Вся ватага не сговариваясь дружно повернула голову в сторону своего предводителя. Чародей слегка приподнял подбородок так, что стало видно его губы, и улыбнулся.
— Мне передали, что к тебе можно обратиться за слухами сверху. — Чародей указал пальцем в потолок и повращал кистью.
Коготь ответил не сразу. Сначала он с трудом проглотил комок, застрявший в горле, а затем уверенно, чтобы никто не заподозрил, что он боится, сказал:
— Да. И я от слов не отказываюсь.
Ватага снова повернула голову к чародею.
— Ну что ж, это радует, — поднявшись на ноги, сказал чародей. — Но у меня есть более интересное предложение. Где мы можем обговорить детали?
Осознав, что убивать прямо сейчас его не будут, Коготь ободрился и поспешил отодвинуть полотно, закрывающее вход в его каморку.
— Здесь, в моей комнате. — Он жестом пригласил внутрь.
Чародей долго не раскачивался, и, когда он вошел внутрь, Коготь направился за ним, но перед тем, как опустить полотно, крикнул:
— Щербак, проследи, чтобы нас не подслушали.
Четыре месяца спустя. Старград
Приглашение митрополита Олекшия навестить его лично, причем с пометкой «срочно», оказалось для Явена неожиданностью. Не то чтобы это было что-то, из ряда вон выходящее, но он и так ежедневно отсылал ему письма с подробностями о ходе приготовлений к походу. После рассказа о происходящем в княжестве Вяторечье именно митрополит поручил ему это ответственное и весьма затратное для нервов дело. Сбор Святого Воинства — та еще задача. Попробуй заставить всех этих князей или их сыновей действовать вместе, если половина из них друг друга ненавидит!
Но, кроме этого, Олекший назначил его духовным поводырем Святого Воинства, и это несмотря на тяжелое ранение, которое Явен получил во время нападения железодеев. И все это время после поручения епископ практически ничем не занимался, кроме подготовки к походу. Поэтому, идя по мощеным улочкам лавры, он перебирал в уме возможные причины такого приглашения и варианты развития событий. Но, как он не напрягался, ничего не приходило в голову. Ни в каких деяниях он себя не запятнал, а те, что бросили бы на него тень, не могли стать известны митрополиту.
Когда у него начала болеть голова, а зажившая рана дала о себе знать, Явен бросил попытки догадаться и стал просто наслаждаться благодатью, снисходящей тут, в лавре. Вековые деревья, высаженные вдоль аллеи еще самим святым Акинфием, создавали живую арку. С ее свода прямо на дорожку постоянно падали крохотные огоньки, которые затем разбегались в стороны и снова забирались на стволы деревьев. Явен слегка улыбнулся, вспомнив, как, будучи совсем мальцом, он думал, что это души умерших. И каково же было разочарование, когда он узнал, что это не так.
Сквозь листву виднелись купола храмов, построенных в разные времена и при разных обстоятельствах истории Беловодья, с того самого момента, когда здесь появились избранные Господом люди. На их стенах светились священные узоры, и, неспешно двигаясь по дорожке, Явен останавливался у подножья каждого храма, осенял себя крестом и склонял голову. Он желал поклониться как положено, но всякий раз, когда он пытался это сделать, спину простреливала боль. Все же эти отродья смогли нанести ему увечья, которые будут мучить его всю оставшуюся жизнь. Но это только укрепляло дух и желание служить Господу.
Добравшись до одноэтажного каменного строения, епископ остановился перед дверью, перекрестился и только после этого вошел внутрь. Встреча была неофициальная, поэтому, предупрежденный служками, митрополит Олекший ждал его в своем аскетичном кабинете одетый в повседневную рясу.
Войдя в кабинет, Явен первым делом повернулся к образам, висящим в углу, и размашисто осенил себя крестом, а затем повернулся к митрополиту и, уже наплевав на боль, склонился, сказав.
— Благослови, Святейший Владыка.
Олекший знал об увечьях Явена, поэтому быстро подошел и взмахами руки вызвал над головой епископа светящийся крест.
— Благослови тебя Господь, — сказал митрополит и протянул руку.
Епископ поцеловал его руку и тут же выпрямился, едва сдержав эмоции на лице от прострелившей боли.
— Ты звал меня, Святейший Владыка?
— Да, Владыка Явен, — ответил Олекший и пригласительно указал на два стула, стоящих рядом у окна. — Раздели со мной питье свежего отвара из ягод?
Явен всмотрелся в глаза митрополита, пытаясь предугадать надвигающуюся грозу, но Олекший был куда мудрее и опытнее епископа и хорошо умел скрывать свои эмоции. Поэтому Явен увидел лишь два холодных зрачка, и это еще больше насторожило его.
— С удовольствием, Святейший Владыка. — Явен все же принял приглашение и направился вслед за митрополитом.
Удобные стулья с подлокотниками стояли боком, слегка повернутые друг к другу, а между ними обнаружился небольшой столик с кувшином, из которого поднимался пар, две чашки и маленький колокольчик. Когда оба присели, Олекший сам взял кувшин и наполнил чаши ароматным отваром. Не отрывая взгляд от епископа, митрополит сделал глоток и, не выпуская чашку из рук, спросил:
— Как идут приготовления к походу?
