Конг достал из нагрудного кармана стилет и сжал рукоятку так, что побелели костяшки пальцев.
– Эрик! – брызгая слюной, закричал он. – Его звали Эрик! Ты помнишь, что с ним произошло?
Элфи почувствовала беспокойство. Этот человек вел себя странно. Она могла бы освободиться от пут буквально за секунду, но в некоторых обстоятельствах и секунда – это слишком долго.
Артемис просил, чтобы она оставалась связанной как можно дольше, однако, судя по выражению лица Билли Конга, это было роковой ошибкой.
– Ты помнишь, что произошло с моим братом? – повторил Конг, размахивая ножом, как дирижерской палочкой.
– Я помню, – ответила Элфи. – Он умер. Насильственной смертью.
Конг был ошеломлен. Потрясен до глубины души. Он принялся кружить по комнате, что-то бормоча себе под нос. Элфи это, конечно, ничуть не понравилось.
– Все верно. Эрик не предавал меня! Брат любил меня. Любил меня, и они убили его.
Элфи воспользовалась тем, что он не смотрит на нее, чтобы освободиться от пластиковых наручников. Для этого она использовала старый полицейский трюк, которому ее научила Виниайа еще в Академии. Элфи провела запястьями по острой кромке стула, слегка оцарапав кожу. Когда на кончиках пальцев появились магические искры, чтобы залечить раны, она направила некоторые из них на наручники, чтобы расплавить их и освободить руки.
Когда Конг снова повернулся к Элфи, она уже была свободна, однако благоразумно не стала это демонстрировать.
Конг опустился на колени, чтобы заглянуть пленнице в лицо. Он часто моргал, на его виске бешено пульсировала вена. Говорил он медленно, в его голосе слышались безумие и жажда крови, готовые взять над ним верх в любое мгновение. Он перешел на китайский, родной язык своей семьи.
– Я хочу, чтобы ты показала свое настоящее лицо. Немедленно.
Это, по мнению Конга, должно было стать последним доказательством. Если эта тварь снимет кожу, он пронзит ей сердце, невзирая на последствия.
– Не могу, – сказала Элфи. – У меня связаны руки. Может быть, ты мне поможешь? Теперь у нас новые маски. Одноразовые. Снимаются очень легко.
Конг закашлялся от удивления и отшатнулся назад. Потом он опомнился и протянул к Элфи дрожащие руки. Руки у него дрожали не от страха, а от злости на себя, от сожаления о том, что он осквернил память о брате, поверив в самое худшее.
– По линии волос, – подсказала Элфи. – Схватись и дергай, не бойся порвать. Конг поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Только это и нужно было Элфи, чтобы применить свои волшебные гипнотические способности.
– Разве у тебя не отяжелели руки? – спросила она голосом, которому невозможно было сопротивляться.
Лоб Конга покрылся морщинами, которые мгновенно заполнились потом.
– Мои руки… Что?… Они налились свинцом.
… Как две свинцовые трубы… Я не могу… Элфи немного усилила чары.
– Почему бы тебе не опустить их? Успокойся. Садись на пол.
Конг опустился на бетонный пол.
– Посижу немного… Мы еще не закончили с твоим лицом. Просто я устал. Хочу отдохнуть.
– Может быть, тебе хочется поговорить?
– Знаешь, демон, мне хочется поговорить. Только о чем?
– Эти люди, с которыми ты связался, Билли, эти Парадизо. Расскажи мне о них. Конг фыркнул.
– Не «эти», а «эта» Парадизо. Чертова девчонка Минерва. Остальные не в счет. Папаша только дает деньги. Гапсар платит за все, что бы Минерва ни пожелала. Он так гордится своей гениальной девчонкой, что готов выполнить любой ее каприз. Ты можешь поверить, что она уговорила его никому не говорить о демонах, пока Нобелевский комитет не рассмотрит ее заявку?
Эти новости были хорошими.
– Хочешь сказать, что никто за стенами этого дома не знает о демонах?
– Да и в стенах мало кто знает. Минерва панически боится, что какой-нибудь другой умник узнает о ее работе. Слуги считают, что мы прячем политического заключенного, которому нужно изменить внешность. Правду сказали только мне и начальнику местной службы безопасности Хуану Сото.
– Минерва ведет записи?
– Записи? Она записывает все, буквально все. Она фиксирует любое действие демона, вплоть до того, сколько раз он ходит в сортир. Она записывает на видео каждое его движение, а здесь камеры нет только потому, что мы рассчитывали только на одного пленника.
– Где она хранит свои записи?
– В маленьком встроенном сейфе в офисе службы безопасности. Минерва думает, что я не знаю комбинацию, а я знаю. День рождения Бобо.
Элфи коснулась подушечки микрофона телесного цвета, приклеенной к горлу.
– Встроенный сейф в офисе службы безопасности, – сказала она. – Надеюсь, вы меня слышите.
Ответа не последовало. Надевать наушник было слишком рискованно, поэтому Элфи пришлось ограничиться микрофоном на горле и видеокамерой, вставленной под видом контактной линзы в правый глаз.
Конгу все еще хотелось поговорить.
– Знаешь, я собираюсь убить всех демонов. У меня есть план. Очень хитроумный. Мисс Минерва считает, что полетит в Стокгольм, но этого не будет. Я просто жду своего часа. Я знаю, что только серебро удерживает вас в этом измерении. Поэтому я отошлю вас домой с маленьким подарочком от меня.
