— И что случилось потом?
Этот вопрос задал Йоргенсен.
Кертис пожал плечами.
— О, он сделал так, как обещал. Он привел своих людей обратно на берег. Затем он сказал им, что должен вернуться за парнем, который пропал во время боя. Больше они его не видели, и нам пришлось покинуть остров без Ольсена. Если бы я решил, что он дезертировал, я бы доложил о его отсутствии. Но я убежден, что он этого не сделал. Он был не из тех, кто на это способен. Он был сильным. Не физически, но морально. Это было видно по его глазам.
Я наклонился вперед.
— Что это за дело было у него в Норвегии? — спросил я.
— Я не знаю, — ответил он. — Возможно, на самом деле это не было так уж важно. Но в чем я не сомневаюсь, так это в том, что это было важно для него.
Я посмотрел на Йоргенсена. Он наклонился вперед и не сводил глаз с Кертиса. Напротив него, в другом конце каюты, калека откинулся на спинку стула и тихонько улыбнулся.
— Ну а вы, мистер Дахлер, — обратился я к нему, — зачем вы здесь?
— Потому что я тоже желаю знать больше о том, как умер Фарнелл, — отозвался он.
— В таком случае почему вы желаете сойти на берег? — поинтересовался я. — Вы могли бы найти ответ, отправившись с нами во Фьерланд.
— Я бы очень этого хотел, — ответил он, — но, к сожалению…
Он не окончил фразу и пожал плечами.
— Так вы говорите, что вам этого хотелось бы? — озадаченно переспросил я.
Его пальцы перебирали ткань полупустого рукава.
— Видите ли, тут имеются определенные затруднения.
Его лицо жило своей напряженной жизнью, а тело выпрямилось, напоминая натянутую струну.
— Какие затруднения? — не выдержал я.
— Спросите у Йоргенсена.
В его голосе прозвучала злоба.
Я обернулся. Лицо Йоргенсена было белым как мел. Высохшая кожа оставалась неподвижной, как бесстрастная маска, но синие глаза сощурились и смотрели настороженно.
— Что, если вы обо всем расскажете сами? — предложил он.
Дахлер вскочил на ноги.
— Расскажу сам?! — крикнул он. — Ну уж нет. Почему я должен рассказывать о том, что больше не могу попасть в свою собственную страну?
Он отпихнул стул назад и шагнул к Йоргенсену. Затем он резко развернулся и пошел в другую сторону. Остановившись у двери в камбуз, он снова обернулся к нам. Его карие глаза смотрели на меня удивительно цепко.
— Я еду с вами, мистер Гансерт. Я в долгу перед Фарнеллом, — он бросил взгляд на Йоргенсена, — а я всегда возвращаю свои долги.
— Что это за долг? — спросил я.
— Он спас мне жизнь.
— Вы совершаете ошибку, Дахлер, — тихо произнес Йоргенсен. — В Норвегии вас ждет арест.
— Кому из своих сотрудников вы поручите донести на меня в этот раз? — презрительно фыркнул Дахлер. — Или вы сами выполните эту грязную работу? — Он медленно шел по комнате, наклонив голову в сторону Йоргенсена и слегка повернув ее в сторону. — Вам мало того, что вы уже сделали?
— Прошу вас, мистер Дахлер, присядьте, — попросил я его, кладя руку ему на плечо.
Он резко обернулся ко мне, и на его лице отразилась такая злоба, что на мгновение мне почудилось, будто он собирается укусить меня за руку. Вдруг он так же внезапно расслабился и сел на стул.
— Прошу прощения, — произнес он.
Я перевел взгляд на Йоргенсена.
— Поговорим о вас, мистер Йоргенсен. По вашим словам, вы явились сюда, чтобы обсудить возможности объединения усилий «Би Эм энд Ай» и вашей собственной компании. — Я наклонился к нему. — Как я вам уже сказал, я вам не верю. Вы здесь потому, что вы так же интересуетесь Фарнеллом, как и все мы. С сэром Клинтоном вы беседовали о залежах никеля и урана. Но это были лишь ваши догадки. На самом деле вы не знаете, какой металл обнаружили в Норвегии. — Я помолчал, а затем очень медленно произнес: — А я знаю, и это не никель и не уран. Что касается того, где находятся эти залежи, то у вас нет об этом ни малейшего представления. Ваш визит сюда — это чистейшей воды блеф.
— Так значит, вам известно, о каком металле идет речь? — Его глаза смотрели на меня так безразлично, что было совершенно невозможно понять, о чем он думает. — Вам об этом рассказал сам Фарнелл?
— Да, — ответил я.
— Когда он с вами связывался?
— Это сообщение прибыло после его смерти, — покачал головой я.
Девушка с легким возгласом подалась вперед. Дахлер пристально наблюдал за Йоргенсеном.
— Если вам так этого хочется, — продолжал я, — я высажу вас на берег. Но помните: здесь, в этой каюте, собрана вся правда о Фарнелле. Или, во всяком случае, такое ее количество, которое нам необходимо. Возвращайтесь в Штаты, я же возьму курс на Норвегию. — Я помолчал, глядя на него, а затем пошел к двери. — Подумайте об этом, — произнес я, прежде чем выйти из каюты. — Если хотите, я высажу вас в Гринвиче. Так что принимайте решение побыстрее. Минут через пять мы поравняемся с пристанью.
