Держа цветок как можно дальше от себя, Сверчок собралась с духом и выступила из тени оранжереи. Она шла медленно, на трёх лапах, высоко подняв передней свою опасную ношу.
Синь внезапно осознал, какой это для неё важный поворотный момент. До сих пор она в любой момент могла развернуться и улететь домой, где никто не связал бы её отсутствие с беглыми шелкопрядами, и продолжить свою привычную обеспеченную жизнь. Соврала бы, что пряталась, как всегда, от безумных охотников, да и всё.
Теперь же она приближалась к королевским стражникам, которые наверняка запомнят незнакомку из своего племени, и что бы ни случилось потом, неприятностей не избежать, причём очень крупных.
«Прости меня, Сверчок! – молча вздохнул дракончик. – Лучше бы мы никогда…» Закончить мысль он не смог, потому что не хотел врать самому себе. Он был счастлив, что судьба свела их. К несчастью, при таких страшных обстоятельствах.
При виде незнакомой драконихи оба стражника, сидевших у дверей улья, в тревоге вскочили на лапы.
– Стой! – рявкнули они разом, выставляя пики.
Сверчок послушно остановилась, не дойдя до входа, и солдаты зашептались, повернувшись друг к другу. Синь покосился на Росянку, застывшую в напряжённом ожидании. Глаза её не отрывались от ядожалов, когти хищно сжимались и разжимались.
– Твоя мать сказала, – тихо спросил он, что для этого ты вылупилась из яйца… для чего?
Листокрылая поморщилась, бросив взгляд через плечо.
– Ты решил поболтать в такой момент?
– Да какая болтовня, я серьёзно! На самом деле хочу знать.
– Никаких тут особых тайн, – хмыкнула она. – Мать хочет, чтобы дочь продолжила семейное дело. Всю жизнь меня для этого готовила.
– Чтобы украсть Книгу Ясновидицы?
Она помолчала, прищурившись.
– Ну да… в общем.
Допытаться до подробностей Синь не успел – стражники вновь заговорили, подзывая к себе Сверчок.
– Ты кто такая? – прорычал один. – Почему не вернулась вовремя?
– Что ты принесла? – спросил другой.
– Кое-что удивительное! – объявила она. – Королева непременно захочет посмотреть. – Тихий голос был едва слышен из-за угла.
– Если это не след того проклятого шелкопряда, она откусит тебе голову! – фыркнул ядожал. – Лучше иди к главной хранительнице, малышка. Она обожает всякие редкости.
– Но убивает реже, чем королева, – ухмыльнулась напарница.
Синь почувствовал острый укол вины. Стражники вели себя вполне приветливо. А меж тем не сносить им головы, если Оса узнает, кого они пропустили в улей. Едва ли отделаются простым увольнением со службы. Вот ведь не повезло, что попались добрые!
«Они добрые, потому что Сверчок из их племени, – прозвучал в голове голос Лунии. – С тобой ядожалы когда-нибудь говорили приветливо? Улыбнулись хоть раз? Может, эти самые солдаты три дня охотились за тобой, а может, сажали меня в клетку или кололи своими пиками таких, как я, чтобы быстрее давали огнешёлк!»
Дракончик зябко передёрнул плечами, отгоняя непрошеный голос.
– Ну так что там у тебя? – Стражник с любопытством вытянул шею.
– Посмотрите, какая красота! А запах… Я такого в жизни не помню. – Сверчок протянула цветок, и оба ядожала разом ткнулись в него носами.
В тот же миг её когти скомкали лепестки, и стражники повалились на землю. Один из них ударился головой о стену, и Сверчок болезненно поморщилась. Присела рядом, поправила ему крылья и стала щупать пульс. Цветок, брошенный на землю, сморщивался и темнел на глазах.
Синь поспешил следом за Росянкой, которая уже бежала к двери.
– Оставь их! – бросила она. – Я не знаю, долго ли они пролежат. Надо было сильнее прижимать им к мордам.
– Зачем? – нахмурилась Сверчок. – Вполне достаточно, по-моему. Что за цветок такой – из семейства паслёновых, да?
Склонившись над упавшей рядом стражницей, дракончик с тайным облегчением убедился, что она жива и лежит удобно, и под свирепым взглядом мраморной королевы Осы кинулся догонять Росянку.
Массивная парадная дверь улья была сделана из настоящего дерева и украшена пышной резьбой в виде летящих ос и профилем королевы. Задержавшись, листокрылая прошлась по нему когтями, оставляя глубокие борозды.
– Зачем? – поморщилась Сверчок. – Такая красивая резьба!
– Увидишь, что будет, когда мне попадётся её настоящая морда! – прорычала Росянка, дёргая дверную ручку и проскальзывая в щель.
Войдя следом, драконята оказались в пустынном зале нижнего яруса, где ряд за рядом выстроились складские ангары – огромные бежевые кубы от пола до потолка. На дверях виднелись незнакомые символы, но не успел Синь задуматься, что они означают, как Росянка рванулась вперёд к ведущему наверх коридору. Дракончик догнал её и удержал за плечо.
– Что? – сердито обернулась она.
– Пусть Сверчок идёт первая! А ты веди себя как обычный шелкопряд, мы не бегаем по ульям с таким видом, будто хотим всех тут поубивать. Даже с маскировкой получше твоей мигом схватят!
– Ладно, – фыркнула листокрылая, – покажи, как ходите вы.
Он обернулся к Сверчок.
– Ты уже бывала здесь? Знаешь, где храм?