«Надеюсь, мне удастся тебе помешать», – подумала Элфи.
Конг слабо улыбнулся ей.
– Ну как, займемся лицом? Ты правда можешь его снять?
– Конечно могу, – ответила Элфи. – А ты уверен, что хочешь посмотреть?
Конг кивнул и разинул рот в предвкушении.
– Хорошо, – сказала она. – Смотри внимательно.
Элфи подняла руки к лицу, а когда убрала их, исчезло не только лицо, но и вся голова. За головой последовало и тело.
– Я могу снять не только лицо, – донесся из пустоты голос Элфи. – Я могу заставить исчезнуть все тело.
– Это правда, – прохрипел Конг. – Все правда.
Мгновением позже невидимый маленький кулачок отправил его в нокаут. Билли Конг лежал на бетонном полу, и ему казалось, что он снова стал Ионой Ли, что над ним склонился старший брат и шепчет: «Я же говорил тебе, братишка, я же говорил, что демоны есть. Они убили меня тогда в Малибу. Что ты собираешься делать?» «Я работаю над этим, Эрик», – ответил маленький Иона.
Минерва взяла у охранника трубку.
– Минерва Парадизо.
– Минерва, говорит Артемис Фаул, – произнес голос на безукоризненном французском. – Мы виделись в опере на Сицилии.
– Я знаю, кто ты, еще один раз мы встречались в Барселоне. Я знаю, что это именно ты. Запомнила тембр голоса и модуляцию во время лекции по политической ситуации на Балканах, которую ты читал в Тринити-колледже.
– Очень хорошо. Странно, что я никогда не слышал о тебе.
Минерва улыбнулась.
– Я не так легкомысленна, как ты, Артемис. Предпочитаю анонимность, пока не открою нечто исключительное и действительно заслуживающее признания.
– Например, существование демонов, – подсказал Артемис. – Это было бы исключительным открытием.
Минерва крепче сжала трубку.
– Да, господин Фаул. Только не «было бы» – это и есть исключительное открытие. Так что убери свои ирландские лапы от моей работы. Не хватало только, чтобы самодовольный мальчишка явился на готовенькое и заграбастал себе мои лавры. У тебя был свой демон, так тебе приспичило еще и украсть моего. Я поняла, что ты будешь охотиться за моими исследованиями, как только заметила тебя в Барселоне. Я знала, что ты попытаешься выкурить нас, спрячешь кого-нибудь в машине. Логика подсказывала, что ты поступишь именно так, поэтому я установила в машине ловушку. А еще ты что-то сделал с моим братом, что он потерял сознание. Как ты посмел?
– В действительности я сделал тебе одолжение, – небрежным тоном ответил Артемис. – Маленький Бобо – несносный ребенок во всех отношениях.
– Для этого ты мне позвонил? Чтобы оскорблять моих родных?
– Нет, – ответил Артемис – приношу свои извинения. Это было непростительное ребячество с моей стороны. Я позвонил тебе, чтобы попытаться призвать к здравому смыслу. На карту поставлено гораздо больше Нобелевской премии… При том, что я вовсе не пытаюсь приуменьшить значение этой награды, поверь.
Минерва самодовольно улыбнулась, решив, что раскусила его.
– Артемис Фаул, перестань притворяться, меня не обманешь. Ты позвонил мне потому, что твой план потерпел крах. Твоя демонесса у меня, и ты хочешь ее вернуть. Впрочем, можешь и дальше толкать речь о благе человечества, если тебе угодно.
Артемис, сидевший на склоне горы над шато Парадизо, нахмурился. Эта девушка напоминала ему самого себя восемнадцать месяцев назад, когда достижения и приобретения стояли на первом месте в его жизни, а семья и друзья – на втором. В данной ситуации самым верным тоном был честный.
– Мисс Парадизо, – мягко произнес Артемис. – Минерва. Послушай меня. Мне нужно всего несколько секунд, и ты поймешь, что я говорю правду.
– Это почему? – нетерпеливо воскликнула Минерва. – Потому что мы похожи?
– Честно говоря, да. Мы очень похожи друг на друга. Мы всегда самые умные, в чьем бы обществе ни оказались. Мы оба в значительной степени недооценены. Нас обоих преследуют презрение и одиночество.
– Какая чушь! – фыркнула Минерва, но ее протест прозвучал неубедительно. – Я не одинока. У меня есть моя работа.
– Я знаю, как ты себя чувствуешь, Минерва, – настаивал Артемис. – Поверь мне: сколько бы премий ты ни получила, сколько бы теорем ни доказала, это не заставит людей любить тебя.
– О, избавь меня от дилетантских лекций по психологии. Ты меньше чем на три года старше меня.
– И вовсе не дилетантских! – обиделся Артемис. – Кстати, к твоему сведению, возраст часто отрицательно сказывается на умственных способностях. Я написал об этом статью для журнала «Психология сегодня» под псевдонимом «доктор О. Лигофрен».
Минерва захихикала.
– Классная шутка! Олигофрен. Здорово.
Артемис тоже улыбнулся.
– Ты первая, кто ее раскусил.
– Я всегда первая.
– Я тоже.
– Ты не находишь это утомительным? – Еще как нахожу. Не могу понять, что случилось с людьми. Все говорят, что у меня превосходное чувство юмора, и не замечают исключительно грамотно сформулированной шутки об известном психологическом состоянии, хотя должны кататься от смеха.