Прикоснувшись к стене, я понял, что здесь внизу материал точно такой же, как и на поверхности, — теплый и приятный на ощупь. В голове крутился вопрос: кто все это построил и для чего? В то, что это сделали люди, верилось с трудом, хотя храм с его парящим крестом тоже внушает уважение, но материалы и технологии явно не те.
Продолжая смотреть в темноту тоннеля, я слегка повернул голову и спросил:
— Что это за место?
Я ожидал, что мне ответит Никфор или Воледар, но на удивление это сделала Надея.
— Это вход в «Небесные Кузни», которые находятся глубоко под землей. Именно тут небесное воинство кует свое оружие против приспешников сатаны. — В этот момент я почувствовал затылком сверлящие взгляды. — Сюда запрещено заходить, только в строго отведенные места и со служителями церкви.
— А то что? — поинтересовался я.
— Посланец Господа, когда передавал дар святому Акинфию, предупреждал об этом, и те, кто ослушались, не возвращались более, а некоторых находили мертвыми, — снова ответила Надея.
— Откуда знаешь? — язвительно спросила Вараня.
— Татя говорил, — еле слышно произнесла девушка всхлипнув, — когда еще жив был.
А вот это мой промах, что я даже не удосужился разузнать больше о жизни тех, с кем так долго жил. Хотя в училище нам говорили, что офицер должен знать о подчиненных все, — тоже мне лейтенант. А сейчас исправлять это уже поздно, все равно больше не собираюсь подвергать этих людей опасности и уйду при первой возможности.
— Этих входов и выходов полно по всему Беловодью, — решил подключиться Воледар. — Они в каждом поселении есть.
Понятно, что ничего не понятно. Осваивая свою звездную систему и другие за ее пределами, любая цивилизация начинает зарываться под поверхность. Так удобнее, особенно на безатмосферных телах или телах с низкой гравитацией. Некоторые уходят в этом деле в крайности, как например элемийцы с их планетой-заводом, но это явно не элемийская технология.
Я вспомнил о запрете сюда спускаться, озвученным Надеей, потере тех, кто все же осмелился, и обнаружении их мертвыми, а это значит, что либо все это старые страшилки, либо тут внизу есть работающие охранные механизмы.
— А чего ж полезли, раз запрещено? — решил я уточнить.
— Так а кто сюда ж по малолетству не лазил? — заворчала Вараня, принявшаяся собирать разбросанную посуду. — А голыши так вообще тут живут. Это ниже спускаться нельзя, а здесь… — Она хмыкнула и продолжила: — Гуляй ради Бога сколько влезет. Только дорогу обратно найди, а то сгинешь бесследно.
Думаю, на этом разговоры нужно заканчивать и двигаться дальше, а то еще кто-нибудь сюда пожалует, раз «запрещено, но если очень хочется, то можно». Обернувшись, я окинул взглядом свою шайку, — все они уже стояли на ногах и маялись, кроме, конечно, Варани, ползающей по полу.
— Ладно, Никфор, веди, — сказал я пацану и указал на тоннель: — Нам, наверное, сюда?
— Ага, — кивнул пацан и, забежав в тоннель на десяток метров, обернулся: — Идите за мной.
Не сказать, что путешествие по этим катакомбам чем-то запомнилось. Коридоры, тоннели, пустые помещения разных форм и размеров — все это слилось в один сплошной калейдоскоп. Единственное, что впечаталось мне в память, — это спуск, обнаруженный в одном из очередных помещений.
Спуск такой же гладкий, без каких-либо ступенек, но на глубине около двух метров на стенах и полу виднелись геометрические узоры, похожие на те, которые местные используют в повседневности. Эти узоры ярко светились голубым, заливая все вокруг, и словно разделяли спуск на до и после. Я хотел пойти изучить, что находится внизу, но Никфор ухватил меня за рукав.
— Туда нельзя ходить, — встревоженно сказал он. — Вон видишь границу? — Он указал на начало узоров. — Перейдешь за нее — и умрешь на месте.
Проверять, правду он говорит или сказки пересказывает, у меня не было желания, но поднявшийся внутри интерес все же заставил прилечь на пол, чтобы разглядеть, что там дальше. Спуск продолжался метров тридцать, усеянный фигурами на всем протяжении, да и дальше все светилось. Мне даже показалось, что я увидел какие-то механизмы.
Эх, как же мне хотелось исследовать этот комплекс! Но делать это без соответствующих приборов и амуниции — сущее самоубийство. Поэтому я оставил эти мысли для лучших времен. И до самого выхода на поверхность размышлял о том, кто все это построил, с какой целью и при чем тут все эти чары и дар. Возможно, все это как-то взаимосвязано, и я надеюсь, что рано или поздно разгадаю эту тайну.
В лесу было тихо, и казалось, что все живое затаилось в ожидании чего-то, только изредка вдалеке раздавалось какое-то уханье. Мы так же сидели тихо вокруг костра, каждый думая о своем. Приятно трещали ветки, а языки пламени колебались из стороны в сторону облизывая поднимающиеся кверху искорки.
