Однако, взглянув на непроницаемую вуаль хранительницы, дракончик понял, что не в силах этого сделать. Отдать листокрылов на расправу палачам, вернуться к прежней законопослушной жизни – разве можно теперь, когда он узнал об огнешёлке, внушении, «Хризалиде»? После того как стражники у него на глазах окружили Лунию, он никогда больше не сможет доверять королеве!
Дракониха с вуалью шагнула вперёд и с шипением повернулась к Росянке.
– Листокрыл?
– Да ты, никак, удивляешься? А говорила, что ждёшь… Разве ваша драгоценная Книга не предупредила о моём появлении?
– Хм… листокрыл, шелкопряд… И ядожал!
Хранительница задумчиво оглядела незнакомцев, надолго задержавшись на Сверчок. Затем вдруг подняла лапу и решительно сорвала вуаль.
На драконят таращились пустые и белые, как жемчужины, глаза.
Сверчок ахнула и отшатнулась.
– Измена! – прорычала дракониха. – Почему я не могу дотянуться до твоего разума, червячок?
Не помня себя, Синь рванулся вперёд, заслоняя Сверчок от всевидящих глаз королевы.
– Тебе нужен только я! – выкрикнул он. – Я Синь, брат Лунии! Дракончик с огнешёлком! – Он потер лапу, счищая краску и обнажая небесно-синюю чешую. – Видишь? Я сдаюсь сам! Отпусти их, умоляю!
– Никогда! – рыкнула Оса голосом хранительницы и вытянула когти, из-под которых показались ядовитые жала.
Внезапно Росянка сорвалась с места и врезалась хранительнице в бок. Отлетев к стене, та с яростным рёвом полоснула когтями, но молодая дракони-ха пропустила их над головой, крутанулась на месте и ударила хвостом противницу в грудь.
Ядожалиха была крупнее и сильнее, но листокрылая дралась, как загнанный в угол тигр. Они бешено шипели, прыгая и обмениваясь ударами в тесном пространстве, но в конце концов Росянка ухватила хранительницу за шею и свалила на пол, а затем, вновь увернувшись от когтей с ядовитыми жалами, перехватила вытянутую лапу и сломала с тошнотворным хрустом.
Взвыв от боли, хранительница лягнула обеими задними лапами, целясь в живот, и откатилась к стене, оставляя за собой кровавый след. Росянка прыгнула на неё, прижимая к полу и пытаясь обездвижить.
Синь смотрел на них с ужасом. Что бы сказала на это Ясновидица? Наблюдала ли она в своих видениях, как далёкие потомки схватятся насмерть за её наследство? А если да, то что думала о хранительнице и вломившихся в святилище ворах?
Дракончик в отчаянии поднял взгляд, как будто в звёздах из лунного камня, рассыпанных по потолку, ещё жила душа великой пророчицы. «Прости нас, Ясновидица! Я не хотел, чтобы так вышло, и никого не просил, я всегда старался быть хорошим!»
Звёзды сверкнули, отражая отблеск фонаря в чём-то металлическом, лежащем на полу. Синь опустил глаза.
Ключ!
Неужели тот самый? Точно! Висел на шее у хранительницы и оторвался во время драки.
Сверчок скорчилась в дальнем углу, обхватив голову лапами, и у дракончика виновато сжалось сердце. Королева узнала её главную тайну, а виноват он один! Вся её жизнь теперь пойдёт иначе, даже если удастся выбраться из ловушки. Домой возвращаться нельзя – разыщут и запрут, чтобы выяснить, почему внушение не работает.
Синь сжал зубы. Королева Оса испортила жизнь Лунии и ему, а теперь ещё и Сверчок. Подавила свободную волю своего родного племени, истребила тысячи листокрылов и уничтожила их священные деревья.
Пускай теперь и она что-нибудь потеряет!
Он схватил ключ и подскочил к постаменту со шкатулкой. Вставил дрожащими когтями в замочную скважину и повернул.
«Прости меня, Ясновидица!»
Поднимая резную деревянную крышку-обложку, он всей чешуёй и всем сердцем ощущал тяжкий груз нарушенных правил.
Вот она! Настоящая, подлинная Книга Ясновидицы! Удивительно маленькая по сравнению с тем, что он ожидал увидеть, и вовсе не сияющая золотом. Мягкий кожаный переплёт голубого цвета без всяких украшений сильно потёрт, будто книгу перечитывали миллион раз. Страницы пожелтевшие, хрупкие и осыпаются по краям, а запах, как у всех старых книг, но с еле слышным ароматом лесной хвои.
Синь бережно взял сокровище в лапы.
– Стой, погоди! – воскликнула Сверчок, и дракончик обернулся, но она обращалась к Росянке, которая прижала к стене измочаленную хранительницу и замахнулась когтями. – Не убивай её!
– Почему вдруг? – злобно оскалилась листокрылая, тяжело дыша. Живот её был расцарапан до крови, фальшивые крылья оторваны, часть мешочков валялась на полу.
– Потому что это не она! – Сверчок шагнула ближе и глянула ядожалихе в мутно-белые глаза. – Скажи, королева Оса всегда у тебя в голове? Потому ты и носишь вуаль? – Дракониха молчала, уставив на неё пустой взгляд. – Что ж, логично, только так можно быть уверенной, что секреты Книги никто не разболтает. Все думают, что её читают двое, а на самом деле – одна только королева, потому что хранительница своим разумом не владеет.
Дракончик зябко передёрнул плечами. Провести всю жизнь не выходя из храма уже достаточно неприятно, но навсегда лишиться собственной воли – во сто раз тяжелее.
