– Николь, в чем дело? Почему ты от меня прячешься? – Он сделал шаг вперед. Кажется, она просто не хочет, чтобы он ее увидел. Почему? – Ты не можешь мне сказать, почему...
– Ли, не подходи ближе!
– Но...
– Пожалуйста, не спрашивай меня почему. Сделай, как я прошу, хотя бы ради меня. Обещаешь?
– Конечно. Раз ты требуешь. Но где ты была? Мы думали...
– Ли! Все, чего я хочу, это чтобы ты меня выслушал. Я не могу туг быть долго, о'кей?
– О'кей, Николь.
Теперь Ли смотрел на ствол, за которым пряталась Николь, воображая ту очаровательную блондинку, чьей главной жизненной целью была адвокатура.
– Вы находитесь слишком близко к амфитеатру.
– Но мы...
– Слишком близко. По правде говоря, вам нужно убраться вообще из этих мест. Даже из Кастертона. А если можно, то и из этого графства...
– Почему?
– Скоро грянет буря. И страшная. После того как она разразится, тут мало что останется.
– Не понимаю.
– Тебе и не надо понимать. Просто исполняйте. О'кей?
– Не можем же мы просто вырвать все корни по одному твоему слову!
– Вы должны это сделать. Вырвать корни и уйти. Слушай, Ли... ты помнишь, как на Сэма Бейкера напал этот... кого звали Синебородым... Помнишь?
– Да.
– Так вот, таких людей тысячи... Десятки тысяч. Это свирепые варвары, и нам известно, что они готовы к вторжению...
– Нам? Кому это нам?
– Людям, с которыми я теперь живу.
– Николь, не можешь ли ты уделить несколько минут...
– Нет. Мне надо уходить. Я и так рисковала, идя сюда.
– Рисковала?
– Да. Они... эти плохие... могли выследить меня у границы. А если бы я крикнула, то могла бы привести их сюда за собой. Они только и ждут случая, чтобы проскочить сюда из Лимбо. Когда они приходят к вам, они хватают все, что могут унести, а остальное ломают или жгут. От них никто не защищен. Никто не может оказать им сопротивление...
– Я не понимаю твоей речи. О какой границе ты говоришь? И что такое Лимбо?
И вдруг он увидел, как Николь бежит от него. Она даже не оглядывалась. Она только наклонила голову, будто под внезапно начавшимся ливнем, и куда-то мчалась.
Ли последовал ее примеру, догнал, схватил за руку и остановил.
Инерция заставила ее закрутиться на месте.
– Нет, Ли, нет! Ты обещал не смотреть на меня!
Он всмотрелся в ее лицо. Это была все та же Николь Вагнер, которую он знал, только глаза стали больше, в них застыл страх, а возможно, они были теперь мудрее и старше.
– Почему ты пряталась? Ты ведь можешь мне верить... а Николь?.. – Его глаза широко раскрылись. – Погоди!.. У тебя что-то на шее... Ох! Что это?..
Она подняла на него глаза. Теперь ее взгляд не отрывался от взгляда Ли. Как будто он внезапно наткнулся на нее – нагую, – и она взглядом запрещала ему пялиться на ее обнаженное тело.
– Не двигайся, Николь! Сейчас я сброшу это...
В ее резком движении был вызов. С гордо поднятым подбородком, все еще не опуская взгляда, она прикрыла шею ладонью и отрицательно качнула головой.
Затем, все еще не отрывая взгляда от его глаз, она попятилась в тень – туда, где деревья росли теснее.
– Прощай, Ли. – Николь повернулась и стремительно помчалась в чащу леса.
Ли стоял не двигаясь, все так же протягивая руку, будто Николь после себя оставила какой-то фантом, который он хотел удержать.
А он никак не мог выбросить из памяти то, что увидел у нее на шее.
Воспоминание об этом не желало покидать его мозг. Оно сидело там как гвоздь. И ведь нечто в том же роде он видел совсем недавно.
Ко рту подступала тошнота. Некоторое время он боролся с ней, пока она не одержала верх.
Тогда Ли упал на колени, и его вырвало прямо на прелые листья.
5
Через десять минут Ли уже быстрым шагом шел по берегу реки в направлении переправы, с намерением отыскать Сэма Бейкера. Ему надо было поделиться с ним информацией о встрече с Николь в лесу.
Несчастная Николь... она была так непередаваемо прекрасна...
Образ Николь ни на мгновение не покидал памяти Ли. Ему страстно хотелось вырвать его оттуда, но он знал – пройдет еще много времени, прежде чем увиденное начнет тускнеть.
Когда Ли схватил Николь за руку и она повернулась к нему лицом, он успел хорошо рассмотреть ее черты. Там, где линия челюсти достигала уха, находился комочек бурого меха. Небольшой. Такой, что его можно было прикрыть суставом большого пальца. Но при этом такой, что в него стоило вглядеться.
И Ли тут же пожалел, что сделал это.
Его глаза чуть не выпрыгнули наружу, когда он понял, что именно видит. То была складка кожи в том месте, где мочка уха сближается с шеей.
Из нескольких маленьких желвачков на коже выглядывали тонкие и длинные штучки, похожие на спички, что ли...
Он смотрел, как они вытягиваются, твердеют, потом опадают, потом начинают дергаться...