– Да, у нашего класса была экскурсия в прошлом году, и отец водил пару раз. Храм выше, в центре улья.
Синь кивнул, пропуская её вперёд. Затем пригнул голову и засеменил следом, стараясь выглядеть как можно незаметней и безобидней. Рыча и шипя себе под нос, Росянка пошла за ним, копируя его, как могла.
– Челюсть не так сильно выставляй, – тихо велел он, – и глаза опусти. На ядожалов в упор не смотри, и вообще потише.
– Вот такие вы и есть, шелкопряды! – прошипела она. – Жалкие раболепные черви!
Дракончик хмуро обернулся.
– Неправда! Мы просто мирные и законопослушные – потому и выжили! На Пантале нас осталось куда больше, чем листокрылов… то есть мне так кажется, – добавил он неуверенно. До сегодняшнего утра казалось, что лесное племя вымерло совсем.
Однако, судя по вспыхнувшим глазам спутницы, он попал в точку.
– Согласись вы тоже драться, все были бы живы!
– Или все погибли, что гораздо вероятнее.
– Не понимаю, почему Ива так хочет вас спасти! – раздражённо фыркнула листокрылая. – От вашей трусливой покорности и мягкотелости не меньше бед, чем от ядожалов. По мне, так скинуть вас в море вместе с ними!
Сверчок остановилась у поворота и обернулась. – Не могли бы вы ругаться потише? Впереди жилые ярусы.
Синь прикусил язык, оставив при себе то, что хотел ответить, и поспешил за ней. В самом деле, навстречу стали попадаться драконы, в том числе ядожалы, чьих ушей стоило опасаться. Скромно пригнув голову и пряча глаза, он семенил по спиральному коридору и думал: а вдруг листокрылая права? Не путает ли он вежливость и послушание с мягкотелой трусостью?
А что прикажете делать – смотреть ядожалам в глаза, бросать обвинения, затевать скандалы и драки? Не вылезать с Пути нарушителей, как Мечехвост? Нет уж, лучше тихая спокойная жизнь, как прежде!
Коридоры располагались здесь почти как в улье Цикады, но были просторнее и выше, а древокаменные стены расписаны жёлто-чёрными полосами или шестиугольным орнаментом наподобие пчелиных сот. На каждом повороте и перекрёстке смотрели с гобеленов и плакатов свирепые глаза королевы Осы.
От яруса к ярусу коридоры становились оживлённее, и сердце у дракончика нервно сжималось. Он невольно держался всё ближе к провожатой, украдкой окидывая взглядом встречных драконов. Вот семья ядожалов спорит, куда лучше сходить пообедать, вот беспечная парочка распевает песни, путаясь в словах и подшучивая друг над другом, а вот слуга-шелкопряд тащит корзину со свежими одеялами. Ядожалы приветливо кивали незнакомой соплеменнице, не удостаивая Синя с Росянкой даже взгляда. Всё вроде спокойно, жизнь идёт своим чередом, как будто и не было тех дней охотничьей горячки в полной власти у королевского разума.
Внезапно Сверчок с тревогой дёрнула крыльями и замедлила шаг, свернув из коридора на полированный пол из настоящего дерева. Затаив дыхание и бережно переставляя лапы по скользкой поверхности, переливающейся золотисто-янтарными волнами, Синь двинулся следом к храму Ясновидицы.
Глава 20
В книгах, которые доводилось читать Синю, утверждалось, что храм Ясновидицы – самая прекрасная постройка в мире. Построили храм ещё внуки великой пророчицы, но затем он сильно пострадал от войны с листокрылами, был перенесён и восстановлен здесь, в самом сердце королевского улья. Строители использовали более шестидесяти разных пород дерева, полируя и идеально подгоняя друг к другу мельчайшие детали. Настоящее чудо!
Однако никакие книги не могли описать глубокого ощущения мира и спокойствия, охватившего дракончика при одном взгляде на храм. Вопреки ожиданиям, он оказался вовсе не гигантским величественным сооружением и не превышал размерами Кокона в улье Цикады, но отличался изящными, выверенными пропорциями. Колонны из тёмного, почти чёрного дерева вдоль фасада были инкрустированы кусочками кварца, сверкавшими, словно звёзды в ночном небе. Углы крыши загибались драконьими хвостами, а центральный купол был отделан пластинками золотистой древесины наподобие чешуи.
Храм стоял в центре обширной площади с наборным деревянным полом, окружённый голубыми бассейнами и уголками для чтения. Даже в этот поздний час тут и там – на скамейках, у воды, на бамбуковых циновках среди резных библиотечных полок – виднелись драконьи фигуры, склонённые над книгами при свете фонарей, свисающих с крыши храма и плавающих в бассейнах.
Свет блестел и на куполе, и дракончик, приглядевшись, заметил высоко наверху уголок одной из лун и россыпь звёзд. Их лучи падали на храм через колодец, пробитый сквозь верхние ярусы улья. Должно быть, от дождя крышу защищало стекло, но такое чистое, что заметить его было трудно.
Синь смотрел на чудесную библиотеку в окружении архитектурных красот и ощущал невероятную грусть оттого, что ни разу не бывал здесь и скорее всего никогда больше не побывает. Как же счастливы ядожалы из улья Осы, которые могут приходить хоть каждый день! Вот бы устроиться сюда работником, прибираться в храме, ухаживать за книгами, да хоть пол подметать и кормить золотых рыбок. По крайней мере, никто не орал бы и не гонял по всей равнине…