что делали его герои — вырвался на свободу, сделал шаг назад и отправился в путь. Шетлер писал, что он «бежал от монотонности навстречу новизне, навстречу удивлению, благоговению и тому, что заставляет его почувствовать себя живым». Он заключил: «Люди спрашивают, чего я боюсь. Я боюсь непрожитой жизни, боюсь оглянуться назад в старости и пожалеть, что потратил ее на забытые вещи или попытки быть кем-то другим».
«ЛЮДИ СПРАШИВАЮТ, ЧЕГО
Я БОЮСЬ. Я БОЮСЬ НЕПРОЖИТОЙ
ЖИЗНИ, БОЮСЬ ОГЛЯНУТЬСЯ
НАЗАД В СТАРОСТИ И ПОЖАЛЕТЬ,
ЧТО ПОТРАТИЛ ЕЕ НА ЗАБЫТЫЕ
ВЕЩИ ИЛИ ПОПЫТКИ БЫТЬ
КЕМ-ТО ДРУГИМ».
12 января он опубликовал в «Инстаграме» и «Фейсбуке»[13] фотографию маленького серого рюкзака рядом со своим мотоциклом. «Приключение начинается. С сегодняшнего дня я официально бездомный, и это мое единственное имущество». Минимализм был ключевым фактором. Прямая противоположность четко установленным планам. Мотоцикл был идеалом. Путешествовать автостопом означало бы вынужденно следовать чужим планам и маршрутам. Автомобиль означает замкнутость и защищенность. Мотоцикл, напротив, предлагал полную свободу поворачивать в любую сторону, в какую ему заблагорассудится, а также близость с дорогой и окружающей средой. Выбранный им Royal Enfield, а не мотоцикл, более привычный в США и предназначенный для дальних путешествий, в конечном счете привнес романтику в его путешествие. «Энфилд» выглядел круто, винтажно и по-военному. Он назвал его Боевым Котом, отчасти в честь зеленого кота, принадлежащего супергерою Хи-Мэну, которого он любил с детства.
Среди немногочисленного имущества, уложенного в багажник, пристегнутый сбоку к мотоциклу, была его библия — «Скитания: Необычное руководство по искусству длительных путешествий по миру» (Vagabonding: An Uncommon Guide to the Art of Long-Term World Travel) Рольфа Поттса. Шетлер рекомендовал эту книгу многим на личных встречах и онлайн. «По какой-то причине, — писал Поттс в одном отрывке, который вызвал особый резонанс, — мы рассматриваем долгосрочные путешествия в далекие страны как повторяющуюся мечту или экзотическое искушение, но не как нечто, что применимо к жизни здесь и сейчас. Вместо этого — из безумного долга перед страхами, модой и ежемесячными платежами за вещи, которые нам на самом деле не нужны, — мы ограничиваем путешествия до коротких, бешеных вспышек. Таким образом, когда мы вкладываем свое богатство в абстрактное понятие под названием „стиль жизни“, путешествия становятся всего лишь очередным аксессуаром — плавным, заключенным в капсулу опытом, который мы приобретаем так же, как одежду и мебель». Книга стала руководством и источником вдохновения, а также подтвердила его правоту.
Однако Шетлер начал свое путешествие не расслабленно, а решительно. Он рванул через юг США и воссоединился со старыми друзьями на Западном побережье. Пару месяцев он провел в кемпингах в парках Джошуа-Три в Калифорнии и Ред-Рокс-Каньон в Неваде, а потом резко отправился за границу. В начале марта Шетлер оставил свой мотоцикл и улетел в Индонезию. «Перелет в один конец на Бали. Начинается мое Бессрочное путешествие по миру», — написал он в блоге. «Все, чем я владею в этом мире, помещается в ручной клади, и я не совсем представляю, где буду спать, когда приеду. Это то, о чем я всегда мечтал». Он приехал с определенными намерениями: минуя курортные города, он набрал в поисковике «Коренные племена Юго-Восточной Азии» и перешел по ссылке. «Переночую в лодке на островах Ментавай, в 100 км от западного побережья Суматры, — написал он. — В течение следующих 10 дней я буду жить глубоко в джунглях с ментаваями — племенем, которое продолжает жить своей традиционной культурой в относительно нетронутом виде. Я и правда надеюсь научиться еще большему количеству навыков выживания в джунглях, а также познакомиться с прекрасным и древним образом жизни, пока он не исчез». В течение полутора недель он жил в традиционном длинном доме[14], ловил рыбу и крабов, собирал листья коки и учился делать стрелы с ядовитыми наконечниками.
Он снова вернулся в Таиланд, а затем полетел в Непал, где отправился в поход по отдаленной, засушливой долине Мустанг. Ранее известный как Королевство Ло, Мустанг долгое время был запретной зоной для путешественников из-за границы с Тибетом. «Это страна преступников и бандитов, где кочевники продолжают жить в палатках из шерсти яка и скармливают умерших гигантским гималайским грифонам»[15], — писал Шетлер в блоге. Он был в своей стихии и исследовал те места, где «люди живут так же, как и тысячи лет назад, без знаков на английском языке, без постоялых дворов, без телефонов и Wi-Fi». Кульминацией поездки стало пересечение перевала Торонг-Ла длиной почти пять с половиной километров в шлепанцах. «Я никогда не был таким счастливым», — написал он.
Вернувшись в Катманду, он снова встретился с Бишалом Капали, который отвез его в храм Пашупатинатх, одно из святейших мест Катманду. Это самый старый индуистский храм в долине, известный как место кремации. Когда они смотрели на горящие погребальные костры, Шетлер спросил его о смысле жизни. Капали спросил о том же самого Шетлера, и тот ответил, что знает, что однажды он умрет и что у него осталось совсем немного времени, чтобы осуществить все свои мечты.