С самого утра в путь?
С другой стороны, как только приоткрылось верное направление домой, сразу все здешние тайны, чудеса и открытия припомнились. Чтобы их хоть как-то зафиксировать, осмыслить и классифицировать, не мешало бы здесь хотя бы недельку побыть. Или две… две сотни неделек.
Ну и Леня мои мысли словно подслушал:
– Может, на день-два задержимся? Порыскаем как следует по Музею и по дому Охоты? Да и книжки по здешней истории надо отыскать.
В большом сомнении я посмотрел на Свонхов. Мол, а вы как? Домой, а потом и в мир Трех Щитов не хочется? Тем более что данные вопросы в первую очередь касались наших инвалидов.
Они и высказались первыми.
– Можете мне книги сносить, – заявил Руд. – Буду их аккуратно почитывать да выискивать полезные сведения.
– И для меня два дня задержки большой роли не играют, – нахмурилась Цилхи. – Тем более что и сама могу вести скрупулезный поиск. Но! Только на два дня задерживаемся, не больше!
Понимал, что за два дня мы мало что успеем. Да и потом собранные ценные трофеи на себе никак в иной мир не унесем. Окончательное решение оставалось за мной, я согласился на двое суток. А чтобы сразу распределить фронт завтрашних исследований, мы каждому выделили нужное направление.
Спорили, конечно. Но я был непреклонен. А потом, хоть и разнервничался изрядно, заснул как убитый.
Утром быстрый завтрак, очередная «дойка» доноров, и каждый по своим делам. Но зато у меня в резервуаре скопилось уже двенадцать с половиной процентов от полагающегося запаса боевой энергии. Мелочь для миров моей грозди, но для предстоящей разведки – целое состояние.
Мы с Леней – сразу на площадь, где застыли еще две наиболее исправные платформы. Надев шлемы, мы постарались провести некую передислокацию. А именно: Восьмую посадить на башню, где ранее располагалась Девятая. Вдруг пойдет нормальная зарядка энергетического аккумулятора? В таком случае у нас в распоряжении появится транспорт в идеальном состоянии.
Тем более что башня из-под Девятки оказалась без порталов, необходимых нам в скором будущем.
Парковка «Ласточки-VIII» оказалась не настолько сложной, как я опасался. По подсказкам снизу я опустил устройство к башне, и, когда до нее оставалась щель где-то в метр, сработала автоматическая доводка параметров всей операции причаливания. То есть платформа сама довольно шустро приклеилась на должное место. Потом только и понадобится мне через два дня глянуть на заполнение внутренней полости правого штурвала.
Жаль, если процесс зарядки ведется годами. Тогда двое суток наблюдения ничего не дадут. Но в любом случае следовало проверить идею.
Вторым, теперь уже индивидуальным, заданием для меня являлся осмотр прилегающего в Пупсограду леса. Следовало глянуть, в каких местах устроили засаду тираннозавры, ушли ли они, обнаружив наше отсутствие в удаленном арсенале, и чем занимаются в данный момент. Все это при условии, что мне вообще удастся обнаружить скопища лесных обитателей.
Ну и попутно я прокатил «карапузов» и Найденова к Музею. Если уж исследовать историю местного мира, то лучше именно в том дворце. Там и книги можно полистать, и кучу иных ценных вещей отыскать. Тогда как разбираться с домом Охоты мы решили на следующий день.
Оказавшись вне городских стен, я завис над местом крепления нашей канатки. Судя по совершенно нетронутым тушам бирчуни, к ним никто подойти не решился. Не удивлюсь, что они вот так и будут валяться в лесу годами, не сгнивая и не поддаваясь порче.
Типичных следов, принадлежащих тираннозаврам, тоже не обнаружил. Как не было следов и возле развороченного устройства выхода из подземелья. Неужели продолжают сидеть в засаде?
Смотался на место пролома, а потом и к точке свисания троса вдоль стены. Никаких следов лесного воинства. Странно! Я обеспокоился. Раз противника не видать, значит, он отлично спрятался и явно что-то против нас замышляет. Узнать бы еще, что именно? А как это сделать? Для начала следовало хотя бы отыскать врага.
Вот я и двинулся частой змейкой над лесом в сторону моря. Платформу круто наклонил вперед, получилось даже под шестьдесят градусов. Летел над самыми вершинами деревьев, так что внизу некоторые участки и уж тем более полянки успевал рассмотреть великолепно. Но долгое время никого не замечал, кроме вездесущих улипах и перебегающих открытые пространства сколопендр.
«Неужели все ушли с полуострова по причине объявленной нам войны?»
Первое странное пятнышко, за которое зацепился мой глаз, мне встретилось километрах в десяти от моря. Присмотрелся: распластанный варан, или, как мы его назвали, крокодятел, словно побывавший под катком. И на этом пятне уже копошатся несколько сколопендр и десяток муравьев, начавших санитарную зачистку.
Вначале только и пришло в голову: «Нерасторопный! Ха-ха! Видимо, метнулся не вовремя под лапу своего гигантского пастуха, вот его и расплющило. Причем сравнительно недавно, час, может, полтора назад».
Затем пятна участились и стали чуть ли не цепочкой следов, шириной до пятнадцати метров. Это настораживало совсем в ином плане: «Ящеры сошли с ума? И начали охоту на всю лесную живность?»
