Найти Ролли оказалось довольно легко. Они увидели, как он бредет по одной из задних улочек Кастертона, прижимая к груди большой пакет из бурой бумаги. Его спутанные рыжие патлы казались коллекцией туго закрученных штопоров, а колени и локти оранжевого комбинезона были измазаны травяной зеленью. Сэм подумал: а не падал ли бродяга ниц на какой-нибудь лужайке, чтобы вознести хвалу Господу?
Карсвелла тонкости общения не тревожили. Он просто схватил Ролли за локоть, когда тот проходил мимо. Вид Карсвелла полностью соответствовал роли детектива, производящего арест подозреваемого.
– Отпустите его, Карсвелл, – сказал Сэм. – Он ни в чем не обвиняется.
– Ну, если он наша единственная надежда убраться из этой безумной круговерти и скачков сквозь время, то я не могу позволить ему проскользнуть у нас сквозь пальцы.
– Карсвелл... Нам нужно добровольное сотрудничество мистера Ролли.
Недовольный Карсвелл пожал плечами, будто говоря: «О'кей, вам кажется, что вы лучше разбираетесь в этих делах, но не просите у меня помощи, если он удерет».
– Мистер Ролли, – быстро вмешался Сэм. – Вы меня помните?
– Вы из ямы, из Недреманного Ока. Я помню. Я помню. Помню... – Он как бы выпевал эти слова, положив их на странную пульсирующую мелодию, незатейливую и быструю. – Я сказал вам, что вам всем следует уйти подальше от ямы. Иначе вас интегрируют, вы сольетесь, вас превратят в фарш, надо слушаться...
– Интегрируют? – Сэм вспомнил человека с птицей, которая проросла через его щеку. – Вы хотите сказать, что каждый раз, когда происходит прыжок во времени, кто-то из нас подвергается опасности срастись с чем-то, что занимает то же пространство, что и материализующийся человек?
– Именно... И что поток времени стал дырявым проводником, ох каким дырявым... Лиминалы[12]разбегаются. Они стремятся удрать в сюда и в теперь. – Ролли даже смешливо хмыкнул, хотя его глаза не отрывались от лица Сэма. – Так сколько же времени... сколько его осталось до того дня, когда Робин из Гринвуда въедет на торговые улицы завтрашнего года? И сколько его пройдет, пока вы встретитесь с Цезарем у стойки Макдональдса? Биг-Мак, Кровавый-Мак, Мертвый-Мак... Извините, мой язык скользок как угорь. Он забегает вперед очень, очень быстро. – Ролли глубоко втянул воздух, чтобы успокоиться. – Теперь моя кровь бурлит... Спасение... Спасение – Господом мне поручена забота о спасении... – Он сделал несколько мелких шажков, будто боялся опоздать на важное свидание. – У меня есть дела и в других местах.
– Стой! – закричал Карсвелл. – Мы с тобой еще не покончили. Нам надо знать, как можно соскочить с этого проклятущего конвейера обратно в историю. И, что еще важнее, нам необходимо вернуться обратно в свой 1999 год. Ты понимаешь, в тысяча девятьсот гребаный девяносто девятый! Я приказал тебе стоять!
Что-то бормоча себе под нос, Ролли попятился. Ему очень хотелось уйти. Карсвелл не колебался. Он схватил бродягу за локоть, стремясь остановить его и не дать убежать. Пакет Ролли упал на землю.
Сэм взглянул вниз и увидел, что из пакета выкатилось около дюжины коричневых бутылочек с пилюлями. Были там и стеклянные ампулы с желтоватой жидкостью.
– Это еще что такое? – неприятным голосом спросил Карсвелл.
– Пожалуйста, ради Небес Господних, ради сладчайших Небес Иисусовых... это для моих соседей... они мне совершенно необходимы...
– О чем этот кретин болтает?
– Извините меня, сэр! Когда я бываю в мире... в сегодняшнем мире, мой язык болтается слишком быстро, слишком быстро, так быстро, что голова и мысли не успевают за ним...
Джад присел на корточки и стал собирать ампулы обратно в пакет. Поглядел на бутылочки с таблетками. «Пенициллин». Пакет он вернул Ролли.
– Благодарю вас, сэр. Нужда в этих вещах огромная. Они необходимы, притом немедленно. – Ролли снова сделал попытку уйти, нервно прижимая к груди свой пакет.
– На что они тебе? – не отставал Карсвелл. – Тут их достаточно, чтобы открыть целую аптеку!
– Это не наше дело, Карсвелл, – сказал Джад. – Полагаю, у мистера Ролли есть свои соображения.
– Так оно и есть, сэр. Так оно и есть.
Карсвелл издал одно из своих раздраженных хмыканий.
– Целый день мы потратили на его поиски. И все ради того, чтобы на него любоваться! Это ж просто бродяга! Ничего больше – вонючий бродяга, и все тут! Да еще сумасшедший, как мартовский заяц! – Глаза Карсвелла горели опасным огнем, рука тянулась к пистолету, лежавшему в кармане. На какое-то мгновение Сэму показалось, что сейчас Карсвелл вытащит пистолет и уложит Ролли прямо на улице.
– Подождите, – очень спокойно сказал Джад Ролли. – Я понимаю, что вы торопитесь. Но нам необходимо поговорить с вами. Только поговорить. Поверьте, что это очень важно.
