Затишье перед бурей — страница 37 из 61

Я начну с описания флагманского корабля югороссов. Авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» – это настоящий плавучий город. Триста метров в длину, шестидесять тысяч тонн полного водоизмещения. Авианесущим он называется потому, что на нем базировались те ужасающие летательные аппараты, которые разгромили несметные турецкие орды и привели в трепет всю Европу, напомнив ее властителям, что они тоже смертны.

Рядом с этим гигантом даже знаменитый пароход «Грейт Истерн», на котором я путешествовал из Ливерпуля в Нью-Йорк десять лет назад, показался мне недомерком. И дело тут даже не во вдвое большем водоизмещении югоросского военно-морского Левиафана. «Грейт Истерн» имеет паровые машины обычного типа в восемь тысяч лошадиных сил и может развить скорость в четырнадцать узлов. Паровые же машины «Адмирала Кузнецова» совершенно нового типа. С их помощью русский корабль развивает скорость до двадцати девяти узлов. Стоять на его палубе, возвышающейся над морем на высоту двадцать пять метров, это все равно, что забраться на крышу восьмиэтажного дома. Отсюда на любой другой корабль можно смотреть сверху вниз. Когда я первый раз поднялся на его палубу, то от открывшегося зрелища у меня просто захватило дух.

Югоросская эскадра вышла из Константинополя три дня назад в составе авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов», эсминца «Адмирал Ушаков» и четырех десантных кораблей с русской тяжелой штурмовой пехотой на борту. Новый русский император Александр III выделил для этого дела 11-й Фанагорийский гренадерский полк имени генералиссимуса князя Суворова. Можно сказать, что это лучший полк русской армии, за исключением, пожалуй, гвардейских частей с их почти вековой историей. Сказать честно, была в этой истории и битва под Бородино в 1812 году с армией Наполеона, и взятие русской армией Парижа в 1814 году. Но это дело прошлое. Теперь же русские чудо-богатыри, как называл фанагорийцев Суворов, собирались поквитаться за все мерзости, которые британцы сотворили России.

К Мальте югоросская эскадра подошла перед самым рассветом. Там ее уже ждал возглавляющий блокадные силы корвет «Ярослав Мудрый». До Ла-Валетты, главного оплота англичан на Средиземном море, оставалось меньше десяти миль. А утром, с первыми лучами солнца все и началось…

Я стал свидетелем того, как с палубы «Адмирала Кузнецова» в воздух поднялись тяжелые летательные аппараты, именуемые вертолетами. Их принцип действия основан на отбрасывании вниз воздуха большим воздушным винтом, расположенным в горизонтальной плоскости. Восемь из них несли десант, еще восемь были предназначены для того, чтобы сверху обстреливать противника из митральез и бросать на него бомбы.

Защищающие Ла-Валетту форты, не приспособленные для отражения подобной атаки, пали под натиском югороссов почти одновременно. Русский spetsnaz, высадившийся прямо на головы британским артиллеристам, захватил орудия и частью пленил, частью разогнал расчеты. Форты Сент-Анджело и Сент-Эльмо были взяты с ходу. Путь русскому флоту в сердце британской базы был открыт.

А в это время к гавани Гранд-Харбор восемнадцатиузловым ходом уже двигались десантные корабли югороссов.

Корабли подошли прямо к причалам. Распахнулись десантные порты, и за несколько минут крепость была заполнена русской пехотой, вооруженной винтовками с длинными игольчатыми штыками. Британская колониальная пехота, составлявшая большую часть гарнизона Мальты, тут же начала бросать оружие и сдаваться в плен. Набранные в далекой Индии, они не желали сражаться за своих офицеров-сагибов, которые не считали индийцев за людей. К тому же вид барражирующих над их головами вертолетов потряс сипаев.

К полудню все было кончено. Солдаты-индусы сдались, а британские офицеры или были убиты, или застрелились. Многих из них подняли на штыки свои же солдаты. А их жены и дети подверглись насилию. Резня, начавшаяся было в городе, была немедленно пресечена по приказу адмирала Ларионова. Он приказал взять под охрану семьи британских военных и на месте расстреливать мародеров, невзирая на их национальность.

