– А зачем эти выступы? – спросил Арби.
– Никто не знает. Все решили, что они использовали их во время стычек, боев между самцами этого вида. Соревнований за самку.
В домик забрался Малкольм.
– Да, боевые наросты. Сейчас они хорошо видны.
– Именно, но сейчас они вовсе не боевые. Наверное, брачный сезон уже закончился.
– А может, они и вовсе не нужны, – предположил Малкольм, разглядывая зеленых существ. – Эти животные кажутся такими миролюбивыми.
– Да, но это ничего не значит, – добавил Левайн. – Африканский буйвол тоже почти все время тихий и спокойный. Обычно они неподвижно стоят на месте. И все-таки это опасные и непредсказуемые животные. Наверняка эти наросты зачем-то нужны – даже если мы пока не можем представить зачем.
Он повернулся к детям.
– Поэтому мы и построили вышку. Хотим установить круглосуточное наблюдение за животными. И сделать полное описание их поведения.
– Зачем? – спросил Арби.
– Потому что этот остров, – ответил Малкольм, – предоставляет уникальную возможность изучать величайшую тайну природы и истории нашей планеты: вымирание.
– Видите ли, – начал Малкольм, – когда «ИнГен» сворачивал свою деятельность, они спешили и случайно оставили нескольких животных. Это было пять-шесть лет тому назад. Динозавры взрослеют быстро, большинство видов вступают в зрелый возраст через четыре-пять лет. К настоящему моменту первое поколение динозавров «ИнГена» – созданное в лаборатории – стало взрослым и произвело потомство уже в диких условиях. Сейчас на острове существует полная экологическая система, включающая дюжину видов ископаемых животных, которые живут в социальных группах. Впервые за шестьдесят пять миллионов лет.
– Так почему это возможность изучить вымирание? – спросил Арби.
Малкольм обвел жестом долину.
– Только задумайтесь. Вымирание – очень сложный для исследований вопрос. Существует множество противоречивых теорий. Данных не хватает. А эксперимент поставить невозможно. Галилей мог взобраться на Пизанскую башню и бросать вниз камни, чтобы проверить теорию гравитации. Он никогда такого не делал, но ведь мог. Ньютон использовал линзы для проверки теории света. Астрономы следили за затмениями, чтобы подтвердить эйнштейновскую теорию относительности. Наука строится на экспериментах и проверках. Но как можно было проверить теорию вымирания видов? Никак.
– А здесь… – начал Арби.
– Да, – кивнул Малкольм. – Здесь мы имеем популяцию вымерших животных, искусственно выращенных и помещенных в замкнутую среду обитания. Им позволено эволюционировать как угодно. Ничего подобного в истории не происходило. Мы уже знаем, что эти животные однажды вымерли. Но никто не знает – почему.
– И вы надеетесь узнать? За несколько дней?
– Да.
– Но как? Вы же не думаете, что они снова начнут вымирать, правда?
– Прямо на глазах? – рассмеялся Малкольм. – Нет, конечно, нет. Но дело в том, что впервые мы изучаем не мертвые кости. Мы наблюдаем за живыми существами и изучаем их поведение. У меня есть теория, и я думаю, что даже за короткий промежуток времени мы увидим ее подтверждение.
– Какое подтверждение? – подпрыгнула Келли.
– Какая теория?! – воскликнул Арби.
– Подождите немного, – улыбнулся Малкольм.
Красная Королева
Жара нарастала, и апатозавры спустились вниз, к реке. Когда они склонились попить, их длинные грациозные шеи отразились в воде. Длинные мощные хвосты лениво помахивали взад-вперед. Несколько молодых апатозавров, гораздо мельче взрослых родичей, резвились в центре стада.
– Прекрасно, не правда ли? – заметил Левайн. – Все так гармонично. Просто чудо. – Он перегнулся через поручень и крикнул Торну: – А где моя установка?
– На подходе, – ответил тот.
На этот раз на веревке подняли тяжелый треножник с круглой площадкой наверху. На ней размещались пять видеокамер и антенна, прикрепленная к солнечной панели. Левайн и Малкольм принялись устанавливать эту конструкцию.
– А зачем антенна? – спросил Арби.
– Все материалы мы передадим в Калифорнию, через спутник. Еще мы подключимся к местной сети. Так что у нас будет масса точек наблюдения.
– И не нужно будет сидеть здесь все время?
– Правильно.
– Это и есть вышка?
– Да. По крайней мере, так ее называют специалисты вроде Сары Хардинг.
На вышку взобрался Торн, чтобы помочь ученым. В небольшом укрытии стало тесно, но Левайн этого даже не заметил. Он был полностью поглощен динозаврами – навел бинокль на стада, пасущиеся на равнине.
– Как мы и думали, – бросил он Малкольму. – Пространственная организация. Детеныши и старики в центре стада, взрослые особи – на периферии. Апатозавры используют для защиты хвост.
– Похоже, что так.
– Никаких сомнений, – сказал Левайн и вздохнул. – Так приятно убедиться в своей правоте.
