И я всеми силами пытался показать, что предмет сей не внушает особого пиетета:
– Вы уверены, что на вашей прародине эта безделушка будет воспринята как рекомендательное письмо?
Старый ящер не стал врать:
– Нет, не уверены… Потому и хотелось бы завтра вечером дать тебе нечто весомей, явно соответствующее нашей истории.
– Хорошо, если не покинем ваш мир, то обязательно прилечу. В этом же месте встречаемся? – получив подтверждение и справку, что главная тризна состоится возле останков Айкаши, я вначале посоветовал ящерам устроить из кусков железа нечто в виде пожарной рельсы. Тогда меня можно будет позвать в экстренном случае. Да и когда все соберутся, можно будет погреметь, вдруг я успею на общую тризну?
Затем додумался сделать уточнения по более актуальному вопросу:
– Как, по вашему мнению, правильно называется этот мир? И какой символ или знак ему соответствует?
Видно было, что моим собеседникам не хочется откровенничать по этому вопросу со мной. Чужак все-таки, мало ли что! Но после минуты размышлений и переглядываний наверняка пришли к мысли, что я все равно узнаю правду. Да и факты проникновения моей группы в город, использования платформы и уничтожения богини с бирчуни – говорили о многом. Стоит ли скрытничать перед лицом такого непобедимого и ушлого мага?
А если я еще и весточку о них доставлю на материнскую планету, то откровенные ответы логикой только приветствовались. Вот я и получил полную информацию:
– Да так и называется, созвучно уничтоженной тобой богине преисподней – Айка. Символов много. Но чаще всего – это квадрат, внутри которого символический еж в виде трех палочек.
Ну и как не порадоваться удаче? В Пупсограде такого значка на вскрытых башнях не было, зато подобный имелся в храме Дильшаду, богини веселья и семейного счастья, что стоял издревле в государстве измененных мира Габраччи.
Мало того! Моя усиленная гипной память подсказала: подобный знак имеется в Иярте. В том самом Планетарии, где жрецы когуяров устроили для меня чуть ли не конец света. Я еще тогда удивлялся количеству новых символов, но только сейчас понял, откуда они взялись. Попросту принадлежали иной грозди миров.
Там же, кстати, был и символ Габраччи, овал с двумя треугольниками. Здорово? Не то слово! Пусть и дорога в иной мир окажется слишком далекой, обходной, зато однозначно верной. Одно лишь плохо, назад в Планетарий нельзя вернуться. Ибо порталы там не были двусторонними, а вели в три разных места иного мира. А это серьезно замедлит исследования и поиск путей возвращения.
Но в любом случае тропинка в данный мир Айка имелась не одна, и не обязательно теперь пред тысячами любопытных глаз пользоваться Сумрачной звездой, возлежащей возле Небесного плато. Тем более что прежний способ попадания сюда выглядел слишком уж экзотическим, если не жутким: шестерых человек смерч вонзает в отвесную поверхность скалы. Брр! Лучше уж в пропасть бездонную шагать или по Дну долго добираться в Иярту, чем так вот перемещаться.
Удовольствие от полученной информации я постарался скрыть, да и накала моего любопытства она не сбила. Решил прояснять до конца иные детали:
– Вы уверены, что материнский мир имеет символику в виде вашей головы?
– Абсолютно уверены!
– И каково его официальное название?
– Мир Черепахи! – поразили они меня.
Даже растерялся чуток:
– Почему тогда символ не соответствует?
– Так ведь мир полукруглый и расположен на панцире гигантской черепахи.
Серьезный ответ прозвучал, научно обоснованный. Оставалось только догадываться, кто с кем и что не согласовал? То ли строители порталов проигнорировали мнение ящеров, то ли сами ящеры плевать хотели на мировоззрение строителей. В связи с этим я серьезно озадачился уже состоявшимися в моем списке названиями миров: «Как бы потом переписывать все заново не пришлось. Наша Земля вон тоже каким-то схематическим Чебурашкой обозначена. И у Священного Кургана (или у его строителей), возможно, проходит под кодовым названием, совершенно не созвучным для моей родины. Могли выдумать что угодно, от Пеликана до Истукана. Надо будет обязательно Лобный Камень за глотку ухватить и все уточнить…»
Понимание имелось, что нельзя некую программу ухватить за глотку, но уж как-нибудь соображу при следующей встрече, чем шантажировать уникальное устройство. Главное, до него добраться и доложить о выполнении задания. Другой вопрос, что я еще и не начинал выполнять то самое задание, отвлекшись на миссию спасения друга, но тут уж я не виноват, что так все сложилось.
Зато для себя сделал в памяти отметку: надо иметь полный список правильных названий, каждое из которых соответствует своему значку портала. Хотя бы по своей грозди миров. Иначе разночтения могут приводить к серьезным разногласиям с аборигенами. Иногда… Наверное…
На раздумья долго не отвлекался, продолжив выяснение познаний своих собеседников об иных мирах. Увы, больше они мне ничем не смогли помочь. Их пониманий мироустройства хватило лишь на расплывчатое: «Издавна имелись легенды, что миров довольно много…» Но кому они принадлежат и какими символами обозначаются, разумные ящеры не знали. Показанные им в виде ментальных картинок рисунки тоже никаких ассоциаций не вызвали, кроме подтверждения начальных познаний в геометрии. Все-таки трапецию от треугольника или призмы они четко отличали.
