Да и вообще, с чего я взял, что смогу убить животное копьем? На ферме у отца мне доводилось убивать скот, но вот так, один на один с хищником, — никогда. Да и было это десяток лет назад, а если учесть, что копье я держу впервые, то затея, прямо сказать, идиотская.
Пока я накручивал себя, мой шаг становился все короче, а походка более крадущейся. Вскоре и взгляд превратился в испуганно вороватый. Но с пересохшим горлом и потеющими ладошками, на чистом упрямстве я все же продолжал идти вперед.
Я был всего в сорока минутах ходьбы от края полей, расположенных в Ручейкове, когда мой страх достиг апогея и мне стали мерещиться разные монстры, о которых вечерами в лагере рассказывал Никфор. Любое шевеление кустов от дуновения ветерка — и я останавливался, уверенный, что меня сейчас сожрут. Удивительно то, что, не зная ничего об обитателях этого леса, я смог прожить здесь почти неделю, не испытывая такого страха.
В таком состоянии я прошел еще от силы сто метров, когда понял, что больше не могу. Постояв немного на месте, уже хотел было развернуться и дать деру, когда совсем рядом услышал треск веток. Затем еще и еще. Я медленно повернулся на звук и снял с пояса один из штырей. Уронив его на землю, столь же медленно вдавил ногой поглубже и выставил вперед дрожащее в руках копье.
Еще пару секунд я вот так стоял, ожидая чего угодно, но вдруг кусты разошлись и прямо на меня, оглядываясь назад, выскочил Никфор. Он, видимо, хотел посмотреть, куда идет, но, повернув голову, уперся взглядом в наконечник копья и замер.
— Ты что здесь делаешь? — спросил я первое, что пришло на ум.
— За… за… за тобой иду, — заикаясь и кося глаза на острие, ответил пацан.
Его округлившиеся глаза красноречиво говорили о страхе, который он сейчас испытывает. И вызван он не моим оружием, он таки уже пришел сюда. Я даже немного воодушевился, что кто-то боится больше, чем я.
— А говорил, что не боишься. — Я убрал копье и, обрадованный, что появился еще один повод отсюда убраться, наигранно уверенно сказал: — Пошли, я отведу тебя обратно в сельбище.
Но в этот момент он посмотрел мне за спину, и его глаза округлились еще больше.
Т… т… т… — начал он, тыкая мне за спину пальцем.
Не двигаясь с места, я начал медленно поворачивать голову. Когда мои шейные позвонки хрустнули, сильно пожалел, что голова не поворачивается на сто восемьдесят градусов, поэтому пришлось еще немного довернуть корпусом. Наконец в фокус моего зрения попала область, в которую указывал Никфор, и мне сразу бросилась в глаза злобная рожа с рогами, направленными прямо на меня, торчащая из кустов в метрах пятнадцати от нас.
По спине тут же пробежал холодок, а на затылке вздыбился волос, все нутро кричало: «Беги, идиот!» Нет, ну не может мне так везти — нарваться на самца моловцы в первый же раз. Видимо, не первый охотник-одиночка вот так заканчивает свою карьеру в этом лесу. И хотя зверушка явно бегает быстрее, я наверняка из страха побежал бы — побежал, если бы был один, но сейчас за мной стоит Никфор, который точно не убежит, если я не дам ему шанс. Поэтому, словно уже наваливший в штаны, я неуклюже развернулся лицом к опасности, выставил вперед щит, держа его за ручку, будто букет цветов, и завел руку с копьем немного назад.
Адреналин, попавший в кровь, разогнал тело до состояния «Всех убью — один останусь», а зрение превратилось в туннельное, где на том конце скалилась тварь килограммов восьмидесяти весу, и единственное, что я успел сделать, прежде чем самец начал атаку, это крикнуть:
— Никфор, беги, дурак!
Не знаю, послушал пацан или нет, потому что я уже ни на что не обращал внимания, кроме как на несущуюся на меня тушу. Выскочив из кустов, эта рогатая скотина тут же ударила в меня разрядом. Я даже глаза на секунду прикрыл, но ничего не произошло, я только услышал легкий запах паленой кожи. Затем зверь ударил еще раз, и в этот раз я уже наблюдал, как электрический разряд угодил в щит и исчез.
Перед самым сближением он ударил еще раз с тем же результатом, и в этот момент я шагнул в сторону, точнее попытался. Удар! Я почувствовал жуткую боль в руке и что нахожусь в воздухе вверх ногами. Такое приземление на спину, которое я испытал, в обычных условиях наверняка отправило бы меня в забытье, но под слоновой дозой адреналина я даже попытался приподняться.
В руках от щита осталась только ручка, а тварь в десяти метрах от меня разворачивалась для новой атаки. Я запаниковал, выставил вперед копье и на свободной руке начал отползать назад. Вспышка — и разряд угодил прямо в острие, а через мгновение, когда зрение восстановилось, я почувствовал удар тупого конца древка в землю и увидел, как наконечник входит в основание шеи зверя. Не в силах остановиться эта туша нанизала себя на копье так, что древко вошло наполовину, упершись в мою руку.
Но на этом все не закончилось, так как зверь помер прямо на ходу и всей массой рухнул на меня, придавив мне грудь. Весь воздух мгновенно улетучился из моих легких, и я, изображая рыбу, начал извиваться, как змея, пытаясь выбраться из-под этого монстра.
