Страх заставил сердце колотиться чаще. Она знала, что вскоре умрет. Волна ударила в лицо, залила рот, и Сара закашлялась. В глазах потемнело. Нахлынула тошнота и глубокий, дикий ужас.
Девушка опустила лицо в воду и принялась мерно загребать руками и ногами, стараясь изо всех сил. Движения она не чувствовала, только над головой прокатывались волны прилива. Сара не осмеливалась посмотреть вперед. Она еще сильнее била ногами по воде. Приподняв голову для очередного вдоха, она увидела, что пещера стала чуточку – совсем чуть-чуть, но ближе.
Сара взбодрилась, но и испугалась – она так ослабла! Руки и ноги болели от напряжения. Легкие горели. Дыхание с хрипом вырывалось из пересохшего рта. Она снова закашлялась, ухватила глоток воздуха, нырнула и поплыла.
Даже под водой она слышала тяжелое уханье прибоя о скалы. Сара рвалась вперед, выкладываясь до конца. Течение бросало ее то вправо-влево, то вперед-назад. Все усилия шли насмарку. Но она пыталась снова и снова.
Постепенно боль в натруженных мышцах перешла в тупую ломоту. Ей показалось, что эта ноющая ломота останется на всю жизнь. И больше она не обращала на нее внимания. Сара плыла, невзирая ни на что.
Когда волна снова подбросила ее вверх, Сара вынырнула на поверхность, чтобы перевести дыхание. И с удивлением обнаружила, что пещера совсем близко. Еще несколько гребков, и она попадет внутрь. Ей подумалось, что возле пещеры течение, вероятно, менее бурное. Но нет – по обе стороны от входа высокие волны с шумом разбивались о стены утесов, разлетались пеной и отступали обратно. Корабля нигде не было видно.
Она снова нырнула и заколотила ногами, выбиваясь из последних сил. Тело едва слушалось, еще немного – и она не сможет шевельнуть и пальцем. Сара знала, ее несет на скалы. Гул прибоя стал громче, девушка снова рванулась вперед, и внезапно огромная волна подхватила ее, подняла и повлекла на скалы. Сопротивляться Сара уже не могла. Она вскинула голову и увидела только чернильную темноту.
Изнемогая от усталости и боли, она поняла, что попала в пещеру. Она заплыла внутрь! Рокот прибоя гулко отдавался от стен, многократно повторяясь. В полной темноте невозможно было разглядеть стены грота. Сильное течение влекло Сару вглубь пещеры. Она судорожно вдохнула и слабо забила ногами. Ударилась о камень, на мгновение почувствовала укол боли, и тут же ее потянуло дальше. Что-то изменилось. Она увидела легкий свет на потолке, и вода вокруг нее начала слабо мерцать. Течение ослабло. Стало легче держать голову над водой. Впереди разгорелся жаркий полдневный свет, и показался край пещеры.
И неожиданно ее вынесло наружу – под открытое, великолепное небо, на свежий воздух. Она оказалась на середине широкой заболоченной реки, окруженной густыми зелеными зарослями. Воздух был зноен и тих, вдалеке кричали тропические птицы.
Далеко впереди, у излучины реки, она заметила корму корабля Доджсона, который уже причалил к берегу. Никого не было видно, да Сара и не хотела видеть никого из этих людей.
Собрав остаток сил, девушка поплыла к берегу и уцепилась за ветви мангровых зарослей, которые нависали прямо над водой. Не в состоянии подтянуться, она продела руку через обнажившийся корень и легла спиной на спокойную воду, чтобы отдышаться и прийти в себя. Сара не знала, сколько времени она отдыхала, но наконец она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вскарабкаться по корням и веткам и выползти на берег. Выбираясь на узкий илистый откос, она заметила в грязи отпечатки лап какого-то крупного животного. Странные это были следы – трехпалые, и каждый большой палец заканчивался длинным когтем…
Она приподнялась, чтобы оглядеться, и тут под ее ладонями земля начала вздрагивать. Сверху упала гигантская тень, и пораженная Сара увидела над собой бледное морщинистое брюхо исполинского животного. От слабости она не могла пошевелиться, даже поднять голову повыше.
Последнее, что она видела, была огромная лапа, опускающаяся в грязь с тихим чавкающим звуком. А потом внезапно победила усталость – Сара Хардинг закрыла глаза и, потеряв сознание, упала навзничь.
Доджсон
В нескольких метрах выше по течению реки Льюис Доджсон забрался в усовершенствованный по его заказу джип «Вранглер» и захлопнул дверцу. Рядом, на пассажирском сиденье, Говард Кинг ломал руки.
– Как ты мог так поступить с ней? – набросился он на шефа.
– А что он сделал? – поинтересовался Джордж Бейзелтон с заднего сиденья.
Доджсон не ответил и включил зажигание. Ожил мотор. Водитель повел машину к заросшему холму, подальше от корабля.
– Как ты мог? – буйствовал Кинг. – Господи, как ты мог?
– Это был несчастный случай, – бросил Доджсон.
– Несчастный случай? Случай?
– Да, несчастный случай, – спокойно ответил Доджсон. – Она упала за борт.
– Я ничего не видел, – заметил Бейзелтон.
Кинг замотал головой:
– Господи, а если начнут расследование и…
– И что? – оборвал его Доджсон. – Море бурное, она стояла на носу, и большая волна смыла ее за борт. Плавала она плохо. Мы покружили на месте, поискали, но безрезультатно. Произошел несчастный случай. И с чего это ты завелся?