На распластанные тушки еще даже муравьи наползти не успели. Видимо, бойня произошла совсем недавно. Затем я увидел громадную, но тоже распластанную тушу кабана и стал понимать, что даже ящеры своей многотонной массой не сумели бы так изувечить своего подопечного. Судя по вдавленным в грунт пенькам, здесь прошло нечто более страшное и невероятно массивное.
А в следующую секунду со стороны моря раздался рев. Точнее, не рев, а РЕВ. Вибрировал воздух, осыпались иголки и листья с деревьев, сама платформа и то покачнулась, словно ее коснулась невидимая взрывная волна.
Секунд пять рев звучал. Затем пятнадцатисекундная пауза – и повторный рев. Но еще во время паузы в слуховое пространство моей маски ворвался встревоженный голос Леонида:
– Борис! Надеюсь, это ты там кого-то возле стены обидел, а не тебя?
– Это со стороны моря раздается кошмарное пение, – сообщил я другу, двигая платформу вперед и одновременно набирая резко высоту. – Не пойму, что здесь творится, но вполне возможно, что в лесу появилась некая третья сила. Или все ящеры с материка устроили здесь гражданскую войну с применением танков.
– Тогда возвращайся и не вздумай кидаться на те танки с голой попой. В Пупсограде нас никто не достанет.
– Мало ли что… Надо хоть одним глазом глянуть, чего это они творят… О! Опять ревут! – А там и побережье открылось взору, и мой голос непроизвольно вздрогнул и охрип: – Неудачно я пошутил, здесь и в самом деле танки!
А как еще можно было назвать пятерых крабов, которые четко выверенным полукругом надвигались на пару стоящих бок о бок тираннозавров? Точнее, не совсем крабов, а какой-то бронированной живности в виде плоского диска трех метров толщины и метров семи в диаметре. Причем передвигался каждый диск на десяти сегментарных паучьих лапах, но имел в головной части две громаднейших клешни, срезающие с пути у себя тонкие деревца.
За спиной у ящеров скопились все лесные жители полуострова. Причем большинство из них стояло в соленой морской воде, насколько им позволяла высота тела. А так как залив был довольно мелким по глубине, то добрая его половина сейчас представляла собой море поднятых рогов, морд и вздрагивающих от страха ушей. Сверху над ними летали мириады жуков, филинов, гарпий и еще нескольких видов птиц.
Ну и почти в одну линию с тираннозаврами, чуть дальше них, на кромке берега выстроились все имитаторы. Вот именно они по команде своих главных вегетарианцев и вместе с ними издавали рев ярости.
Пока звук сотрясал воздух, крабы замирали на месте. Затем, во время паузы, к ним сзади подкатывалась некая живая масса. Во время очередного крика она тоже замирала, но уже при следующей паузе полукольцо крабов вновь продвигалось на несколько метров вперед.
Я почему сразу основную напасть не заметил-то? По простой причине: слишком она выглядела серой, невзрачной, словно специально облаченной в маскхалат, созданный для маскировки среди окружающей местности. Тогда как крабы были хорошо видны – бросались в глаза яркие цветные полоски на корпусе. Каждый сустав на ноге – иного колера. А уж клешни – ярко-желтого цвета, каким обычно красят почтовые машины.
Мне приходилось играть в разные игры в виртуальном пространстве, так что я быстро понял развернувшуюся внизу диспозицию. Танки атакуют, их парализуют ревом. Серой массе рев тоже не нравится, но она поочередно защищает то себя, то своих воинов авангарда и с упорством оголодавшей твари движется вперед. А значит, она и есть главная в данном сражении.
Смущал только факт, что лесные жители вообще собрались вместе, да еще и в воду залива вошли. Вроде бы все шустрые, подвижные, от крабов и от накатывающей серой массы могли убежать, огибая нападающих по флангам. Так с чего, спрашивается, весь сыр-бор?
Вдруг здесь у них некое празднество? Или какой религиозный ритуал? А те распластанные тушки, которые я заметил раньше, – это естественная убыль паломников? Что все-таки внизу происходит? Война, молитва или массовое умопомешательство?
Дальнейшие события показали, что идет война. Когда между противниками осталось метров пятьдесят, молодой тираннозавр бросил лапой несомненный огненный шар, тот попал в точку сочленения лапы краба с корпусом, и произошел взрыв. Лапа после этого повисла и перестала слушаться хозяина. Хотя скорость движения танка нисколько не уменьшилась.
Второй файербол сорвался с лапы местного долгожителя. Второй взрыв – и вторая лапа все у того же краба вышла из повиновения.
– Еловая жизнь! – продолжал я комментировать увиденное. – Они колдуны! И как это рептилии-мастодонты по нам своей магией не ударили?!
– Пес с ними и с их магией! – кричал Найденов. – Уматывай оттуда, уматывай!
– Вроде я в безопасности. Ну и хочется понять, что это за гадость такая серая катится? – не стал я скрывать. – Вдруг она ящеров сожрет, а потом и по всему лесу расселится? Да всех улипах пожрет, грибы и ягоды? Чем тогда наша научная экспедиция здесь станет питаться?