Внизу, на земле, Эдди распаковал круглую алюминиевую клетку, которую дети видели еще в гараже. Высотой метр восемьдесят и метр двадцать в диаметре, из титановых прутьев толщиной два с половиной сантиметра.
– Что мне с ней делать? – спросил Эдди.
– Поставь внизу, – ответил Левайн. – Она как раз подойдет.
Эдди установил клетку между лапами вышки. Левайн начал спускаться.
– А для чего это? – удивился Арби. – Чтобы поймать динозавра?
– Напротив. – Левайн прикрепил клетку к перекладинам. Открыл и захлопнул дверцу, проверяя. На двери был замок. Он проверил и замок, не вынимая ключа. – Это клетка против хищников, вроде той, что против акул. Если что-то случится, ты всегда можешь заскочить в клетку – и все в порядке.
– А что может случиться? – встревожился Арби.
– Ну, думаю, что ничего особенного, – сказал Левайн, забираясь обратно. – Вряд ли животные обратят внимание на нас или на этот домик.
– Они нас не увидят?
– Увидят, конечно, но проигнорируют.
– А если они почуют запах…
– Нет, мы разместили вышку так, чтобы ветер нас не выдавал. А эти папоротники, если ты успел заметить, издают определенный аромат.
От листьев шел легкий терпкий запах, похожий на запах эвкалипта.
– А вдруг они решат съесть этот папоротник? – нахмурился Арби.
– Не решат. Это Dicranopterus atheoides. Он токсичен и имеет неприятный вкус. Существует теория, что впервые они стали токсичны в юрский период, чтобы защититься от поедания динозаврами.
– Это не теория, – заявил Малкольм, – а глупые сплетни.
– Почему же, определенная логика в этом есть, – возразил Левайн. – Растениям приходилось туго в мезозойскую эру из-за крупных травоядных. Стада гигантских динозавров, где каждое животное потребляло сотни килограммов растительной пищи в день, угрожали смести растения с лица планеты, пока те не выработали способ защиты. Плохой вкус, жгучие волоски, шипы или токсины. Возможно, atheoides стал ядовитым именно тогда. Настолько ядовитым, что животные в те времена не ели это растение. Поэтому он так разросся. Да вы и сами видите.
– Растения умеют защищаться? – поразилась Келли.
– Еще как! Они эволюционируют, так же как все остальные формы жизни. Растения прошли все стадии агрессии, защиты и так далее. В девятнадцатом столетии большинство теорий касалось животных – природа в красном, когти и зубы. Теперь же ученые видят природу в зеленом, корни и побеги. Мы понимаем, что растения, борясь за выживание, развили у себя многие сложные способности. Например, вступая в симбиоз с некоторыми животными, научившись предупреждать другие растения об опасности и так далее.
– Предупреждать? – сдвинула бровки Келли. – Например?
– Ну, примеров множество, – пожал плечами Левайн. – В Африке акация вырастила у себя длинные острые шипы – около десяти сантиметров длиной. Но в ответ травоядные – антилопы и жирафы – вырастили длинные языки, чтобы избежать колючек. Шипы не помогали. Тогда акация снова эволюционировала и выработала яд. Она научилась производить в листьях большое количество танина, приводившее животных к летальному исходу. Буквально убивала их. В то же время акация научилась предупреждать остальные деревья. Когда антилопа начинала срывать листья, дерево выделяло летучее вещество, которое понуждало остальные деревья в лесу выделять в листья танин. Через пять-десять минут соседние деревья становились ядовитыми.
– А что случилось с антилопой? Она умерла?
– Вовсе нет, она тоже приспособилась. Антилопы сообразили, что можно есть листья, но недолго. Как только дерево начинало выделять танин, животное переставало его щипать. И травоядные изобрели новую стратегию. Например, когда жираф ест акацию, то не касается деревьев с подветренной стороны. А переходит к отдаленному дереву. Так животные преодолели их защиту.
– В эволюционной теории это называется «принципом Красной Королевы», – добавил Малкольм. – Помнишь «Алису в Стране Чудес»? Красная Королева говорит Алисе, что для того, чтобы оставаться на месте, нужно бежать изо всех сил[27]. Все организмы эволюционируют со страшной скоростью, чтобы сохранить прежнее равновесие. Остаться на месте.
– Это касается всей природы? – спросил Арби. – Даже растений?
– Да, – кивнул Левайн. – Растения по-своему очень активны. Дуб, например, вырабатывает танин и фенол, когда на него нападают гусеницы. Как только одно дерево постигнет такая беда, все остальные узнают об этом. Своеобразный способ защиты всей рощи. Я бы сказал, сотрудничество среди деревьев.
Арби кивнул и посмотрел на апатозавров, которые до сих пор стояли у реки.
– Значит, поэтому динозавры не объели все деревья на острове? Ведь эти апатозавры могут съесть очень много. И шеи у них длинные, они могут достать на любую высоту. А деревья выглядят нетронутыми.
– Правильно, – обрадовался Левайн. – Я и сам заметил.
– Это потому, что растения защищаются?
– Возможно. Но мне кажется, что все объясняется гораздо проще.
– Как?
– Просто смотри. Ответ у тебя перед глазами.