Закрыв за собой дверь, я поднялся на палубу. После ярко освещенной каюты тут было очень темно. Вокруг сияли огни. Сырой воздух приятно холодил лицо, а палуба вибрировала под ногами. Тихий плеск воды, рассекаемой корпусом яхты, приводил меня в восторг. Мы вышли в плавание.
Я прошел на корму, где за штурвалом замерла темная фигура Дика. На фоне сияющего Лондона отчетливо выделялись стройные очертания бизань-мачты.
— Я тебя сменю, — сообщил ему я. — А ты спускайся вниз и устрой наших пассажиров. Покажи им их каюты, выдай одеяла, простыни, одежду, все, что им понадобится. Займи их, Дик, и держи Дахлера подальше от Йоргенсена. Покажи девушке камбуз, пусть соорудит что-нибудь поесть. Не позволяй им размышлять. Мне совершенно не нужно, чтобы кто-то из них, а в особенности Йоргенсен, подошел ко мне с просьбой позволить ему сойти на берег.
— Хорошо, шкипер, — кивнул он. — Сделаю все, что будет в моих силах.
— Ах, да, попроси их написать сообщения, которые мы передадим по радио, — добавил я вдогонку. — Объясни им, что у нас есть как передатчики, так и приемники.
— Понял, — откликнулся он, скрываясь в люке.
Накинув пальто, я занял место у штурвала. Уилсон сматывал канаты. Я окликнул его, и он пришел на корму. Родом из Корнуолла, он был уже не молод, что не мешало ему оставаться отличным моряком.
— Поставь кливер, — распорядился я. — Если ветер не усилится, он нам пригодится.
— Будет сделано, сэр, — отозвался он. Его обветренное лицо казалось красным в свете ходового огня левого борта. Он помолчал, а затем поинтересовался: — Правда ли то, что говорил мистер Эверард? То, что мы идем в Норвегию?
— Правда, — кивнул я. — А тебе не все равно, куда идти?
Его грубоватые черты расплылись в улыбке.
— В Норвегии рыбалка лучше, чем в Средиземном море.
Он сплюнул за борт, как будто желая подчеркнуть всю бесполезность Средиземного моря, и ушел на нос. Мой взгляд упал на стеньгу. На ней светился фонарь, указывающий на то, что мы парусник, идущий с включенным двигателем. Я устроился поудобнее, готовясь к длительному процессу прохождения устья Темзы. Мне не нужна была карта. Я столько раз проходил Темзу под парусом, как вверх, так и вниз по течению, что знал все повороты, бакены и приметы на берегу. Спускаться в устье с включенным двигателем было совсем несложной задачей. Единственное, что меня волновало, — останется ли на борту Йоргенсен.
Поэтому я вздохнул с облегчением, увидев, что мимо в темноте проплывает королевский морской колледж Гринвича. Йоргенсен не относился к нерешительным людям. Я сказал ему, что высажу его на берег в Гринвиче, если он того пожелает. Поскольку он такого желания не высказал, то, вполне вероятно, он решил остаться на яхте. Но, пока мы не обогнули Нор, у него оставался путь к отступлению.
Прошло полчаса, прежде чем Дик снова появился на палубе.
— Я их всех устроил, — сообщил мне он. Оглянувшись через плечо, он театральным шепотом добавил: — Хотите верьте, хотите нет, но великий промышленник Йоргенсен помогает Джилл готовить жратву.
— Я так понимаю, что Джилл — это мисс Сомерс?
— Совершенно верно. Она просто прелесть. Сразу взялась за дело и уже со всем разобралась.
— Где Дахлер? — спросил я.
— У себя в каюте. Я отвел его в одноместную каюту перед кают-компанией по правому борту. Девушку я разместил по левому борту. Йоргенсен будет теперь с вами, а Кертис Райт со мной. — Он показал мне несколько листков бумаги. — Мне это сейчас отправить?
— Что это?
— Сообщения для передачи.
— Оставь их в рубке, — кивнул я.
— Тут все предельно ясно, — добавил он. — Три от Йоргенсена, одно от Дахлера и еще одно от девушки.
— И все же я хотел бы сначала их пересмотреть, — ответил я. — И вернись к ним, Дик, если тебя не затруднит. Я не хочу, чтобы они оставались одни, пока мы не вышли в открытое море.
— Хорошо, — отозвался он и начал спускаться по трапу.
Неподвижно сидеть у штурвала было холодно, и время тянулось медленно. Мне не терпелось поскорее покинуть реку. Постепенно огни доков и складов по обоим берегам начали редеть, а вскоре их сменили огромные черные пространства заиленных берегов и полей. Мы разминулись с большим грузовым судном, медленно поднимавшимся вверх по течению Темзы. Его бортовые огни скользнули мимо нас, и не прошло и нескольких минут, как их полностью поглотила ночная тьма. Двигатель работал на полную мощность, и мы делали не меньше восьми узлов. Если добавить к этому скорость отлива, составлявшую около четырех узлов, то выходило, что мы движемся вниз по течению с очень неплохой скоростью. Дик прислал на палубу Уилсона, который принес мне и Картеру дымящиеся кружки кофе. К восьми часам мы оставили позади Тилбери и Грейвсенд, а полчаса спустя вдали завиднелись огни Саутенда. Мы уже вышли в устье, и яхту начало раскачивать. Ветер дул с юго-востока, и море сердито пенилось невысокими, но крутыми волнами, возмущенно шипевшими в темноте, рассекаемой нашим судном.
Дик присоединился ко мне как раз в тот момент, когда я заметил далеко впереди ритмичное моргание маяка Нор.