Путешествие по загадочным катакомбам заняло у нас часов восемь, и когда мы выбрались на поверхность, то снаружи уже было темно. Вышли мы через еще один венткиоск, расположенный в лесу в паре километров от Ручейково. Неподалеку оказалась дорога, по которой я с Васимиром шел в сельбище, и, взяв ее за ориентир, мы продвинулись по лесу еще пару километров на север. Благо Воледар отлично ориентировался в темноте.
Я думал, что заскочу на место своего приземления и наберу различных материалов, которые смогу использовать в изготовлении более совершенных радиодеталей. Но кострище, которое там устроили ведомники, было видно за километр, даже через чащу леса. Я так и представлял, что остатки капсулы грузят на телегу, а особо дотошные ребята ползают на коленках с пинцетами, собирая все, что плохо лежит. В общем, дальше вдоль дороги мы не пошли, а свернули в глубь леса, где и устроили привал.
Я посмотрел на лица моих спутников, на которых плясали мрачные тени, и решился сказать то, что обдумывал все то время, пока мы выбирались:
— Будут ловить меня, а поймают вас. Поэтому вам нужно уходить без меня, так безопаснее.
Вараня с сарказмом протянула, всплеснув руками:
— Ба-а-атюшки, неужто нашего князька совесть замучила? А чего ж ты, ирод, не подумал о нас, когда творил свои богомерзкие дела?
Я действительно чувствовал себя виноватым в случившемся и опустил голову, периодически поглядывая на распаляющуюся Вараню.
— Нет уж, заварил кашу — теперь расхлебывай. Васимир доверил тебе нас, беззащитных, — она погладила по голове сидящую рядом Надею, — вот теперь заботься. И попробуй только сбежать, — Вараня потрясла пальцем, — найду и поджарю!
Со стороны Воледара послышался приглушенный смех, замаскированный кашлем в кулак.
— А с тебя, бородатый пень, — она перевела свое внимание на святорока, — я еще спрошу за посуду утерянную.
Воледар вдруг зашелся реальным кашлем, но тяжелый кулак Варани, прилетевший ему по спине, тут же привел его в чувства. Удар был такой силы, что мне послышался хруст, и с выпученными то ли от прошедшего кашля, то ли от удара глазами Воледар отсел подальше, на расстояние вытянутой руки.
Я вдруг понял весь идиотизм своего предложения. Если Васимира арестовали, то наверняка и про его слуг узнают, и с кем они ушли. Судя по тому, что я услышал про ведомников, Вараню и Надею тоже будут искать по всему Беловодью. Да, я действительно заварил кашу, только как теперь ее расхлебывать?
— Я тоже пойду с тобой, Дамитар, — вдруг сказал Воледар. — Я поклялся служить тебе и не отступлюсь. Такова воля Господа. — Он перекрестился и уставился на меня.
А вот Воледару терять нечего, и он остается со мной только потому, что боится, что сделал неправильный выбор. Если я на самом деле окажусь слугой дьявола, то он хочет быть рядом, чтобы эту ошибку исправить и отправить меня обратно в ад путем отсечения головы. Это хорошо читалось в его глазах, и я даже потер свою шею, представив этот процесс.
Ладно, раз начал, то нужно доводить до конца, и я посмотрел на Надею, которая все время молчала, что ей несвойственно. Она продолжала сидеть, глядя на костер, будто не слыша нашего разговора. Что, интересно, творится сейчас в ее голове?
Предлагать ей уйти я не стал, так как, в принципе, Вараня ответила и за нее, поэтому я перевел взгляд на внимательно слушающего нас Никфора.
— Никфор, ты можешь вернуться обратно и жить как жил. Думаю, ведомники не заинтересуются таким, как ты. Тем более твоя ватага сможет помочь спрятаться на время, пока все стихнет.
— Неа, — без раздумий ответил Никфор. — Теперь вы моя ватага, так что я не вернусь обратно. Да и пропадете вы без меня, — растянул он губы в улыбке, заставив улыбнуться и меня.
Да, похоже, я слишком привязал к себе пацана, и теперь ему кажется, что со мной безопаснее, чем где-либо. И уговорить его вернуться у меня не получится, да и, честно говоря, мне не хочется.
Вараня вдруг закряхтела поднимаясь и проворчала.
— Ну все, раз обниматься не будем, значит, пожрать приготовлю. Чего зря сидеть?
И действительно, чего зря сидеть? Меня давно терзала мысль, которую я хотел проверить. Тем более, кто я такой, знает только Воледар. Посмотрим, как остальные отреагируют.
— Воледар, а как ты создаешь чаровый щит без предметов, созданных чародеями?
— Только благодаря вере и чистым помыслам, — ответил тот и стал ковыряться в огне палкой, поднимая сноп искр.
«Очень информативно», — подумал я. И воскликнул:
— Отлично! Я не сомневаюсь в крепости твоей веры и уж тем более в чистоте твоих помыслов, но как это выглядит? Ты молитву произносишь, или что?
Он вдруг прекратил свое занятие и с подозрением посмотрел на меня исподлобья, но я продолжал всем своим видом демонстрировать искренний интерес.
— Нас учат представлять в нужном месте священные письмена, переданные посланником Господа. — Воледар опустил взгляд на костер и продолжил ковыряться палкой, добавив: — Чтоб такого добиться, нужно провести годы за священными книгами в молитвах.
— А я так смогу?! — с восхищением спросил Никфор.