– У нас вроде больше людей работами занято, но организация какая-то другая, – прокричал Ион, чтобы его было слышно на фоне завизжавшей пилы. – Не скажу сразу, в чем разница, но думаю, у вас тут знают, что делают.
– Я скажу тебе, в чем разница. – Альбина увела учителя дальше. – Здесь больше места. Правильный цех требует много пространства. Мы можем обрабатывать детали большего размера, чем вы. Отсюда и технологии лучше.
– Мужики точно не хотят со мной познакомиться? – озадачился Ион. – А то я ушел так невежливо…
– Ион, здесь новый человек – не редкость, – улыбнулась Альбина. – Но спасибо, что спросил. Обычно всем плевать. Пойдем, лучше покажу тебе наши фермы.
Они обогнули тепловоз, и Альбина постучала его по колесу.
– На счастье, – сказала она. – Тут все построено вокруг тепловозика, мы его очень любим. Имя дать не успели еще. Он, как ширма, отделяет все сегменты комплекса друг от друга. Чувствуешь, как сразу тихо стало?
– Ага.
– Завела бы тебя внутрь, только там ничего интересного.
– И все равно я бы глянул, – сказал Ион. – Не знаю, когда еще случай выпадет.
Альбина оглянулась через плечо – как показалось учителю, чересчур кокетливо.
– Ну пойдем. – Девушка запрыгнула на рифленую ступеньку тепловоза, прошлась вдоль высоких перил, зашла в кабину. Иону показалось, дверь у тепловоза была не заводская, хотя кому какая разница? Они же тут сами его ремонтировали на свой лад…
Зайдя внутрь, он закрыл дверь за собой и поразился звукоизоляции. Вторым удивлением стала теснота – внутри едва могли разминуться три человека. Правда, сейчас-то тут было только двое.
– У тебя такой вид забавный. – Альбина со смехом запрыгнула на панель с приборами, уселась сверху. Казалось, что она бы начала и ногами болтать, если бы было место.
Ион рассматривал датчики и циферблаты неизвестного назначения. Над ними облупленной краской были введены краткие обозначения, и он половину не мог разобрать.
– А если вы запустите эту штуку, то есть тут кто-то, кто сумеет ею управлять? – спросил он.
– Разберемся, – ответила девушка. – Не забудь, что всю технику на планете создали люди. Пусть они были умнее, чем мы, но строили-то для тупых. Опять же, таких, как мы.
– Хотела бы на нем прокатиться? – спросил Ион. Он сам не знал, почему этот вопрос показался ему настолько важным. Альбина многое показала из своей каждодневной жизни, но он пока не прикоснулся к ее мечтам. Не был уверен, что она его к ним допустит.
Девушка обхватила себя руками за плечи и ответила:
– Я хотела бы, чтобы гермоворота распахнулись, а за ними – бесконечные просторы живой природы, дающей нам новый шанс. И чтобы ветер в лицо, когда высовываешь голову в окошко, дождик разбивает по стеклам капли, ползущие от скорости вверх, и эти наружные штуковины с резиной так лениво их убирают. Тепловоз дрожит на рельсах, но летит то стрелой, то изящно огибает повороты, и капли тоже меняют направление, гуляют по стеклу и не знают, посидеть так еще немного или уже скатиться и полететь дальше. Тяну вот эту веревочку и даю гудок, разгоняющий и летучих мышей. Внутри потрескивает огонь в печке, и там жарится куриная ножка в фольге. Снаружи, в зеленых пакетах, греются свежие булки. Бачок, вот этот, наполнен свежей водой из родника. Я лечу с поездом без понимания, куда приеду, но зная, что там будет лучше. Потому что где-то же должно быть лучше, ведь так? И пусть нет ничего лучше дома – я поеду туда, где тоже кто-то обустраивает свой дом. Такое вот мое желание.
Ион обнаружил, что все это время смотрел на колготки Альбины и ее спонтанно поджимающиеся пальцы ног. И спросил:
– Ты говорила раньше об этом желании кому-нибудь другому?
Пальцы перестали шевелиться.
– Ты уже знаешь, что нет, – ответила девушка. – С кем мне на целом свете говорить о таком?
Учитель прокашлялся, стараясь скрыть отсутствие ответных слов. Хотя знал, что вряд ли он мог что-то скрыть от Альбины.
– Я не договорила, – вымолвила она. – В своих мечтах я не управляю тепловозом, а сижу там, где ты сейчас стоишь. С поправкой на то, чтобы добавить мягкий диванчик. А управляешь тепловозом ты.
– Почему я?
– Чудной ты. Потому что я не умею.
Ион открыл рот, закрыл снова, кивнул. Альбина его не торопила.
– Думаю, что понимаю, – сказал он наконец. – Если в тепловозе никого нет, кроме нас, то да, управлять придется мне. На тебе маршрут. И печка.
– С печкой я справлюсь, если ты возьмешь на себя остальное.
– Хорошо. – Ион почесал затылок. – Альбина…
– Нет, не говори ничего! – воскликнула она. – Не порть мне мечту, пожалуйста.
– И не думал портить, – произнес Ион. – Я лишь хотел спросить: этот тепловоз путешествует сам или тянет за собой вагоны? Если да, то какие и кто в них сидит?
Альбина отвернулась на мгновение. Уставилась на учителя с холодной решимостью, но ее подбородок мелко дрожал.