Сначала он подумал о каком-то насекомом (довольно крупном), которое уселось на шею Николь и расправляет там свои длинные лапки.
Но затем он внезапно понял, что эти штучки, вылезающие из припухлостей кожи на шее Николь, были лапками мыши.
Тонкие, серо-бурые, поросшие шерстью, они заканчивались крошечными коготками, которые то сжимались, то разжимались, захватывая волосы Николь и цепляясь за них.
Ли вытер рот тыльной стороной руки.
Снова поднималось ощущение приближающейся рвоты, рот наполнился горечью.
Ли почудилось, что эти шевелящиеся лапки щекочут его язык.
И все же ему удалось добраться до перевоза, не поддавшись новому приступу рвоты.
Сэм Бейкер только что привязал лодку к причалу. Его пассажиры – хорошо одетая семья из восьми человек – поднимались по мосткам на берег.
С трудом удерживая рвоту, поднимающуюся ко рту. Ли Бар-тон подошел к Сэму и рассказал ему обо всем, что с ним только что случилось.
Глава 40
1
Вплоть до Рождественских праздников все было тихо. Затем, когда землю укрыл снег, а церковный хор начал распевать рождественские гимны, разносившиеся над пустынными и темными улицами города, они наконец пришли.
Если бы кто-нибудь в это время находился на колокольне, он наверняка обратил бы внимание на темное пятно, медленно ползущее в сторону города через покрытые снегом поля.
Это пятно казалось жидким, иногда оно останавливалось, замирало, иногда, наоборот, ускоряло движение. Иногда от его основной части отделялись небольшие темные капли, направляющиеся к отдельно стоящим коттеджам или фермам.
В тавернах и гостиницах пивные бары были залиты мягким сиянием ламп. Их золотистый свет падал сквозь окна с мелкими переплетами рам на утоптанный снежный покров улиц. Когда двери баров раскрывались, на улицах раздавались звуки веселой болтовни и смеха, но как только двери плотно захлопывались, чтобы перекрыть дорогу холодному ночному воздуху, на улицах снова воцарялась тишина.
Черное пятно втянулось в город так же тихо и неспешно, как вода во время половодья.
Затем на какие-то секунды все замерло.
На город опустилась мертвая тишина. На пять долгих секунд воцарилось противоестественное молчание. Как будто все жители города обрели некое шестое чувство, которое позволило им ощутить то, что приближалось к ним, и все в ужасе затаили дыхание.
Часы на ратуше пробили девять мерных ударов.
И в это мгновение весь город закричал как один человек.
2
В маленькой деревушке Оуз-Бартон, в четырех милях от Кастертона, Сэм Бейкер чокался стаканом пива с Джадом. Часы в небольшой придорожной гостинице пробили девять.
Сэм вздрогнул и посмотрел на дверь, подумав, что ее плохо прикрыли и холодный ночной ветер ворвался в комнату. Дверь была плотно закрыта.
Джад сделал мощный глоток.
– Что с тобой, Сэм?
Сэма еще раз пробрала дрожь, и он придвинулся к камину.
– Ничего, – улыбнулся он. – Должно быть, гусь прошелся по моей могиле, только и всего.
– От такого дела нет лучшего средства, чем стаканчик доброго бренди! – И Джад снова отпил пива. – Знаешь, я такого отличного светлого в этих местах еще не пробовал.
Сэм его не слушал. По спине опять прошла дрожь, прохватив его до самых костей. Он бросил взгляд в окно.
Снаружи мело.
– Похоже, собирается вьюга. Как думаешь, мы сегодня до дому доберемся?
Джад поднял свою пинтовую кружку и поглядел сквозь нее на огонь камина. Тот в результате этого опыта обрел цвет янтаря.
– Надеюсь, что нет, – весело сказал он. – Я вполне мог бы разделаться еще с несколькими такими кружками.
В этот момент в комнату вошел кучер почтового дилижанса, дуя на замерзшие руки.
– Пять минут, леди и джентльмены, – сказал он. – Через пять минут отправляемся. Допивайте, пока есть время.
Сэм усмехнулся.
– Похоже, тебе все же придется отправиться домой, коли ты хочешь согреть свои древние косточки перед огнем.
– Не знаешь ты, как холодно бывает в речной лодке в такую погодку. Надеюсь, Дот все же хорошо протопила печку.
3
Далекие крики заставили Дот Кэмпбелл выскочить на палубу ее суденышка. В руке она держала фонарь, в котором горела одна-единственная свеча.
Придерживая полы своего овчинного полушубка, накинутого прямо поверх ночной рубашки, Дот вглядывалась в темноту. Время от времени ей приходилось смаргивать снежинки, принесенные поднявшимся ветром и налипавшие ей на ресницы.
Как бы ей хотелось, чтоб Джад был дома. На реке, когда он отсутствовал, ей было ужасно одиноко. Да и в двуспальной кровати было холодно и неуютно.
Правда, ее приглашали остаться ночевать на ферме, но ей хотелось закончить возню с начинкой для сладких пирожков. До Сочельника оставалось еще пять дней, а в этот день все путешественники во времени собирались устроить грандиозную общую вечеринку.
Но как тут холодно, на этом речном берегу!
Может, это орут коты, что передрались на крыше?