— Дима, ты должен помочь.
Я сделал пару неуверенных шагов и с недоумением произнес:
— Кирилл? Как ты здесь оказался? Ты же на Луне сейчас.
— Господин лейтенант, вы должны помочь. — Селена Гомес в костюме техника выглядела привлекательной, как и всегда, когда я ее видел.
— Третий лейтенант Воеводин, приказываю помочь. — Появление генерала Родимова, начальника моего училища, совсем ввело меня в ступор.
А из темноты проступали все новые и новые люди, которые в той или иной манере просили о помощи.
— Да что я должен сделать?! — не выдержал я и закричал.
Вакханалия с появлением все новых персонажей резко прекратилась, и все, кто уже явился, подняли руки, указывая в небо. Я посмотрел туда и снова заметил движущиеся звезды.
— Да вы издеваетесь? — возмутился я, не отрывая взгляда от приближающихся ярких точек, а затем снова посмотрел на моих посетителей, добавив: — И как я остановлю бомбардировку?
Но вместо ответа, все, кто стоял передо мной на поляне, повернули головы в сторону, словно что-то услышали за спиной.
Кто-то потряс меня за плечо, и я сквозь сон услышал встревоженный, но тихий голос:
— Дамитар! Дамитар, проснись!
— Что?.. — Я резко сел на лежаке и обвел пространство мутным взглядом.
Просторное помещение из камня освещал тусклый свет от изобретения Никфора. Рядом на корточках сидел Воледар, который тут же убрал правую руку, а левую с исчезающим клинком завел за спину. Я потряс головой и, уставившись на него, спросил:
— Что случилось?
— Ты кричал во сне, и я решил тебя разбудить, — ответил тот вставая.
— И ты решил, что я сейчас заверчусь, как волчок, и полезу на стену? — спросил я, вспомнив о клинке.
Воледар криво ухмыльнулся и пожал плечами:
— Была такая мыслишка.
— Да ну тебя, — махнул я рукой, после чего потер ладонями лицо и с выдохом сказал: — Приснится ж такое…
— А ты расскажи, — моментально заинтересовался Воледар и присел на соседний лежак, демонстрируя, что он весь во внимании.
— Ерунда, — снова отмахнулся от него, но тот продолжал на меня пристально смотреть, и я все же решил поделиться: — Помнишь, я рассказывал тебе о страшном оружии, которое превращает целые города в руины? — Воледар кивнул, а я продолжил: — Когда я был еще ребенком, на моих глазах железодеи сожгли таким оружием Землю. Тогда я потерял своих родителей, и мне долго пришлось скитаться по выжженной пустыне в поисках людей. Вот момент, когда они ударили, мне и снился, а все, кого я знал, просили помочь. В общем, ерунда, просто кошмар, — закончил я и нагнулся чтобы надеть свои сапоги.
— Это не ерунда, — серьезно сказал Воледар. — С тех пор как в Беловодье появились железодеи, нам всем снится что-то подобное. Горит дом, рушится город, всегда происходит что-то страшное, а знакомые или умершие люди просят помочь.
— И что, вот прям всем? — заинтересовался я. — Как часто?
— Да, всем живущим в Беловодье снится такой сон, — вдруг сказала Вараня, и я тут же перевел внимание на противоположный угол, где она старательно заплетала волосы Надеи. — Мне точно раз в седмицу снится, — добавила она.
— И мне, — поддержала ее Надея.
— Господь не всегда дает прямые указания, — вновь подключился Воледар, — но церковь считает, что он предупреждает нас о надвигающемся разрушении духовного мира и что каждый должен укрепить свои дух и веру, помогать ближнему. Единство и непоколебимая вера помогут нам выстоять перед этими испытаниями.
Нет, на массовый психоз не похоже, — отсутствует причина, которая могла бы повлиять на всех. Появление железожеев? Нет, большинство с ними даже не сталкивается, тогда что это? Погоняв эту мысль у себя в голове, я так ни к чему и не пришел, но в моем списке загадок этой планеты появилась еще одна строчка.
— А что случилось дальше? Ты нашел людей? — услышал я вопрос Надеи.
— Конечно, — переключился я на девушку. — Нашел и через год полетел в космос.
— Космос? — медленно выговаривая переспросил Воледар.
— Да, космос, — повторил я и принялся натягивать свои ботинки, продолжая говорить: — Туда, где миллионы звезд и еще больше планет. Туда, где Солнце можно наблюдать весь день.
Подозрительная тишина заставила прервать мое занятие и поднять голову. Вся троица пристально смотрела на меня, затаив дыхание. А мне захотелось стукнуть себя по лбу: ну какие звезды и планеты, они же никогда не видели ничего подобного! И вот как теперь им объяснить, что это такое? Но, к счастью, мне помогла Надея.
— Я видела Звезду Рождества Христова, нарисованную на картинах в храме. Ты о ней говоришь? — с придыханием спросила она.
Моя память с трудом выудила картину, изображающую поклонение волхвов, и я кивнул, так как лучшего аналога мне не придумать. Я поднял руку к потолку и сам на него посмотрел, представляя ночное небо на Земле.
