Они так и лежали на пляже — едва двигаясь, почти не разговаривая, медленно восстанавливая силы — в то время как день истекал час за часом. К вечеру, как раз когда солнце коснулось горизонта, рассеялись последние тучи. Гидеон теперь чувствовал себя почти самим собой, сильным и бдительным, почти здоровым, кроме какого-то еле уловимого, общего недомогания. И вдруг он осознал, что совершенно потерял счет времени. Сколько часов прошло с момента кораблекрушения? Сорок восемь? Семьдесят два?
— Телефон работает? — спросил он.
— Думаю, да. Чехол должен быть водонепроницаем.
— Тогда нам надо позвонить Глинну.
Эми кивнула. Быстро доев свой питательный батончик, она взяла телефон, разгерметизировала его чехол и подняла крышку. Внешне аппарат выглядел сухим и неповрежденным. Эми извлекла его, щелкнула выключателем, и светодиодный экран ожил.
— Это чудо! — воскликнул Гидеон.
— Да, но батарея разряжена. У нас есть только пять процентов заряда.
— Господи… — Гидеон покачал головой.
Девушка окинула своего напарника взглядом.
— Говорить буду я, если ты не против.
— Как скажешь.
Эми включила громкую связь и нажала кнопку «БЫСТРЫЙ ВЫЗОВ», чтобы связаться со штаб-квартирой ЭИР. Глинн ответил буквально через мгновение. Он сразу перешел к делу, не став тратить слова впустую.
— Где вы и что происходит?
— Нарвались на охотников за сокровищами. Они обстреляли лодку.
— Спасательный плот?
— Уничтожен.
— Яхта?
— Затонула. Послушайте, это долгая история. Посреди шторма нам удалось потопить этих головорезов, но «Туркеза» тоже ушла на дно.
— Местоположение?
— Моя лучшая догадка — одиннадцать градусов сорок четыре минуты северной широты, восемьдесят один градус и одна минута западной долготы. Мы на Москитном берегу, примерно, в двадцати милях к северу от Манки-Поинт, Никарагуа.
— У вас есть еда и вода? Мы вышлем за вами спасательное судно, как только сможем.
— Нам не нужна эвакуация.
Гидеон удивленно уставился на Эми. Она подняла руку, призывая его к молчанию.
— Я не понимаю, — послышался голос Глинна по спутниковой связи.
— Мы там, где и хотели оказаться. К тому же, я знаю, куда нам надо двигаться дальше. Мы легко доберемся туда пешком.
Молчавший до этих пор Гидеон, понял, что все происходящее — самое настоящее безумие. Он потянулся к телефону, но Эми держала аппарат вне зоны досягаемости напарника.
— Пешком? — удивленно переспросил Глинн. — Меня очень беспокоит ситуация, в которой вы оказались. Вы потерпели кораблекрушение на неизвестном побережье. Как вы собираетесь завершить миссию? Как только сформируем команду, мы немедленно отправим за вами второе судно. Прямо сейчас я смотрю на карту той местности. Если вы отправитесь в сторону Манки-Поинт, то там, чуть севернее, есть лагуна, где мы можем встретиться, переоснастить экспедицию всем необходимым и снова поставить вас на ноги.
— Я ценю ваше беспокойство, но оно излишне, — твердо стояла на своем Эми. — Мы отправляемся в путь. Следующий ориентир с карты находится в десяти милях от места, где мы сейчас находимся, может быть, даже ближе — я в этом уверена.
— Откуда вы это знаете?
Тишина.
— Гидеон, — позвал Глинн, — вы там? Вы согласны с планом?
Гидеон изучающе посмотрел на Эми, и их взгляды встретились. Гидеон ненадолго замешкался, а затем принял решение:
— Да, согласен.
Долгое молчание.
— Отлично. Я соглашусь с вашими суждениями. Но я хочу регулярных отчетов. Два раза в день, утром и вечером. Слышите меня?
— Скорее всего, нам придется сделать их менее частыми, — сказала Эми. — У нас почти разрядилась батарея.
Они отключились. Эми взглянула на Гидеона, и смущенная улыбка скользнула по ее бледному лицу, явив ямочки, которых он прежде не видел.
— Спасибо, что поддержал меня.
— Я сделал это только потому, что жду от тебя объяснений.
— Ты просто должен мне немного доверять…
— Нет. Мне нужно объяснение и сейчас же.
Это заявление было встречено гробовым молчанием.
— Господи, Эми! Мы потерялись где-то на пустынном диком побережье практически без каких-либо средств к существованию. Все, что у нас есть, это несколько сухпайков и полдюжины литров воды. Откуда тебе знать, что мы все еще на правильном пути?
Эми подняла промокшую папку-досье и, осторожно перелистав страницы, открыла ее на карте Форкиса, ткнув в одну из подсказок. На картинке была изображена уже знакомая ему путаница: горизонтальная линия, упирающаяся в линию с углом, рядом с которой примостилась перевернутая скобка. Ключ был обозначен одним единственным словом «aquilonius».
— Ты показывала мне этот рисунок и раньше. Что он означает?
— Поднимись и посмотри на остров.
Гидеон сделал, как она велела, и почти сразу же его взгляд остановился на двух холмах, находящихся относительно недалеко от них: один с острой вершиной, второй с закругленной.