Может, я бы еще долго общался с ящерами, отвечающими откровенно на все мои вопросы, но пора было и честь знать. Тем более что в переговорном устройстве маски раздались советы Найденова:
– Борь, ты бы в город вернулся, а? Мы тут несколько оригинальных штуковин отыскали. Слишком они мудреные, и назначение их нам не понять с ходу. Просто ценных вещей тоже хватает, все и не утащим при всем желании. Ну и Багдран сумел определить сложнейшее запорное устройство на бронированной стене. Не иначе как за ней – тайник. Самим начинать вскрытие или без тебя не трогать?
– Ждите, сейчас буду. Кстати, на каком этаже тайник?
– Двенадцатом. Если хочешь сесть на крышу, не советую. Не нравятся мне перекрытия, потрескались они от времени.
Честно говоря, имелась такая мысль, чтобы ноги не трудить, бегая по лестницам. Но я ведь не старик какой-то, могу и побегать.
Так что, распрощавшись с тираннозаврами, я уже через несколько минут приземлялся на площади возле Музея. Хорошо быть пилотом удивительной и быстрой Ласточки!
Глава тридцать шестая. Отбор трофеев
Управляемая мною Ласточка слушалась великолепно и пока нареканий не получила. Даже удивлялся: какие могут быть тут вообще неисправности размером в одну седьмую от всех тестовых показателей? Двигатель звенит идеально, маневренность великолепная, ну разве что скорость я старался не форсировать. Да и опробовать потолок полета не порывался. Во избежание, так сказать.
Вот когда (и если!) подзарядится энергетический аккумулятор «Ласточки-VIII», тогда и можно будет полихачить от души, попутно проверяя максимальные возможности летательного аппарата. Но после посадки на площадь, проверяя уровень запаса энергии, так и не заметил его какого-либо уменьшения. Хорошо!
Если платформа, поставленная на иную башню, зарядится по полной, будет еще лучше! Не сейчас, конечно. Летать далеко и высоко сегодня или завтра я не собирался. Следовало за это ограниченное время окончательно решить, куда перемещаться и какие уникальные предметы с собой брать. Но вот в будущем, когда я сюда доставлю специалистов, идеальный транспорт весьма и весьма пригодится. Хочется ведь и на большие города пупсов, упомянутые лесными обитателями, глянуть. Да и к пещерным храмам цивилизации ящеров очень хотелось бы попасть. Чует мое сердечко, что там обязательно иные порталы отыщутся. Разрешение на посещение тех храмов я как-нибудь у разумных тираннозавров выклянчу.
Рассуждал я на эту тему вслух, поднимаясь по центральной лестнице на двенадцатый этаж Музея. Так что Леня ход моих мыслей визировал у себя в сознании и даже пытался подсказывать:
– Не выклянчишь, если не привезешь им доказательства своего пребывания на их прародине.
– Будет день, будет и пища! А уж наплести с три короба, да с твоими подсказками, что два зроака прикончить. – Ворча и снимая шлем, я вошел в зал, заставленный своеобразными комплексами статуй и стенных барельефов: – Что тут у вас? Только не говори, что вы здесь развлекаетесь, повышая свои наклонности к прекрасному.
В самом деле, комплексы скульптурных изваяний в камне попадали в категорию «18+». Неведомые творцы запечатлели все шестьсот девять поз сексуального развлечения, которые, видимо, практиковались в цивилизации пупсов. Начиная от пар и заканчивая квинтетами с женскими и мужскими особями. Но поражало в статуях не само действо и завышенное достоинство органов, а невероятная гибкость и пластичность моделей. Даже не верилось, что пупсы могут вот так изгибаться. Или, может, творцы обожествили или несколько утрировали действительность?
Слава шуйвам, никто из наших «карапузов» особо на скульптуры не пялился, все работали. У каждого имелся в руках деревянный молоточек, которым тщательно простукивали основание каждой из скульптур и делали на них отметки угольками. Даже одноногий Руд, опираясь на удобные костыли, передвигался с места на место, ни на минуту не оставаясь без дела.
На самого молодого и указал Леня рукояткой молотка:
– Наш юный друг первым воскликнул, присмотревшись ко всему залу: «Как они идеально расположены! Словно их выставляли под линеечку, с небольшим смещением и в определенном порядке!» После чего уж Багдран… – молоток уткнулся в нашего Кулибина, – сумел вычислить точку, с которой видны почти все находящиеся здесь произведения высшего искусства. Ну а дальше… он тебе сам расскажет.
Я приблизился к большому стенному панно, утопленному глубоко в стену, словно в грот. Здесь и колдовал парень. Распластавшись на нескромных выпуклостях скульптуры, он весьма осторожно, самым деликатным образом простукивал каждый сантиметр произведения и тут же прикладывался к месту удара ухом.