— Сколько просишь? — спросил Васимир.
— Так, посчитай, рубль, — ответил торговец.
И прежде чем я успел что-то сказать, услышал боярское:
— А-а-а, держи!
Хлопок ладони об ладонь, и на моих глазах ушли деньги аж за три книги. Мне, конечно, захотелось заскулить, как собаке, но глядя на довольное лицо Васимира, я сдержался и начал демонстрировать свою радость от приобретения.
Приблизительно такая же история произошла с покупкой мне кожаной куртки и штанов. Разорившись на целых два с половиной рубля, Васимир продолжил обход торжища, покупая мешочки разных размеров, набор стеклянной посуды, какие-то ингредиенты, мерные ложки и стаканчики — в общем, много чего, что я сейчас тащил на своем горбу. Но за все вместе он заплатил меньше рубля, что заставляло меня чувствовать себя неловко.
Уже выходя из торговых рядов, я услышал лязг металла, а где-то впереди доносилось:
— Кто работу на века ищет — ко мне в кузню заходи! Все выкую, как на сердце ляжет!
Я опередил Васимира и приблизился к лавке кузнеца, лицом к лицу встретившись с молодым парнем. По крайней мере, его еще короткая и жиденькая бородка говорила именно об этом, тогда как лицо было смуглым, с вкраплениями каких-то точек. И, что удивительно, у него были практически черные волосы, что здесь редкость. На молодом кузнеце висел длинный фартук из очень толстой кожи, видимо, для защиты от огня. Но никакой печи или даже трубы я не наблюдал.
Не став долго рассматривать кузнеца и внутреннее убранство его лавки, я уставился на его витрину. Сначала думал, что увижу грубые кованые бытовые вещи, и, признаться, этого хватало, но также имелись и вещи тонкой работы. Кольца, резные украшения, шкатулки и даже настенные часы. Обнаружив внимание потенциального покупателя, кузнец начал:
— Выкуем все по сердцу твоему — от простого замка до диковинной вежки!
Вспомнив свои вчерашние размышления, я спросил:
— А пластину вот такого размера, — показал пальцами два на два сантиметра, — сможешь изготовить, и чтобы она была толщиной с волос?
И кузнец меня удивил.
— Еще бы, — хмыкнул он, — медь, железо али какие сплавы.
А проволоку сделаешь нужного сечения?
— Сделаю!
— А припаять проволоку к этой пластине сможешь? — вошел я в азарт.
— Смогу! — ответил кузнец и тут же продемонстрировал, как он будет это делать.
Он схватил небольшой кусок стальной проволоки, диаметром миллиметра два, и в его руках кончик проволоки раскалился и изогнулся, став мягким. После чего он ткнул горячим концом в лежащую здесь же металлическую бляху и сказал:
— Вот!
Я смотрел широко раскрытыми глазами на припаянную проволоку и в очередной раз удивлялся возможностям местных. В голове проносились сотни технологических процессов, где возможность нагреть рабочее тело без дополнительных устройств может вывести человечество на совершенно новый технологический уровень. Но главное, я нашел то, чего мне не хватало для моей задумки. Осталось только найти деньги.
Как и обещал Васимир, на следующий день, рано утром, оставив на хозяйстве Вараню, мы выехали со двора. И хотя у телеги имелись рессоры, но сидя в ней, я прекрасно чувствовал все камешки и кочки своей пятой точкой, поэтому постоянно ерзал. Видимо привыкшая к такому «комфорту», Надея сидела спокойно, что было довольно странно, учитывая ее не закрывающийся рот. Про Сергута вообще молчу — он, как неотъемлемая часть повозки, невозмутимо правил лошадьми, а рядом, на своем жеребце, вальяжно покачивался Васимир. Двигались мы так медленно, что я пешком быстрее хожу, и мне все время хотелось пнуть погонщика, чтобы тот ускорился, но тут все так происходит, не спеша.
Вот так не спеша наша компания выбралась на одну из главных дорог, идущей от центра деревни к южным воротам. И вскоре мы присоединились к действительно большому обозу, по крайней мере, я насчитал пятнадцать повозок, кроме нашей. Все они были разномастны, и, как объяснил Васимир, каждый владелец транспортного средства отправлялся в лес за своей надобностью. Кто-то рубить деревья, кто-то снять сети, установленные на реке, а кто-то набить зверя для выделки шкур, ну или как мы — по травы.
Лес — опасное место, поэтому и собирались вот таким большим обозом, а охрану осуществляла уже администрация поселения, выделив на эти нужды четыре десятка воев, десять из которых имели дальнобойное оружие в виде луков. Тем временем обоз тронулся и начал просачиваться через ворота наружу. В этот момент я услышал бурчание неразговорчивого Сергута.
— Сейчас голыши набегут… — Он повернулся ко мне и голосом бывалого человека добавил: — Будь осторожен, за ними глаз да глаз.
Не сообразив, о чем он, я начал вертеть головой в поисках каких-то опасных голых людей. И действительно, когда наша телега прошла арку ворот, на той стороне нас ждали дети — очень много детей. Чумазые, в рваной одежде, они стояли по обе стороны дороги и смотрели на нас голодными глазами. Эта картина мгновенно перенесла меня во времена после бомбардировки Земли, когда я в одиночку шлялся по развалинам в поисках пищи. И Сергут решил подлить масла в огонь.
— Вот они, сирые да убогие. Сейчас попрошайничать начнут, а кто и на работу.