– С чего я завелся?
– Да, Говард. Какого черта ты бухтишь?
– Да потому, что я все видел! Господи…
– Ничего ты не видел, – сказал Доджсон.
– И я не видел, – откликнулся Бейзелтон. – Я все время сидел внизу.
– Тебе-то хорошо, – кивнул Говард Кинг. – Но что, если начнется расследование?
Джип подпрыгивал на выбоинах, углубляясь все дальше в джунгли.
– Не начнется, – сказал Доджсон. – Она улетела из Африки в спешке и никому не сказала, куда отправляется.
– Откуда ты знаешь? – вскинулся Кинг.
– Она сама сказала мне, Говард! Оттуда и знаю. А теперь достань карту и прекрати ныть. Играешь в моей команде, значит, принимаешь правила игры.
– Я не знал, что ты собирался кого-то убить, господи помилуй!
– Говард, – вздохнул Доджсон. – Все будет в порядке. Достань карту.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я знаю, что делаю, – ответил Доджсон. – Вот почему. В отличие от Малкольма и Торна, которые бродят где-то по острову, сами не зная, какого черта поперлись в эти гребаные джунгли.
Упоминание о конкурентах прибавило Кингу новых забот.
– Может, мы наткнемся на них… – задергался он.
– Нет, Говард, не наткнемся. Они даже не знают, что мы здесь. Мы пробудем на острове всего четыре часа, помнишь? Прибыли в час, отплывем в пять. В порту будем к семи. И к полуночи – в Сан-Франциско. Раз-два, и готово! И тогда, после всех этих лет, я получу то, что мне причиталось давным-давно.
– Эмбрионы динозавров? – предположил Бейзелтон.
– Эмбрионы? – удивился Кинг.
– О нет, они меня уже не интересуют, – заявил Доджсон. – Когда-то я пытался раздобыть замороженные эмбрионы, но теперь это совершенно излишне. Мне нужны оплодотворенные яйца. И через четыре часа у меня будут яйца каждого вида, обитающего на этом проклятом острове.
– Как же ты найдешь их за четыре часа?
– А я уже знаю точное расположение гнезд всех животных. Карту, Говард.
Кинг раскрыл карту. Это было большое топографическое изображение острова, размером шестьдесят на девяносто сантиметров, с отмеченными голубоватым контуром неровностями рельефа. В некоторых местах долины были начерчены красные концентрические кольца, в других – целые россыпи колец.
– Что это? – полюбопытствовал Кинг.
– Может, сам прочитаешь? – хмыкнул Доджсон.
Кинг перевернул карту и произнес:
– Колонка цифр. Нет, это даты.
– Правильно, даты.
– Прошедшие числа? Это результат наблюдений нескольких спутников?
– Именно.
Кинг нахмурился:
– Это похоже на… видимый спектр, и апертурный радар, и… какой еще?
– Инфракрасный. – Доджсон ухмыльнулся. – Я достал это за каких-то два часа. Списал показания спутников, суммировал их и получил ответы на все вопросы.
– Я понял, – кивнул Кинг. – Красные круги – это инфракрасные сигнатуры?
– Да. Большие твари оставляют большие следы. Я достал записи со всех спутников за последние несколько лет и отметил расположения крупных скоплений. Они сходятся в определенных местах, что показано концентрическими кругами. Значит, животные стремятся к одному и тому же месту. Почему? – повернулся он к Кингу. – Да потому, что у них там гнезда!
– Да, наверняка, – поддакнул Бейзелтон.
– Может, они там едят? – предположил Кинг.
Доджсон раздраженно мотнул головой.
– Это не может быть местами питания.
– Почему?
– Потому что эти твари потянут на двадцать тонн каждая, вот почему. У тебя стадо динозавров по двадцать тонн на рыло, значит, общая масса их около полумиллиона фунтов, и все это прет по лесу. Потому что им нужно получить много растительной пищи в день. А сделать это можно, только постоянно передвигаясь. Правильно?
– Я думаю…
– Что ты там думаешь? Открой глаза, Говард! Ты видишь вокруг голые деревья? Нет, не видишь. Они жрут с каждого дерева по ветке и топают дальше. Поверь мне, эти животные должны передвигаться, чтобы есть. Но что не двигается с места – это их гнездовья. – Он бросил взгляд на карту. – И если я не ошибаюсь, первое гнездо находится справа от нас, по ту сторону холма.
Джип подлетел на кочке, счастливо приземлился и продолжил подъем по склону.
Брачные крики
Ричард Левайн стоял на вышке и наблюдал за стадами через бинокль. Малкольм и остальные вернулись к трейлеру, и Левайн остался один. На самом деле он был доволен этим обстоятельством. Ему было достаточно наблюдать за этими необыкновенными животными, и он знал, что Малкольм вовсе не разделяет его безграничный энтузиазм. У того на уме совсем другое. И Малкольму всегда не хватало терпения проводить наблюдения – он хотел анализировать данные, а собирать их не хотел.
Естественно, в научном мире существовало четкое разделение между учеными. Особенно ярко оно проявилось в физике. Экспериментаторы и теоретики жили в двух разных мирах, они обменивались письмами, но больше у них ничего общего не было. Словно они занимались разными науками.