Пока они пересекали огромное, похожее на ангар помещение, Гидеон обратил внимание на один из загадочных проектов. Каждый раз, когда он приходил в офис ЭИР, этот проект казался ему больше, чем в прошлый раз. Однако чем сильнее он увеличивался в размерах, тем более неясной Гидеону казалась сама его суть. Сегодня полдюжины инженеров корпели над воссозданием детальной трехмерной модели океанского дна. Это напоминало технологичный и продвинутый проект глубоководного бурения.
Глинн поздоровался с одним из инженеров, когда они прошли мимо рабочей группы. Этим инженером была молодая женщина азиатской внешности, изучавшая пыльный манускрипт, написанный на языке, который Гидеон беглым взглядом идентифицировал как греческий. Когда они достигли двери в дальней стене, Глинн, использовав свою вмонтированную в кресло клавиатуру, набрал код, и дверь открылась, явив частную лабораторию. Внутри находился невысокий беспокойный человек с лысой, как у древних монахов, макушкой, обрамленной седыми волосами. Он эксцентрично объяснял что-то своему собеседнику, смотревшему на него с монитора компьютера — вероятнее всего, общался по Skype — и говорил на языке, которого Гидеон не знал. Обитатель лаборатории, похоже, не заметил своих посетителей и продолжал вести спор, пока, наконец, со злостью не закрыл окно диалога.
— Ох уж эти латыши! — воскликнул он, не обращаясь ни к кому конкретному.
Это был один из очень немногих сотрудников — из тех, кого видел Гидеон — кому не приходилось носить лабораторный халат. Вместо этого он был одет в клетчатый пиджак сомнительного вкуса, в комплекте с совершенно не сочетавшимся с ним галстуком-бабочкой и полосатой рубашкой.
— Позвольте представить вам доктора Честера Брока, — возвестил Глинн. — Бывшего профессора Оксфорда, медиевиста и одного из лучших мировых экспертов по средневековым манускриптам и картам. Доктор Брок, позвольте представить вам доктора Гидеона Кру, который добыл для нас эту карту.
— Говорю же, Глинн, — ворчливо отозвался Брок, лишь формально протянув Гидеону руку для рукопожатия, но никак более не отреагировав на его появление, — я не могу работать в этом сарае! Мне нужно больше пространства!
— Но вы ведь отказались от общей комнаты, — ответил Глинн по-отцовски снисходительным тоном. Маленький человек с монашеской тонзурой одарил его гневным взглядом, и Глинн покорно вздохнул. — Хорошо, я попробую поискать для вас что-нибудь более комфортное. Но на данный момент я хотел бы, чтобы вы рассказали доктору Кру как обстоят дела с картой.
Брок взглянул на Гидеона — на этот раз он изучил его более внимательно, едва ли не вытаращившись на него во все глаза.
— Надеюсь, вы не специалист по средневековью, — сказал он почти требовательно. Для такого низкорослого человека у него был удивительно глубокий голос. Гидеон невольно задался вопросом, почему этот человек так надеется, что не видит перед собой коллегу. Прежде, чем он сумел ответить, заговорил Глинн:
— Доктор Кру — физик. Вы — наш единственный медиевист. С чего бы нам мог понадобиться кто-то другой?
— Действительно, с чего бы! — фыркнул Брок, но затем вздохнул, похоже, смягчившись от елейного тона Глинна. — Ну, хорошо. Следуйте за мной.
Он провел своих посетителей через тесную частную лабораторию к столу. Страница Хи-Ро — теперь полностью сухая — лежала там, на подносе, под цифровым навесным проектором. Брок набрал несколько комбинаций на ноутбуке, и на экране появилось значительно увеличенное изображение карты, тут же спроецированное на плоскую настенную панель. С помощью нескольких ловких цифровых манипуляций Брок сумел увеличить резкость и четкость карты, тем самым уточнив детали.
… и на деле это нечто не было и близко похоже на реальную карту. Картограф не пытался отметить здесь некие географические ориентиры или создать двумерную модель ландшафта. Вместо этого изображение представляло собой сплошную ленту с множеством параллельных полос, усыпанных небольшими изображениями островов и другими рисунками, многие из которых сопровождались надписями на латыни.
— Эта карта никогда не получит одобрение по протоколу ААА[21], — хмыкнул Гидеон.
— Эта карта, — фыркнул Брок, — основана на разновидности римского атласа под названием itinerarium[22]. Во времена расцвета Римской Империи путешественникам нужно было как-то ориентироваться в сложной системе римских дорог. Они и использовали вот такие карты: вереницы линейных отрезков пути с нанесенными на них городами, деревнями, селениями и прочими ориентирами. Сам пейзаж, как таковой, не воспроизводился — это были просто путеводители от ориентира до ориентира. Похоже, имеющаяся у нас карта Форкиса является раннесредневековым эквивалентом как раз такого путеводителя, только перенесенного с земли на воду. Своего рода, примитивная парусная карта, — он указал на обрывки линий. — Я только начал ее анализировать, но эта линия, разбитая на сегменты, по-видимому, показывает мореходный маршрут. А эти маленькие рисунки обозначают различные ориентиры, которые путешественник должен встретить на своем пути. Возьмем, например, вот этот. Мы пронумеровали все знаковые символы на карте, и этот находится под номером «4».
