Вполне возможно, что вся эта возня с перетаскиванием трупов во временный морг бессмысленна, но им всем кажется, что они делают правильноедело. Разумеется, трупы все равно исчезли бы при очередном прыжке. Но люди привыкли хоронить своих покойников, соблюдая определенный ритуал, насчитывающий чуть ли не тысячи лет. В данном случае этот ритуал был далек от кремации и погребения и скорее напоминал обычаи древних эскимосов, которые выносили своих умерших на лед, где их поедали белые медведи.
Куда исчезали тела при каждом новом прыжке, Сэм не знал. Вполне возможно, что их отправляли в туманное далекое будущее, где похожие на зародышей потомки Человечества производили вскрытие. Он представил себе тела, лежащие на прозекторских столах, сердца, легкие, мозги, тщательно взвешенные и помещенные в банки с формальдегидом, готовые к отправке на музейные полки.
Эти ментальные картинки анатомического театра и ученых Будущего, изучающих тела, были невероятно точны и отчетливы, хотя Сэм и понимал, что все это результат его воображения. Да, именно отсутствие точных фактов о том, почему они несутся сквозь время, заставляет его воображение работать в таком направлении. Сэм просто сгорал от желания получить ответ. Любой ответ.
Каков бы он ни был, он будет лучше блуждания в черной бездне незнания.
– Вот они и пришли, – сказала Николь. Она взяла на себя заботы о похоронах; ее курсы по подготовке «сопровождающих» дали ей определенное понимание того, как следует поступать в чрезвычайных ситуациях.
Ли Бартон и еще двое мужчин втащили на двери, снятой с туалета и превращенной в носилки, еще один труп.
Сэм помог им пронести дверь с лежавшим на ней телом те последние несколько футов, где надо было осторожно маневрировать между экспонатами и застекленными шкафами. Сэм старался не смотреть на лицо трупа, но все же в его памяти остались сухие ветви, торчавшие изо лба мертвеца, что придавало ему странный вид оленя-самца.
На двери-носилках была табличка со словом «занято». Абсурдная деталь, которая не имела прямого отношения к происходящему. Однако внимание Сэма цеплялось за эту деталь, которая как бы хранила в себе воспоминание о цивилизованных нормативах. Да и вообще приятнее было смотреть на нее, нежели на гротескно изувеченное лицо человека, чей мозг «слился» с ветвями дерева.
Как раз в этот момент в дверях музея возник Джад.
– Сэм, – сказал он, немного задыхаясь. – Ролли появился. И я думаю, тебе следует принять участие в разговоре с ним.
2
Глаза Ролли сверкали под копной рыжих нечесаных волос. Глаза были такие, как всегда, – дикие, маниакальные и страстные.
Если не безумные,подумал Сэм, когда они пересекали автомобильную стоянку, на самом краю которой и стоял Ролли в своем оранжевом комбинезоне и веллингтоновских сапогах.
По-видимому, он все еще разговаривал сам с собой, причем яростно жестикулировал, время от времени хватался за голову, как будто только что получил очень скверные известия.
На верхней ступеньке лестницы амфитеатра возник Карсвелл, одетый все в тот же великолепный белоснежный полотняный костюм.
– Без Панча ни одна ярмарка не обходится, – сказал Карсвелл, когда Сэм и Джад подошли ближе. – Итак, мистер Ролли, – закончил он с сухим смешком, – что вы можете сказать нам на этот раз?
Ролли же, пока тот говорил, с явной тревогой грыз ноготь большого и весьма грязного пальца.
– Плохо. Все идет очень плохо. Исключительно плохо... Я ничего подобного еще никогда не видывал. Из своих дремучих лесов вышли Синебородые. Вернее сказать, из чащоб своих душ. Они ужасно опасны. Для всех опасны...
– Что он там бормочет, черт бы его побрал! – рявкнул Карсвелл. Он бросил яростный взгляд на Джада. – У вас есть хоть слабенькое представление о том, что все это значит?
Сэм замер. Вот и подошло время вмешаться.
– Я думаю, что смогу кое-что объяснить. Мистер Ролли, эти Синебородые, о которых вы сказали, что они должны появиться... Они люди вроде нас? Они тоже движутся во времени?
Глаза Ролли бегали из стороны в сторону, но он резко кивнул:
– Да. Да. Только они находятся вне Природы.
– Какого дьявола...
– Ш-ш-ш, Карсвелл, – прошипел Сэм, а затем очень мягко спросил Ролли: – Это плохие люди?
– Очень плохие.
– Они изгои? Разбойники?
– Да. Они крайне осторожно вылезают из своих убе... убе... убе...
– Не валяй дурака! – снова рявкнул Карсвелл.
– Не мешайте ему говорить...
– Они начинают вылезать из своих убежищ. – Ролли с заметным физическим усилием заставил себя говорить связно. – Они прячутся вне нормального потока времени. Но нередко... нередко они все же входят в зону времени, чтобы совершать набеги. Когда-то они делали это редко, но теперь нападают когда захотят, по собственному желанию. Это пираты. Пираты Времени. Время – их океан. Они плавают в этом океане по собственному желанию. И нападают. Они крадут и убивают.
– Послушайте, – обратился Карсвелл к Сэму, – переведите на нормальный.