— Да отвали!.. — прохрипел я и одной ногой пнул моловцу, вытаскивая вторую ногу, остававшуюся до сих пор в плену.
Полностью освободившись, я лег на спину и, тяжело дыша, смотрел в небо, пытаясь перевести дух. Через секунд двадцать приподнял голову и осмотрел себя на предмет повреждений, но все конечности оказались на месте, и я с кряхтением стал подниматься. Когда оказался на ногах, в голове зудела мысль, что я что-то забыл.
— Никфор! — крикнул я и начал лихорадочно осматривать местность, надеясь, что пацан послушался и убежал.
Но надежды не оправдались, и слева от того места, где разворачивался зверь, я увидел навзничь лежащего Никфора. Меня словно окатили ледяной водой, а сердце пропустило удар, но я нашел в себе силы и прихрамывая направился к пацану.
— Никфор! — позвал я его снова и перевернул на спину.
Беглый осмотр тела — никаких видимых травм. За этим последовала проверка пульса на шее. Жив!
— Никфор! — потряс я его за плечи и похлопал по щеке.
Пацан вдруг открыл глаза, секунду осмотрелся, а затем резко сел и заявил:
— Ты выдержал три попадания! Как ты это сделал?! Научишь!
— Фу-у-ух, — протянул я с выдохом и тут, как стоял, так и рухнул на пятую точку. — Ну и напугал ты меня, Никфор, — покачал я головой.
Никфор посмотрел мне за спину, где лежала тушка поверженного зверя, и с восхищением произнес:
— Здорово ты его!
Напряжение прошедшего боя начало спадать, и мой страх вдруг превратился в легкий смех.
— Это точно, — посмеиваясь, ответил пацану. — Если бы не ты, то я бы уже вбегал в южные ворота.
Никфор мгновенно сообразил, что шучу, и тоже улыбнулся. Еще минут пять я слушал впечатления Никфора, продолжая посмеиваться. Он размахивал руками со словами:
— А он так вжу-ух!.. А ты так хоп!.. А я!..
И выходило, что я чуть ли не от молнии увернулся, а он так вообще, чуть ли не с кулаками хотел броситься на моловцу, если бы зверь его не сбил.
— Ладно, хорош трепаться, — махнул я рукой. — Давай волокуши сделаем, а то я этого рогатого, — указал большим пальцем себе за спину, — на горбу не дотащу.
— Ага, — мотнул головой Никфор, и мы стали подниматься.
Неожиданно мой взгляд зацепился за инородный для этого леса предмет, прикопанный в том месте, где зверь разворачивался, — наверно, он его выкопал. Я медленно подошел к предмету и присел на корточки, слегка раскачав его в земле, поднял и очистил от остатков грязи.
— Твою мать!.. — тихо проговорил себе под нос.
В моих руках была так хорошо узнаваемая башка элемийского робота пехотинца, правда, без начинки внутри. Но она была из странного сплава, явно уступающего тому, что я видел, даже коррозия имеется, чего быть не должно. В голове проносился ворох мыслей, и главная — это вопрос: «Есть ли на этой планете еще такие роботы, лежащие где-то в земле? Может, мне удастся найти такого с начинкой?» Я даже разгреб немного землю в месте находки, но ничего не обнаружил.
Возможно, когда-то элемийцы тоже посещали эту планету, и очень давно, учитывая глубину, на которой оказалась находка. Думать о функционирующих элемийских машинах не хотелось, но Никфор расставил все точки над и.
— Ух ты, ты нашел голову железодея!
Месяц спустя. Сельбище Ручейково. Дом воеводы
В просторной трапезной, которая за десятки лет видела не одну грандиозную попойку, с ломящимся от яств столом, за кувшином хмельного скромно сидели двое.
Гридар сделал пару больших глотков жгучей жидкости, крякнул и с громким стуком поставил кружку на стол. Вытерев рукавом оставшуюся на усах и бороде влагу, он потянулся к тарелке с нарезанной ломтиками сушеной рыбой. И, уже жуя соленое, спросил у своего собеседника:
— Так что думаешь делать, Васимир?
Боярин также был занят употреблением хмельного и поэтому ответил не сразу.
— Пока не знаю, — сказал Васимир, не отрываясь от поедания закуски.
Оба еще с минуту молча увлекались чревоугодием, пока Гридар не потянулся за кувшином, чтобы снова наполнить кружку, но, обнаружив, что там пусто, поморщился и с раздражением отставил его в сторону.
— Ты думаешь, он действительно из Воеводиных? — спросил хозяин дома, с прищуром глядя на Васимира.
— Да он сам твердит, что Воеводин, — бросил боярин, — только верится в это с трудом. Княжество Кровень пало под нашествием дьявольских отродий двадцать лет назад, с тех пор никто не видел никого из княжеской семьи. Да и не было у князя сына.
— Но юноше как раз около двадцати лет. — возразил Гридар, после чего повернулся в сторону двери и крикнул: — Эй, кто там есть, принесите еще кувшин хмельного!
— Вот и я так думаю, — согласился Васимир, — у князя мог родиться сын, но даже если это так, то не мог же он все это время скрываться в лесах.
— А что он сам говорит? — поинтересовался Гридар, злобно поглядывая на дверь.