— Не все гладко, Святейший Владыка, о том я каждый день пишу тебе письма. — Явен вопросительно посмотрел на Олекшия, тот кивнул, и епископ продолжил: — Удалось собрать около ста тысяч воев и две тысячи святороков. На днях прибудет последний обоз с припасами.
— Хорошо, — коротко бросил митрополит. — Не затягивай с началом похода, а то войско стоит прямо у стен города, и это доставляет трудности самому городу. Ты понимаешь, о чем я, Владыка Явен?
Еще бы он не понимал. Святое воинство на то и святое, что благословлено Господом, но люди грешны и подвержены порокам и искушению, даже святые. Поэтому некоторым воям становится скучно сидеть у себя в палатках, и они, конечно, посещают город, причем в таком количестве, что создают заторы на улочках. А если учесть, что многие прибыли в столицу впервые и они хотят непременно это событие отметить, то становится понятно, о чем говорит митрополит.
— С Божьей помощью ровно через неделю Святое Воинство будет на пути к Вяторечью.
— Дай Бог, дай Бог, — закивал митрополит и замолк, продолжая отхлебывать отвар и посматривать на епископа.
Дальше оба церковных иерарха сидели молча, и продолжалось это добрые минут, десять, за которые епископ Явен накрутил себя до предела. А за это время взгляд митрополита из холодного стал насмешливым, и было видно, что Святейший Владыка откровенно потешается.
Конечно, Явен бы не забрался на такую высоту положения, если бы каждый раз в такой ситуации показывал свое состояние. Наоборот, служение Богу и церкви на этой Земле обетованной закалили его ум так, что в стрессовой ситуации Явен становился более сосредоточенным и рассудительным, несмотря на бушевавшую внутри бурю.
Видимо, Олекший решил, что с Явена достаточно, и спросил:
— Скажи, Владыка, все ли чародеи находятся под присмотром церкви?
Вопрос был столь неожиданным, что Явен на мгновение застыл с чашкой у рта. Кому, как не епископу, возглавляющему ведомников, знать обо всех чародеях в Беловодье? Именно его служба ведет учет и контролирует работу чародеев.
— Да, Святейший Владыка, — ответил Явен, поставив чашку на столик.
В этот момент в голове епископа из глубин памяти поднималась вся информация касательно чародеев.
— Кто такой БОС? — прямо спросил митрополит.
Явен сделал вид, что задумался, хотя сразу же знал ответ.
— Не знаю, Святейший Владыка. Такого чародея нет в списках службы.
— Я знаю, — показал свою осведомленность Олекший. — А должен быть.
Митрополит взял со стола колокольчик и потряс его. Через мгновение в кабинет вошел дьяк.
— Фомар, принеси то, что вы приобрели сегодня для нужд лавры, — приказал митрополит.
— Да, Святейший Владыка, — бросил дьяк и скрылся за дверью.
Пришлось ждать еще минут пятнадцать, прежде чем пара дюжих монаха внесли в кабинет стол с четырьмя предметами на нем, которых Явен раньше не видел.
— Вот, полюбуйся, — пригласил митрополит Явена к столу.
Епископ поднялся и, подойдя ближе, взял первый предмет, больше всего похожий на деревянный сосуд для жидкости, на нем и пробка имелась.
— Фомар, — обратился митрополит к дьяку, который стоял в ожидании распоряжений, — как это называется? Я так и не запомнил.
— Термос, Святейший Владыка, — тут же ответил тот. — Он может делать, например воду, холодной или горячей. Достаточно потянуть рычажок влево или вправо.
Фомар, поняв, что ему придется пояснять все предметы, тоже подошел к столу и положил руку на плоский прямоугольник с двумя кругами и двумя ручками.
— Это варочная плита. На вот эти места, — он указал на круги, — ставится железная посуда. Потом поворачиваете ручки — и круги становятся горячими, греют содержимое посуды. Очень удобно, наш кухарь не нарадуется, — с улыбкой сказал Фомар.
Дьяк положил руку на ящик с прорезями.
— А это… — Он поднял взгляд к потолку и по слогам произнес: — Кон-ди-ци-о-нер. Дует горячим или холодным воздухом. С ним не нужны очаги для обогрева в кельях, да и в жару пригодится. Все десять забрали у торговца и еще заказали.
Дальше Фомар взял палку с кожаной ручкой и утолщениями на концах:
— Это зонт.
Он поднял палку вертикально и вдавил рычажок на рукоятке и в то же мгновение над дьяком развернулся чаровый щит. Продемонстрировав, как им пользоваться, Фомар погасил зонт и, положив его обратно, добавил:
— Еще на кухне стоит холодильный шкаф, в котором провизия не портится. Теперь не нужно бегать в погреб.
Явен с удивлением рассматривал предметы, и не потому, что это что-то невозможное, — его удивлял подход к реализации известных принципов чародейства, а еще эти странные названия. Но было и значимое отличие, которое непривычно любому человеку: ни один чаровый предмет не требовал взаимодействия с даром. Ну и на каждом предмете непременно имелась надпись: «Б. О. С.».