— Да, только их тысячи, есть яркие и не очень. Они, словно лесные огоньки, разбросаны по всему небу, а кое-где собираются так плотно, что кажется, по небосводу тянется белая дорожка.
— Как бы я хотела увидеть звезды, — глубоко вздохнув, сказала Надея.
— Не забивай себе голову, — буркнула Вараня, снова принимаясь за волосы Надеи, — сказки все это.
Обрадованный тем, что Вараня все испортила и никто не вспомнил об упомянутых планетах и Солнце, я поспешил все же обуться и вскочил, подхватывая фонарь. У меня есть еще время сделать очередной заход в катакомбы под Тиховодьем, пока не пришел Никфор.
Выставив перед собой на вытянутой руке ведерко со светящимся камнем, я шагнул во тьму коридора.
— Осторожней там! — услышал я окрик Воледара, но отвечать не стал, лишь поднял руку не оборачиваясь.
Двигался я, петляя от одной стены к другой, тщательно осматривая поверхность на предмет нарисованных стрелок и крестов. По стрелкам я определял, где уже был, а по крестам повороты, которые вели в тупик. Но я не просто бесцельно бродил по этим коридорам, я хотел найти выход на севере, за пределами города. Поэтому на каждом перекрестке и ответвлении имелись обозначения сторон света, отправной точкой для которых служила ориентация входа в тоннель в нашем нынешнем жилище.
Да, попасть в город оказалось куда проще, чем покинуть его. Теперь у каждых врат регулярно дежурили ведомники, но это не главная проблема. А главная, что вместе с беженцами из Ручейково в Тиховодье пришли оставшиеся в живых ведомники и остатки гарнизона. И теперь на воротах стоял хотя бы один вой или ведомник, который знал меня и всю нашу компанию в лицо. Единственный, кто мог спокойно прогуливаться по городу, не опасаясь быть узнанным, — Никфор. Как сказала Вараня: «Кто ж их, голышей, запоминает».
Но и это еще не все. Как оказалось, наша шайка состоит из довольно известных личностей. Вараню и Надею знал каждый, кто жил в Ручейково, так как хотя бы раз заходил в лавку к Васимиру, а это практически все население сельбища. Воледар тоже хорошо запомнился Божьим судом на площади. Ну и я, выкупивший ему жизнь и тоже проживающий на подворье Васимира. Да и торговля шашлыком не предала забвению мое лицо. В общем, когда мы зашли в лагерь беженцев, это оказалось равносильно тому, что мы бы вышли на площадь и прокричали, размахивая руками: «Мы здесь!» И благо, что мы осознали это, будучи еще измазанными сажей.
Дойдя до очередного перекрестка, я увидел отметку, которую оставил. Именно здесь я вчера повернул обратно, а значит, дальше неизведанная территория. Вытащив тряпку, тщательно стер отметку и поочередно посветил в три коридора, ведущие на юг, запад и север.
— Начнем с южного, — прошептал я себе под нос и нарисовал мелком стрелку в нужном коридоре.
Те, кто строил это сооружение, создали целый лабиринт, и очевидный путь не всегда приводил, куда нужно, поэтому я действовал последовательно, но сохраняя общее направление. Снова выставив перед собой ведерко, я не торопясь зашагал по выбранной дороге.
Как бы ни хотели запутать и напугать путников строители этих подземелий, но именно здесь мы нашли убежище. Это первое место, которое мне пришло на ум, когда выяснилось, что спрятаться в городе негде. Большим плюсом было то, что местным запрещено ходить сюда, но, без сомнений, местная голота так же, как и в Ручейково, использует катакомбы для ночевки. Однако Никфор наметанным глазом определил необжитый вход, и под покровом темноты мы спустились в очередную вентиляционную камеру.
Вот и пополнили запасы, лучше бы остались в лесу! Там хоть еда была, а здесь она скоро закончится, по мере иссякания средств. Благо у Варани оказались кое-какие сбережения, да и у меня немного осталось. Это и помогло нам на первых порах обзавестись некоторыми вещами, например деревянными лежаками, ну и не помереть с голоду.
В основном снабжением занимался Никфор, который уходил рано утром и возвращался уже поздно вечером, принося продукты по списку и новости сверху. Мы же могли выйти наверх, только когда становилось совсем темно. Вот так и живем здесь уже месяц и в запасе еще две недели сможем прожить, а дальше начнем есть друг друга. Поэтому и приходится рыскать в этих катакомбах в поисках выхода.
Пройдя около десяти минут по южному коридору, я увидел в метрах ста впереди тусклый свет и сразу же сбавил шаг. Свет был не голубоватым, как от геометрических узоров, а обычным, как от костра или светильника. Пройдя еще два десятка метров, я остановился, так как на границе слышимости до меня донеслись голоса и смех, — похоже, я наткнулся на местных голышей. Недолго думая, сделал пару шагов назад, а затем медленно развернулся и направился в обратном направлении.
— В этом коридоре выхода за пределами стен точно нет, — пробормотал я, вытирая стрелку и рисуя мелком крест.
Прикинув, что у меня еще есть время, решил пойти по западному коридору. И через буквально сто метров пол коридора стал наклонным, а где-то там в конце коридора слабо светилось пятно голубоватого света. Я замер перед самым спуском, не решаясь шагнуть.