Пухлый, похожий на сосиску палец ученого указал на крошечный рисунок острова, поднимавшегося из морских вод. Он был едва ли больше скалы с парой обозначенных на нем скрюченных деревьев, чем-то напоминавших рога. Довольный собой Брок набрал несколько комбинаций и вывел увеличенный рисунок на экран.
— Прилагаемая надпись гласит: «Perge ad orientem insula Diaboli, tunc pete meridiem», что в переводе значит: «Ищите восточную сторону Острова Дьявола, а затем двигайтесь на юг».
— Довольно расплывчатое указание, — заметил Гидеон.
— В самом деле, — согласился Брок. — Особенно когда нужно искать деревья, которых наверняка уже давно нет. А вот еще пример, который мы пометили номером «5», — он указал на второй крохотный рисунок, который обозначал проход между двумя землями, своего рода пролив. На одном клочке земли, прямо на берегу, была изображена какая-то расщепленная скала, смутно напоминавшая крест. — Указание для этого рисунка гласит: «Ваш путь лежит напрямки через пролив креста». Вот и все. Никаких компасов, никаких указаний направления. Но заметьте, тем не менее, что эта линия содержит целых девять ориентиров, то есть, подсказок.
Гидеон прищурился.
— Должен признать, детализация этих рисунков потрясает воображение…
— Ирландские монахи являлись гениями миниатюризации. Большинство работ выполнялось с помощью одноволосых кистей.
Ненадолго повисшее молчание Гидеон прервал вполне логичным вопросом:
— Так… где же расположен этот таинственный остров?
— Ах! Вопрос на миллион долларов… — Брок немного помолчал, оглядев своими зелеными глазами присутствующих. — И ответ будет таков: где-то в Карибском бассейне.
— Карибы? — переспросил Гидеон, не скрывая потрясения. — А… откуда вы знаете?
— Я уже идентифицировал примерно треть ориентиров на этой карте. Например, вот: Columpnas Herculis transiens — Столпы Геркулеса. В древнем мире это было универсальное название Гибралтарского пролива. К сожалению, большинство других достопримечательностей остаются загадками — это своего рода «Донкихоты», намеренно вводящие нас в заблуждение.
— Почему «намеренно»?
— Ответ прямо перед вами. Вот, — он указал на надпись. — Здесь говорится: «Только те, кто благословлен Господом, способны пройти по этой карте». Монахи специально усложнили этот путь, сделали его труднопроходимым, чтобы убедиться, что дорогу осилят только те, кому действительно помогает Господь. Остальные — сгинут в пути.
Глинн вмешался в разговор.
— Доктор Брок уже начал вносить детали в большую географическую базу данных, которую мы поддерживаем здесь, в ЭИР.
— Но что заставляет вас думать, будто они достигли Карибского моря?
— Потому что у Островов Зеленого Мыса, согласно «Анналам», монахи потерпели кораблекрушение, и им пришлось перестраивать свои корабли. При этом Канарское течение следует на юг и юго-запад вдоль побережья Африки, где оно сворачивает на запад и превращается в Северное Экваториальное течение. Торговые пути, к примеру, всегда зависели от течений. Наши компьютерные модели уже указывают на то, что эти два потока, объединившись вместе, провели монахов по такому же маршруту, по которому следовал Колумб в своем третьем путешествии. А это приводит нас в Карибский бассейн.
Глинн указал на экран.
— В качестве доказательства могу сказать вот, что: все вот эти маленькие островки в этой части карты могут быть расположены только в Карибском море.
— Я идентифицировал также отправную точку, — добавил Брок.
— Ну разве он не чудо? — воскликнул Глинн с нескрываемой гордостью.
Брок в ответ на этот восторженный возглас лишь пожал плечами.
— Это здесь. Похоже, это точка в восточном Эгейском море, — он приблизил левый верхний угол карты, показав собравшимся четыре холма в профиль, а также крохотный стилизованный рисунок лошади.
— Ibi est initium, — продекламировал Брок, читая сопроводительную надпись. — Что в переводе означает «Здесь — начало». Четыре холма — это всем известная достопримечательность на побережье Турции.
— А лошадь?
— А вот при чем здесь лошадь, идей у меня пока нет.
Гидеон изучил глазами маршрут.
— А как насчет этой надписи в самом конце?
— Я как раз подвожу к этому, — кивнул Брок. — Но сперва стоит обратить внимание на фразу: «Hic sunt gigantes» — «Здесь водятся гиганты». И следом: «Respondeo ad quaestionem, ipsa pergamena».
— Что в переводе значит… — подтолкнул Гидеон.
— Казалось бы, это загадка. Буквально это означает: «Ответ на вопрос дает сама страница».
— А какой собственно был вопрос? — нахмурился Гидеон.