Росянка прищурилась, разглядывая дракониху.
– Я слыхала, что королева ядожалов может напрямую управлять ими, но думала, это пустое враньё, чтобы нас напугать.
Королева хрипло расхохоталась.
– Нет, всё правда! А потому сейчас все драконы в улье спешат на площадь и окружают храм… ну, кроме тех солдат, что ты парализовала. Первый же ваш шаг наружу станет последним в жизни!
– Ага, внутрь они не войдут, – понятливо кивнула Сверчок, – иначе узнают, что ты управляешь хранительницей.
– Я знаю, что мы сделаем, – сверкнула глазами Росянка, бросив взгляд через плечо. – Эй, ядожалиха!
– Меня зовут Сверчок.
– Сверчок, – поправилась листокрылая, только теперь начав походить на дракона, а не на встопорщенный клубок ярости. – Найди у меня мешочек с большой буквой «М», – велела она, не отпуская хранительницу, прижатую к стене.
Перебрав те, что лежали на полу, Сверчок опасливо приблизилась и стала копаться в оставшихся висеть у листокрылой на ремне.
– Нашла.
– Открой его, но очень осторожно! Достань маленькую баночку, но не трогай крышку, пока я не скажу!
– Понимаю, не маленькая, – криво усмехнулась Сверчок. – Достала, держу.
– Так, теперь быстро вытряхни то, что там внутри, на хвост этой гадине и сразу отскакивай!
Выполнив инструкции, Сверчок отступила назад к Синю и оба стали с опаской наблюдать, как выпавшая из баночки пара довольно крупных чёрных муравьёв взбирается по хвосту хранительницы, цепляясь крошечными лапками за чешую и ощупывая путь усиками-антеннами.
– Что вы задумали? – подозрительно спросила Оса.
– Когда ты в голове у дракона, – объяснила Росянка, – то ощущаешь всё то же, что и он, правильно? Иначе не вскрикнула бы, когда я сломала ей лапу.
– Да, я тоже слышала, – подтвердила Сверчок. – Она уходит, когда они ранены или умирают.
– Понятно, – фыркнула королева. – Я могу вынести боль посильнее, чем от сломанной лапы. Что бы вы ни делали с этим телом, мне наплевать!
– Может быть, – усмехнулась листокрылая, – просто тебя ещё не кусал муравей-копьё.
Синь ни разу не слыхал о таких муравьях. Судя по молчанию королевы, она тоже. Тем временем насекомые перелезли с хвоста на спину и продолжали взбираться. Хранительница долго терпела, но когда одно переползло на шею, инстинктивно шевельнула крылом, смахивая его.
Однако муравей зацепился за кончик крыла и скорчился, изогнув шипастое вытянутое брюшко.
Из пасти хранительницы вырвался душераздирающий вопль, какого Синю ещё не доводилось слышать. Она осела на пол и затряслась в судорогах, продолжая кричать. Отпустив её, Росянка забрала у Сверчок пустую баночку, осторожно загнала муравьёв обратно и вернула в мешочек. Затем присела рядом с хранительницей и силой приподняла веки её зажмуренных от боли глаз.
– Ну что, хватит с тебя или добавить? – ухмыльнулась она. – Болеть будет ещё полдня, чтобы ты знала.
– Я убью тебя! – прошипела Оса, и тут внезапно мутная белизна глаз рассеялась – они стали нормальными, тёмно-оранжевыми. – Вы… У вас получилось, – хрипло выдавила хранительница. – А-а-а! Как больно! Понимаю… иначе было никак, но… У-у-у! Однажды я сама поранила себя, чтобы прогнать её из головы, но ничего не вышло… – С болезненным шипением она приподнялась, неловко вытягивая пострадавшее крыло.
– В тебе точно нет Осы?
– Нет… впервые за долгие годы… – Дракони-ха со свистом втянула воздух сквозь зубы, морщась от новой вспышки боли.
– Если так, то вот тебе… – Росянка порылась в мешочках и достала несколько тёмно-зелёных листьев. – Жуй их и прикладывай к месту укуса, боль притупится хотя бы на время.
– О, спасибо! – простонала хранительница, засовывая листья в пасть.
– Язык тоже слегка онемеет, не удивляйся.
– Угу, – скривилась дракониха, двигая челюстями.
– Значит, она всё время так и сидела у тебя в голове? – спросила Сверчок.
Хранительница с трудом кивнула, преодолевая мучительную судорогу.
– С самого начала, как я… вступила в должность… А-а-а!.. Очнулась после церемонии, а Оса уже во мне… Когда спит, меня тоже заставляет… – Она передёрнула крыльями. – Сначала я гордилась, потом поняла, что меня ждёт.
– Какой ужас… – вздохнул Синь.
Книга у него в лапах была тёплой и хрупкой, её всем сердцем хотелось защитить. Наверняка любой, кто собирался стать хранителем, ощущал то же самое. Зачем их заставлять? Неужто королева ни капельки не доверяет своим подданным?
– Она вернётся, как только сможет, – предупредила Сверчок.
– Знаю, – печально кивнула хранительница, – но хоть сколько-то побуду собой, я и на это уже не надеялась. – Она принялась размазывать по крылу пережёванные листья, и гримаса боли чуть ослабла. – О, слава Ясновидице!
Росянка нахмурилась, обернувшись к Синю.
– Ну, Книга у нас – это хорошо, но вокруг толпа ядожалов-убийц, что уже хуже.