— Боже мой!
— Вот именно. Боже мой. «Aquilonius» — это намек, что нужно двигаться в северном направлении. Итак, мы отправляемся на север в поисках следующей подсказки.
— Черт возьми, Эми, было бы неплохо, если бы ты раньше поделилась этим со мной. И зачем было скрывать это от Глинна?
— Потому что я обнаружила кое-что еще более невероятное. Это связано с той распечаткой, которую я всюду таскала с собой.
— Опять эта чертова распечатка. Откуда ты ее вообще взяла?
— «Одиссея» Гомера. Возможно, ты слышал о ней?
34
— Это там, где окончательно потерявшийся парень попадает в пещеру к горячей волшебнице? — спросил Гидеон.
— Очень смешно. Я расскажу тебе, что обнаружила, но сначала давай разведем огонь, высушим одежду и постараемся привнести немного комфорта и цивилизации в это ужасное, Богом забытое место. Тогда преспокойно и поговорим.
Через полчаса они уже сидели перед небольшим костром прямо на песке. Солнце скрылось в ярко-красном сиянии, и звезды постепенно зажглись на небосводе, в то время как ветер ненавязчиво шелестел листьями пальм над их головами.
Во всем этом было что-то донельзя приятное. Гидеон решил, что все дело в возможности ощущать себя сухим.
— Хорошо, — сказал он. — Давай, начинай, я слушаю. Надеюсь, оно того стоит.
Эми начала с того, что продекламировала что-то на незнакомом Гидеону языке.
— Что это? — спросил он. — У тебя в горле все еще булькает соленая вода?
— Это древнегреческий.
— Извини, но я немного подзабыл древнегреческий.
— Я просто хотела, чтобы ты услышал его звучание. Это самый красивый язык в мире — и я говорю это не просто так, а потому что классические языки основной предмет моей специализации. Ты не сможешь по-настоящему оценить Гомера на английском языке. ἄνδρα μοι ἔννεπε, μοῦσα, πολύτροπον, ὃς μάλα πολλὰ Πλάγχθη. «Спой мне о многоопытном муже, о Муза, который странствовал долго по миру».
Извини, но на английском это совсем не звучит.
Гидеон покачал головой.
— Мы застряли у черта на куличках, а ты цитируешь Гомера.
— На это есть причина, — она постучала по влажным страницам распечатки.
— И какая же?
— Позволь мне начать с самого начала, чтобы ты смог проследить ход моих рассуждений. Мы уже знаем, что карта Форкиса была составлена на основе более ранней греческой карты. Глинн упоминал об этом. Та первоначальная карта была обнаружена монахами Айоны в одном из их хранилищ старого, подержанного пергамента.
Гидеон кивнул.
— Это означает, что первыми сюда добрались греки. Греки «открыли» Новый Свет.
— Глинн и об этом говорил.
— Так вот, это вызывает очевидный вопрос: кто был греческим Колумбом? И как он сюда попал?
Гидеон молчал в ожидании продолжения.
— В 1200 году до н.э. греки осадили город Трою — знаменитая Троянская война. Как известно, они выиграли, обманув троянцев полым конем, наполненным греческими воинами.
— «Бойтесь данайцев, дары приносящих…» и все такое[44].
— Именно. А теперь перейдем непосредственно к карте Форкиса, — Эми перевернула несколько страниц папки-досье, где на каждой было подробно описано по подсказке. — Вот он, первый ключ. «Ibi est initium», говорит он. И только взгляни на небольшой рисунок лошади. Помнишь? Это была та самая подсказка, которую старина Брок там, в ЭИР, так и не смог понять. И она гласит: «Это начало». Начало чего?
— У меня нет никаких соображений на этот счет, — отозвался Гидеон.
— Начало странствий Одиссея.
— Странствий… — повторил Гидеон и замолчал. — То есть, ты утверждаешь, что «Одиссею» следует воспринимать буквально? Я даже не знаю, что безумнее — это, или предположение, что Одиссей доплыл до Нового Света.
— Это не безумие. И я не первая, кто предположила нечто подобное. Одна диссидентская группа исследователей Гомера в течение многих лет настаивала на этом. Их просто высмеяли и не придали их выводам особого значения.
— Есть из-за чего, — отозвался Гидеон.
— Потому что у них не было доказательств, которыми обладаем сейчас мы, благодаря тому, что ты выкрал эту страницу из Келлской книги.
Голос Эми звучал тихо и спокойно, но в то же время нес в себе полную уверенность.
— Я сравнила карту Форкиса с «Одиссеей». Все сходится. После поражения Трои — ну ты помнить, с помощью деревянного коня — Одиссей и его люди уплыли оттуда на шести кораблях. Они попали в два невероятно сильных шторма: первый гнал их на запад в течение трех дней, и другой — в течение еще девяти дней. Теперь для меня очевидно, что их протащило сначала через Средиземное море, а затем через всю Атлантику — вплоть до Карибского моря. Вот как греки открыли Новый Свет. И так, в свою очередь, была создана карта Форкиса. Она была основана на более ранней греческой карте путешествия Одиссея. Эта карта и была найдена монахами среди старых запасников веллума. И именно благодаря ей монахи Айоны смогли достичь Нового Света. Одиссей был греческим Колумбом.