Сэм раздраженно ответил:
– Вы что же, не понимаете, о чем он говорит?
– Чушь какую-то.
– Карсвелл, попробуйте хоть как-то задействовать свою голову. Он говорит о том, что бывало и раньше. За множество прошедших веков немало людей было увлечено потоком времени. Подобно нам, они были унесены в прошлое. Но некоторые из них научились пользоваться механизмом, который вызывает подобные явления. Больше того, они стали использовать его для своих целей.
– В данном случае преступных.
– Верно. Они действуют как пираты. Только вместо того, чтобы плавать по океану, они плавают сквозь время.
Карсвелл задумался.
– Значит, мы можем встретиться с отщепенцами из семнадцатого века, грабящими почтовую контору в двадцатом?
– Да, именно так.
– Интересно получается.
Сэм продолжал:
– Больше того, я собственными глазами видел, как это происходит.
И он кратко поведал им о том, что случилось во время ночного воздушного налета в 1944 году. И о том, что был свидетелем грабежа, и о том, как спас маленькую девочку.
Глаза Ролли сузились, когда он слушал описание воина с топором, который пытался отрубить голову Сэму. Сэм постарался точно описать все мрачные детали, включая голубую татуировку и змей, выросших на лице бандита и превративших его лицо в подобие Медузы Горгоны.
– Это один из Синебородых! – воскликнул Ролли.
– И откуда же взялся этот монстр?
– Он не монстр. Во всяком случае, телом. Но его душа... – Ролли даже передернуло.
– Он человек, такой же, как мы?
– Конечно. Возможно, он спал прямо на земле, когда его вышвырнуло во время. А когда пришел в себя, то оказался на том же месте, где уже были змеи. – Ролли посмотрел на присутствующих. – Вы же видели, что происходит, когда человек оказывается в том же месте, где уже есть дерево или птица?
Джад кивнул.
– Видели. И сколько же насчитывается этих симпатичных Синебородых на свете?
– Я до стольких считать не умею. Когда-то они были выведены из потока лет, но теперь им удается вторгаться в зону времени, когда они захотят. Они похожи на саранчу, что налетает из пустыни, чтобы кормиться на пшеничных полях фермеров, они похожи на миллионы крыс, накидывающихся на закрома... Они... они... – Ролли внезапно потерял дар связного выражения мыслей и теперь бормотал что-то самому себе, причем взгляд его был обращен на амфитеатр. Он усиленно потирал руки, будто хотел стереть с них грязные пятна. В глазах таилась тревога.
– Ролли, – мягко спросил его Джад. – Какой нынче год?
Тот не слышал и продолжал бормотать что-то себе под нос. Сэму показалось, что Ролли молится и что это молитва о спасении.
– Ролли, не могли бы вы сказать, какой это год? – повторил Джад.
– Хм-м... – Ролли закатил глаза. Руки он тер с еще большим ожесточением. – Хм-м-м... 1865-й. Год от рождения Господа нашего 1865-й. Это год, когда полчища Синебородых будут спущены на мир точно полчища демонов. Они будут разорять, убивать, жечь, уничтожать, истреблять, превращать священное в мерзость, у... у... – Ролли снова затопила волна страсти. Выпустив из легких весь запас воздуха, он отвернулся, продолжая рыться пальцами в своих рыжих патлах.
Карсвелл поднял бровь, что, по-видимому, считал красноречивейшим проявлением презрения к Ролли.
Джад сказал Карсвеллу так тихо, что Ролли при всем желании не смог бы расслышать:
– Карсвелл, вам следует зарубить на своем носу, что человек, который стоит вон там, является человеком, победившим время. Вполне возможно, что он считает себя Хранителем Врат Времени, и сейчас ему стало известно, что очень скоро должен произойти массированный прорыв сюда племени Синебородых.
– А нам-то какое дело до этого?
– Думаю, весьма большое. За историческое время были бесчисленные случаи нападения одних племен на территории других, одних стран на другие. Однако этот случай гораздо страшнее. Захватчики придут из прошлого и нападут на наше настоящее.
– Вы что же, думаете, что они могут ворваться в 1990 год или еще куда-то и разграбить Торговый центр? Бросьте, Кэмпбелл, все это совершенно несерьезно.
– Я совершенно серьезен. Представьте себе реку, которая подмывает свой берег, пока он не обрушится и она не затопит город. Теперь вообразите, что то же самое происходит со Временем. Рушатся барьеры. И вскоре Прошлое потоком ворвется в Настоящее...
– Что ж, если сейчас 1865 год и мы еще не родились, то я не думаю, что нам следует об этом беспокоиться.
– А меня это волнует, – воскликнул Джад. – Мы ведь еще не знаем, каковы могут быть последствия такого прорыва.
– Слушайте, да мы уже обсуждали все это, – почти заорал Карсвелл. – Время изменить нельзя. И эти Синебородые ребятишки или как их там зовут, не смогут вторгнуться в сюдаи в сейчас.
–А откуда вам это известно?
– А оттуда, что я об этом ничего не читал в наших чертовых исторических книгах, вот откуда. Мы знаем, что римские легионы не были замечены на улицах Лондона в 1960 году. И викинги никогда не высаживались в аэропорту Хитроу.