— Одним из святороков был мой предок, давший начало роду Тихогрядовых. — Он еще секунду смотрел в стол, а затем снова поднял взгляд. — Акинфий смог обнаружить пятнадцать выживших поселений. Люди в них были в отчаянии и не покидали стен долгие годы, возделывая поля прямо внутри укрепления. Но они выжили, и все благодаря храбрости, уму и упорству людей, которые возглавили их в трудное время. Именно таких людей Акинфий провозгласил князьями, а их предки до сих пор правят в своих княжествах.
Васимир поднялся и подошел к книжным полкам. Поводя пальцем, он подцепил самую большую из стоявших на полке книг и, держа ее обеими руками, вернулся на свое место. Книга выглядела очень старой. Боярин аккуратно раскрыл ее, предварительно протерев ладонью налипшую пыль. В глаза сразу бросилась не особо детальная карта, которая была старательно выведена на странице.
— Вот, — сказал Васисмир, указывая на карту.
И действительно, в неровных границах изображенной области располагались пятнадцать более мелких областей, разукрашенных в разные цвета и с шестнадцатой в центре, где большими буквами было написано: «СТАРГРАД». Васимир наклонился вперед, и его палец опустился в нижнюю часть карты.
— Это княжество Вяторечье, — он указал на одну из южных областей, — это Чарагор, — его палец переместился правее и, немного задержавшись, опустился еще ниже, где располагалась самое южное княжество, лежащее между двумя озвученными, — а вот это княжество Кровень. Точнее, бывшее княжество, двадцать лет назад оно было уничтожено вследствие нашествия железодеев.
Он оторвался от книги и снова оперся о спинку стула.
— У княжества Кровень был особый княжеский род. Когда люди оказались здесь, Воеводины были единственным знатным родом, будучи таковыми еще в том месте, откуда прибыли наши предки. Но никого из них не видели в живых вот уже двадцать лет с самого нашествия. Тут появляешься ты, Дамитар, и заявляешь, что принадлежишь роду Воеводиных.
Васимир замолчал и пристально посмотрел на меня, а я пялился расфокусированным взглядом на эту карту, укладывая в голове услышанную историю. Вполне допускаю, что я действительно потомок Воеводиных, которые остались на Земле, но мне ничего не известно о таких далеких предках. Поэтому то, что Васимир, да и, похоже, остальные воспринимают меня как князя, я не принимал всерьез, а вот перенос людей в этот мир затрагивал мое любопытство куда сильнее.
Видимо, не дождавшись какой-то реакции от меня, боярин продолжил:
— Воевода Гридар уже послал весточку князю Крепосветову о том, что нашелся один из Воеводиных, но я хотел сохранить это втайне от остальных, пока не выясню причины отсутствия у тебя дара и что ты тот, за кого себя выдаешь. — Он вдруг резко ударил кулаком об стол так, что лежащие на нем предметы подскочили. — Но, похоже, кто-то не держит язык за зубами!
В этот момент я не выдержал и, вскочив, начал ходить из угла в угол, бормоча себе под нос:
— Пятьсот лет назад, пятьсот лет назад… — Я щелкал пальцами, повторяя одно и то же, пытаясь напрячь свою память. — Семнадцатый век. Что у нас там произошло в семнадцатом веке? — Я продолжал бегать взад-вперед, а Васимир с немым изумлением поворачивал за мной голову. — Иван Грозный, — я на мгновение остановился, а затем продолжил забег, — нет, он умер в конце шестнадцатого. Дальше, кажется, был Годунов, а после… — Я снова пощелкал пальцами, резко остановился, повернувшись к Васимиру, и с улыбкой выкрикнул: — Смутное время, Лжедмитрий!
— Ты точно Воеводин, — благоговейно произнес Васимир и перекрестился. — Все знают, как люди появились в Беловодье, но мало кто знает, откуда мы пришли, а тем более историю того места. — Боярин шумно вдохнул и выдал: — Благодать-то какая! Теперь сила пятнадцати родов будет восстановлена.
Васимир расплылся в блаженной улыбке, а вот моя улыбка сползла с лица, когда я понял, что сболтнул лишнего.
Честно говоря, мне хотелось рассказать Васимиру, кто я на самом деле, но не смог, и даже не знаю почему. Я смотрел в его радующиеся глаза и боялся его разочаровать, а еще боялся его реакции и просто промолчал, не в силах выдавить из себя ни слова.
На улице уже темнело, и после долгого неловкого молчания Васимир, пообещав, что удвоит свои усилия по выяснению причин отсутствия дара, отправил меня в конюшню, чему я был рад. Войдя в свою каморку, лишь бросил мимолетный взгляд на незаконченную батарею и тут же завалился спать. По крайней мере, именно этого мне сейчас хотелось, но услышанная история не давала мне покоя. Она завладела всеми моими мыслями, и я постоянно ворочался, слыша, как в груди бьется сердце от возбуждения.
Загадка становится еще интереснее, чем была ранее. Я пытался придумать причины, по которым кто-то забросил сюда людей с Земли, и ничего путного не приходило в голову. Представлял, как люди семнадцатого века оказались здесь, о чем они думали, что делали и что бы делал я, окажись здесь по неведомым причинам. Дар, чары — все это кружилось в голове без какого-либо порядка.
Не знаю, сколько это продолжалось, но мне надоело, и, открыв глаза, я прошептал:
— Хватит!