– Я часто задавала себе этот вопрос, – промолвила она. – И меня никогда не хватало дальше того, чтобы представить один вагон. Только он был каждый раз разный. Иногда был доверху заполнен углем. Иногда – дизтопливом, что как бы уместнее, учитывая, что тепловоз наш не угольный. Иногда в вагоне сидели вооруженные люди, в присутствии которых капли на стекле испарялись, оставляя мерзкую паутину. Иногда мне мерещился вагон, полный мертвых тел, чьи части свисают с крыши на крюках. И понимаешь, я ни разу не решалась пройти через этот вагон. Тонула в топливе, нарывалась на пули бойцов, цеплялась башкой за крюки. Я не могу пойти назад, пойми меня. Если уж мечтать о гонке в бескрайние дали, то лучше ничего не брать с собой. К черту вагоны со всем, что хочет туда пролезть. Их просто не надо брать с собой, и все. Но тебя я бы взяла однозначно. Прямо в кабину машиниста, и поставила бы у руля. Или сама управляла бы, если ты хочешь поспать. Потому что…
Альбина оглянулась, нервно теребя пальцами рычаги на панели.
– Не говори больше, – попросил Ион. – Слишком тяжело это тебе дается.
– Какая разница? – безучастно произнесла девушка. – Этот тепловоз тут навсегда. Он никуда не поедет.
– Не в тепловозе же дело, а в машинисте.
– Ты думаешь?
– Я знаю. Как ты сама сказала – это всего лишь техника. Настоящий смысл – в людях, которые выбирают направление. А если умеешь его выбрать, то иди хоть пешком. И обязательно налегке. Пусть в твои вагоны лезет кто угодно и что попало – просто отцепи их и пусть летят себе, куда гравитация притянет, хоть в пропасть. Останутся только капли и ветер. А ты знай себе иди в любой сторону, свободная от всего и ото всех – никто тебя не остановит, никто не крикнет в спину. Ты любишь свой дом, я это вижу, но ты единственная из всех, кого я знаю, кто помнит, что мир домом не ограничивается, что бывают дома где-то там, за горизонтом. И быть может, есть смысл их посмотреть. Альбина, для этого не нужен тепловоз.
Альбина чуть оправила юбку. И в этом жесте не было ничего от строгой воительницы. Перед учителем стояла девчонка-переросток, кажущаяся слишком маленькой даже в такой тесной кабине.
– Не хочу выходить, – сказала она.
– Этот поезд пока никуда не едет. Ты хочешь остаться там, где нет движения?
– Нет, не хочу. – Альбина пригладила волосы. – Пойдем, я тебе покажу еще что-нибудь интересненькое.
– Тут кто-то говорил про куриные ножки? – улыбнулся Ион.
– Ага, если бы. У нас пока все кудахтающее потомство наперечет.
Они покинули кабину, спустились на землю Огорода. Альбину словно подменили – она превратилась в прежнего экскурсовода, демонстрирующего гостю достопримечательности.
– Ладно, справимся, – сказала она напоследок и сменила тему. – Идем к растениям, там есть что посмотреть. Тебе понравится.
– Где же вы почву достали? – спросил Ион, позволяя вести себя дальше по комплексу, мимо бочек с машинным маслом и бака, наполненного углем. – Сверху принесли? Земля же радиоактивная вся!
– На Огороде среди ресурсов было запасено двенадцать тонн чернозема, – ответила Альбина. – Специально на такой случай. Где мы удобрения взяли – догадайся сам.
– А что еще интересного у вас растет?
– Про картошку ты слышал?
– Конечно.
– Это хорошо. Так вот, под нее выделена половина «ватутинки». На свином жиру обжарить – пальчики оближешь! Соль, правда, в небольшом дефиците, но хватает. Там склады частично подтопило – спасли что смогли. Так, что еще рассказать можно… Капусту выращиваем, но редко. У нас на весь клан одна только баба Марина помнила, как засолки делать. Меня научила. – Альбина смущенно улыбнулась. – Результат оставляет желать лучшего, но я учусь. Банки стеклянные, конечно, здесь взять неоткуда, но я в жестянки разливаю из-под военных пайков.
– Очень хочу посмотреть, – признался Ион.
– Поверь, не хочешь. Я это делаю как неряха. Так вот, еще у нас лук растет, горох – ну, этого добра всегда навалом, хотя суп из него, сам понимаешь…
– О да.
– Что тут сказать… Запасы протеина у нас еще военные, и в полном достатке. От белковых батончиков изжога только начинается, но чем богаты, тем и рады. Витаминов полно. Есть ручная мельница, хотя в метро с зерном плоховато.
– Да, это знакомо, – кивнул Ион. – В Кресте хлеб нормальный только на северных ветках делают.
– Зато у вас с курицами напряг постоянный. Не спрашивай, я знаю. При выпечке хлеба не пробовали яйцо добавить? Надо было тебе пирожков наделать с капустой…
Альбина продолжала говорить, не замечая, как учитель немного отстал. Ион с трудом представлял, как могут выглядеть пирожки с капустой и тем более какие они на вкус, но понимал, о чем конкретно идет речь. Мысль о домашнем уюте оказалась до того сногсшибательной, что Ион забыл, куда шел. Он представил, как сидит на кровати посреди теплой комнаты с мебелью, в углу потрескивает буржуйка, на стенах висят картины Тимки и каракули Эльзы, чайник с заваркой распространяет запах лимона, а Альбина проходит мимо него с подносом, полным горячих пирожков, и ее ноги обтягивают связанные ею же колготки, и она постоянно что-то щебечет…