– Времени нет. Страшно сожалею. – Ролли говорил быстро, будто нанизывая слова на одну звуковую нить. – Мне надо торопиться. Очень. Очень. Умирают дети. Множество умерло. Быстро. Появляются нарывы. Здесь и здесь. – Свободной рукой он указал на подмышки и низ живота.
– Бубоны? – удивленно спросил Джад. – Пенициллин для них?
– Да.
– Пожалуйста, разрешите помочь вам.
Легким отрицательным движением головы Ролли отказался.
– Нет... нет...
– У нас машина. Мы можем довезти вас куда надо.
– Ха! – Это было скорее выражение отрицания, чем смех. – Ваша машина так далеко не ездит.
– Мистер Ролли, – убеждал его Джад. – Мы очень нуждаемся в вашей помощи. Нельзя ли нам встретиться попозже? Все, что нам надо, – это поговорить с вами.
Рыжий бродяга смерил каждого взглядом. Он нервничал, он был явно встревожен. Сэм боялся, что сейчас голова Ролли снова дернется в значении отрицания.
– Так как?
На этот раз голова ответила чуть заметным утвердительным кивком.
– Святой Иуда. В восемь.
– Святой Иуда. В восемь, – повторил Джад и кивнул. – Мы там будем. Спасибо вам.
И опять Ролли стал пятиться, одновременно сделав то же судорожное движение головой. Явно он потерял слишком много драгоценного времени.
– Я начинаю читать молитву Иисусу. Для меня дорога открывается молитвой Иисусу.
С этими словами он резко повернулся и поспешил прочь, как и раньше, крепко прижимая к груди свой пакет. Сэм слышал, как рыжий бродяга бормочет: «Господи Иисусе, сыне Божий, помилуй мя, грешного. Господи Иисусе, сыне Божий, помилуй мя, грешного. Господи Иисусе, сыне Божий, помилуй мя, грешного. Господи Иисусе, сыне...»
Голос смолк вдалеке, утонув в пыхтении и гуле паровика, подъехавшего к станции.
Карсвелл пронзил Сэма и Джада своими колючими глазами. Такого кислого выражения на его лице Сэму еще не доводилось видеть.
– Ну а теперь объясните мне, что за карнавальное представление вы тут затеяли? На черта теряли столько гребаного времени? С большей пользой мы могли бы поговорить с любой из треклятых обезьян в этом чертовом цирке!
Джад начал очень спокойно:
– Роджер Ролли является...
– Является совершенным психом! Это так же очевидно, как нос на вашем... мать его, лице. – Карсвелл шлепнул по карману, где лежал пистолет. Этот жест Сэм посчитал за чисто невротический, но опасно невротический. – Идиот! Его же давно пора упрятать в дурдом! А вы – парочка сладеньких, как печенье, болванов – вежливо умоляете его помочь вам!
– Карсвелл, – ответил Джад спокойно, но твердо, – Роджер Ролли отшельник и мистик. Это означает, что он диссидент, отщепенец, что он ведет себя совсем не так, как ведут обычные люди. Однако это отнюдь не делает его безумным.
– А по-моему, делает! Во всяком случае, то, чему я был свидетелем. – Он поднял «вилку» из двух пальцев к глазам, как будто хотел их выдавить. – Вот эти два глаза говорят мне, что он совершенно спятил. Вы же слышали, что он несет? Слышали эту дичь насчет молитвы Иисусу?
Джад продолжал:
– Молитва Иисусу – молитва, принятая в православной ветви христианства. Она звучит так: «Господи Иисусе, сыне Божий, помилуй мя, грешного».
– Тогда и вы спятили!
– Нет. Эта молитва повторяется мистиками множество раз подряд, пока они не достигают особого состояния сознания и не впадают, если хотите, в транс. Многие культуры обладают своими вариантами этого. Например, мантры на Востоке. Современные гипнотизеры тоже повторяют одну и ту же фразу, чтобы добиться нужного эффекта.
– Это вы о месмеризме, что ли? Ни черта вам это не даст, Кэмпбелл.
– Неужели же вы до сих пор ничего не поняли, а? – Глаза Джада сверкнули. – Ролли уже дал нам ключ, и даже не один, а несколько, к тому, как он путешествует сквозь время. Он делает это, изменяя состояние собственного сознания. Больше того, мы только что видели его с бутылочками пенициллина. Он говорил нам о помощи больным детям, страдающим от бубонов под мышками и в промежности.
– И что же?
– А то, что это симптомы бубонной чумы. – Теперь Джад смотрел Карсвеллу прямо в глаза. – Ее называют еще Черной Смертью. Карсвелл, я уверен, что мы сейчас беседовали с первым настоящим путешественником во Времени.
Глава 26
1
– А где находится Святой Иуда? – спросил Сэм, когда они шли к своей машине, оставшейся на выгоне возле цирка.
– Это та маленькая церковь, что стоит вблизи амфитеатра, – ответил Джад.
– Ладно, – резко бросил Карсвелл, – если вы придаете значение словам какого-то психа, то вы дураки еще большие, чем этот самый псих.
– Лезьте в машину, – сказал Джад, которому Карсвелл с его хамством уже успел надоесть. Сам он сел, как и раньше, на заднее сиденье.
– Пока что, Карсвелл, Роджер Ролли является нашей единственной надеждой.
Сэм завел машину.
– И, по-видимому, он знает, как надо путешествовать во времени, чем резко отличается от нас, которых поток времени просто уносит за собой.
Карсвелл кивнул и, глядя из окна, сказал:
– Он знает, как путешествовать во времени. Ладно, придется подождать до восьми, когда у нас назначено следующее свидание с ним.