— А кто они? — переспросил я, пытаясь не смотреть в глаза этим детям.
— Так знамо кто, голыши они все. Ничего нет, ни дома, ни родителей, а может, кто и сам сбежал, кто ж их разберет.
Мне аж дурно стало от осознания того, что здесь столько несчастных детей, а их тут была как бы не сотня, и это в относительно небольшом поселении. В моем мире таких, как я, государство взяло под свою опеку еще до вторжения, а после это стало национальной идеей возрождения. Но похоже, здесь до них нет никому дела.
Тем временем один мальчуган лет десяти — двенадцати выскочил из толпы и пристроился рядом с Васимиром.
— Эй, хозяин, — безошибочно определил главного пацан. — Работа есть? Я сильный и выносливый, ем мало, работаю много.
Васимир, даже не посмотрев на него, ответил:
— Траву собирать пойдешь?
— А сколько платишь? — не растерялся пацан.
— Пять копеек за выход, — заявил Васимир, продолжая глядеть вперед.
— Пойдет, — без раздумий ответил мальчуган и тут же полез в телегу.
Я рассматривал грязное лицо пацана, его слипшиеся волосы и голодные, но горящие огоньком глаза и не мог оторваться. А тот, заметив мое внимание, блеснул белыми зубами и протянул руку:
— Меня Никфор зовут.
— Дамитар, — ответил я с некоторой долей удивления и пожал за локоть его руку.
— Не бойся, Дамитар, со мной не пропадешь, — вдруг заявил Никфор и отвернулся.
А я хмыкнул от такой самоуверенности пацана и, недолго думая, полез в мешок, куда Вараня перед отъездом уложила еду. Ухватив буханку хлеба, я отломил краюху и воровато оглянулся сначала на Сергута, а потом на Васимира, но те даже не обратили внимания.
— Держи, — протянул я Никфору кусок свежеиспеченного хлеба.
И тут Никфор меня удивил. Я видел, как у него расширились зрачки, а ноздри раздулись, втягивая душистый запах выпечки. Но он громко проглотил слюну и, с усилием отвернувшись, твердо сказал:
— Я еще не заработал.
— Бери, Никфор, — неожиданно оттаял даже не повернувшийся Сергут. — Теперь точно заработал. Бери, пока дают.
Я снова протянул краюху, и на этот раз мальчуган не отказался, а схватив кусок хлеба, с жадностью впился в него зубами. Так мы и ехали под скрип телеги, фырканье лошадей, негромкие разговоры идущих рядом воев и чавканье Никфора. Преодолев поля снаружи стен, на которых работали сотни людей, наш обоз втянулся под кроны вековых деревьев, и Ручейково скрылось из виду.
Ехать по укатанной дороге не стали, а свернули на еле заметную лесную просеку, а я подумал, что снова оказался в этом сказочном лесу с его странными деревьями, огоньками и невероятными жителями.
— Они уже знают, что мы идем, — неожиданно сказал Никфор с набитым ртом.
— Кто знает? — удивился я.
— Все они. — Никфор обвел рукой пространство впереди себя. — Деревья, животные и даже рыбы.
— Это все сказки, — вдруг вклинилась Надея.
— Ничего это не сказки. Мы же чувствуем, где опасность, вот и они так же, — вытерев рукавом рот, насупился Никфор.
Услышав это, я тут же поставил у себя в голове зарубку.
— А я говорю, сказки. — Девушка сжала кулаки, готовая защищать свою правоту.
Но Никфор удивил меня снова — он просто махнул рукой и сказал:
— Пусть будет по-твоему. Только вот сейчас звери пошлют моловец, чтобы нас задержать, пока другие прячутся, они всегда так делают, тогда и поглядим, кто прав.
Через полчаса на самом деле прозвучал протяжный звук, разносящийся по всей округе, и обоз, как по команде, остановился. Вокруг телег забегали вои, занимая круговую оборону, слышались отрывистые команды, хруст веток и топот ног. Десяток лучников рассредоточились и забрались в повозки, сняв со спины свои странные луки.
— Не нужно боятся, — сказал подъехавший ближе Васимир. — Сейчас вои отгонят моловец — и двинемся дальше.
Сам Васимир достал из ножен рукоять клинка и стал осматриваться. Такие серьезные приготовления, но паники среди хозяев повозок не было, только вои суетились, но на то они и вои, чтобы защищать.
— Я же говорил, — сказал Никфор. — Моловци нападают стаями только на обозы, а если одному прийти, то на одну моловцу и наткнешься. Мой тятя так говорил. — Пацан поднял палец вверх. — А он охотником был. — Потом немного подумал и заявил: — И я буду охотником, когда вырасту, поэтому все знаю о жителях леса.
— Смотри, какой смелый, — проскрежетал Сергут, — а в штаны не наложишь, вон как вои стоять против зверя?
Никфор нахмурился, но на детском лице это выглядело так смешно, что я улыбнулся.
— Да, я… — начал Никфор.
Неожиданно слева от нас зашевелились кусты и Надея взвизгнула прикрыв глаза руками, а на поляну выскочило странное создание.
Животное очень сильно напоминало обычную овцу, правда, только издалека. Пышная закрученная шерсть, четыре кажущиеся короткими ножки, шея и черная вытянутая голова с торчащими в сторону ушами. А на голове имелись два нашлепка, будто невыросшие рога. Но на этом все сходства с овцой закончились.