На улице уже была кромешная тьма, только свет за облаками едва освещал окрестности, и мне пришлось выйти из каморки, чтобы зажечь свои светильники. Когда внутри стало достаточно светло, я сел за свой рабочий стол и подвинул к себе батарею. Снова взял в руки банку с электролитом и уже хотел начать заливать ячейки, когда услышал какой-то шум за дверью.
— Да кого там снова несет?! — раздраженно буркнул я и поставил банку.
В последнее время Надея стала проявлять ко мне нездоровый интерес, стреляя в меня глазками и стараясь выглядеть передо мной, по ее мнению, эффектной, что вызывало у меня улыбку. Поэтому она первая, о ком я подумал в этот момент, и, направляясь к двери, уже громче сказал:
— Надея, если это ты, то точно сдам тебя Варане, а она церемонится не будет!
Когда взялся за ручку двери, меня кольнуло странное чувство тревоги, но я все же распахнул ее и попытался разглядеть, кто там в темноте. Конечно, глазам требовалось какое-то время, чтобы адаптироваться, поэтому я лишь заметил неясную тень, бросившуюся ко мне, но мне отчетливо врезался в глаза засветившийся клинок.
Только на испуге я дернул дверь на себя, и темная фигура со всего маху впечаталась в косяк и ребро незакрывшейся створки. Послышалось приглушенное мычание, и в то же мгновение рука с клинком протиснулась внутрь. Я лишь чудом успел отпрянуть назад, и острие клинка пролетело у моего лица всего в нескольких сантиметрах. Теперь нападавшему ничего не мешало открыть дверь и войти, чтобы нашинковать меня на фарш, а в том, что это произойдет, у меня не было сомнений.
Напавший словно услышал мои мысли и сделал именно то, о чем я подумал. Через пару ударов сердца на пороге появилась фигура, державшая два клинка, опущенные острием вниз. Лицо напавшего было в тени из-за глубокого капюшона, но отчетливо была видна его победная усмешка. Зато теперь я смог разглядеть ту самую накидку, которую я уже видел на атаковавших обоз Васимира.
Неужели Борен решил закончить начатое и прислал убийц в дом Васимира? А может, он не единственный доброжелатель боярина и теперь эти убийцы будут шастать тут толпами? В то, что кто-то заказал меня, я не верил. Эти мысли проскочили за доли секунды, и вмиг голова очистилась от лишнего. Словно через тоннельное зрение, я видел перед собой противника и слышал бешеные удары своего сердца, отдающие в висках.
Противник шагнул ко мне, а я стал медленно пятиться. Просто так подыхать я не собирался и напрягал свой мозг в поисках выхода из ситуации. Спина вдруг во что-то уперлась, и я услышал позади постукивание и лязганье металла. Не думая ни секунды, я резко повернулся вполоборота и снял со стены мое копье для охоты, тут же выставив его вперед. Противник остановился, и на мгновение его усмешка исчезла, но, разглядев, чем я ему угрожаю, он усмехнулся снова.
Согласен, я бы тоже поржал, но тыкать в него этой ковырялкой и не собирался. Я сделал выпад в сторону своего рабочего стола и резким взмахом сгреб парочку масляных светильников, отправив их прямо на этого урода. Масло выплеснулось на его одежду, и в каморке стало значительно ярче. Пламя мгновенно охватило накидку с одной стороны, и противник, позабыв обо мне, отключив клинки, стал судорожно сбивать пламя руками.
Мне ничего не стоило пырнуть его острием копья, но я не смог этого сделать, не готов был вот так лишить человека жизни, хотя понимал, что он убьет меня без колебаний. И все потому, что на моей родине людей осталось мало и мне, как и всем, вдалбливали в голову ценность каждой жизни. Убивать можно только врагов человечества — враз избавиться от таких убеждений не так уж и просто.
Поэтому, понаблюдав за живым факелом пару секунд, снова обернулся, снял со стены щит и, выставив его перед собой, что есть силы побежал вперед. Мне показалось, что я врезался в стену, но противник все же отлетел в сторону, рухнув на пол. Я лишь на мгновение замедлился, но потом перепрыгнул катающуюся по полу фигуру и выскочил через дверь.
— Тревога! Тревога! — заорал я, как только выбежал из конюшни.
Не знаю, понимал ли кто-то, что это значит, хотя какая разница, главное — орать погромче. Впрочем, это уже не важно, так как из дома Васимира доносились звуки боя, а во дворе, в метрах пятнадцати от меня, стояло еще трое нечистых.
— Ну вот и все, Дима, — только и успел сказать я себе, как в меня полетела парочка светящихся лезвий.
Невероятно, как много можно подумать за доли секунды до смерти, мозг в этот момент работает, как суперкомпьютер. И вот когда я уже готов был гордо ловить эти лезвия грудью, передо мной появилась сверкающая фигура, закрытая спереди сегментным чаровым щитом, в которые и угодили летящая в меня смерть. А далее мне только и оставалось пораженно наблюдать за разворачивающимися событиями.
У моего спасителя вдруг появилась такая же пара клинков, как и у напавших, и он ринулся прямо на стоявшую тройку. Больше всего развернувшийся бой был похож на атаку с ножичком в руках на десантника, закованного в броню. Мой спаситель не опасался ударов и с легкостью принимал их на возникающие с разных сторон щиты