Так, над Мальтой, по соглашению с Югороссией, отошедшей к Российской империи, взвился российский флаг. Император Павел I, прадед Александра III, был последним магистром Мальтийского ордена, и русские цари по праву считали этот остров своим законным наследным владением, лишь временно оккупированным англичанами.

Сегодня была перевернута еще одна страница истории этого древнего острова, чему я лично был свидетелем, и о том, как об этом было договорено, поведал своим читателям.


29 (17) декабря 1877 года. Атлантический океан. Борт БДК «Калининград»

Майор Сергей Рагуленко, прикомандированный к Добровольческому корпусу

Надо мной возвышалась серая громада корпуса БДК «Калининград» с большим белым номером «102» на его борту. На этом корабле я со своей ротой попал в эти времена, на нем же я отправлюсь в свое новое путешествие.

Корабль стоял, приткнувшись носом к берегу. Носовая аппарель приветливо распахнута, трап приглашающе опущен. Сейчас «Калининград» похож на кита, соблазняющего Иону прокатиться в его чреве. Ну, вот, кажется, и все. Пришло время сказать Кубе «до свидания». Все наши дела уже сделаны, сформированный и прошедший первичную подготовку Добровольческий корпус КША отправляется на остров Корву, чтобы там полностью экипироваться, вооружиться и окончательно отточить свое боевое мастерство. Я, моя Маша и ее сестры тоже отправляемся в путь. Я – до Корву, а Маша с сестрами – до Константинополя, где их примут и позаботятся в режиме «все включено».

Маша крепко обняла отца и Надежду, жену подпоручика Игоря Кукушкина, сменившего меня на Кубе, с которой она крепко подружилась за последние две недели. После чего она чмокнула Игоря в щеку, приветливо кивнула Инес, потрепала Билли по растрепанным волосам, и мы втроем с Машей и Лоретой двинулись внутрь БДК по аппарели. Все остальные уже были на борту «Калининграда»: половина Первого кавалерийского полка, спецназ, команда артиллерийского дивизиона и в отдельном кубрике дамский снайперский взвод Лореты Ханеты Веласкес… Теперь и у нас есть свои «белые колготки». Конечно, ни о каких колготках речи и не идет. Девчонки с самого кубинского дна, и до того как попасть к нам, они даже не знали, что значит поесть досыта. Зато глаз у всех острый, рука не дрожит, а сердце полно отваги. Оружие страшной разрушительной силы.

Для того чтобы суметь разместить такое количество народа сверх всяких штатов, в танковом трюме выстроены трехъярусные нары, превратившие его в плавучую казарму, помимо занятых офицерским составом кубриков. То же самое сделано и на трех других кораблях конвоя. Только на «Новочеркасске» в танковом трюме размещены станки с теми немногими лошадьми, которые мы везем с собой на Корву. Все остальное – и оружие, и большую часть конского поголовья – корпус получит уже там.

Пройдя через трюм, где нас громко приветствовали добровольцы, мы по внутреннему трапу поднялись на палубу. «Калининград», последний из кораблей конвоя, вышел в море. Прощай, Куба, мы еще вернемся!

Мануэль поставил на палубу подаренный мною сидишник, вставил в него диск, который я записал еще в Константинополе, и зазвучала веселая латиноамериканская мелодия из нашего времени. Девушки не удержались и тут же начали приплясывать, а Мануэль начал танцевать то с сестрами, то с Элианой, то с Марипосой… Я повел Машу в танце – когда-то я неплохо освоил и мамбо, и сальсу, и другие кубинские танцы. Но через минуту Маша увлекла меня к борту.

– Серхио, милый, – сказала она, – давай просто немного постоим. Мне что-то немного грустно, знаешь ли… Ведь и Гуантанамо, и Сантьяго были всем тем миром, который я знала, а теперь он уходит в прошлое. И когда я еще, наконец, смогу увидеть отца и милую Надежду-Мерседес?

Да, Гуантанамо уже исчезал в дымке, да и наша база удалялась всё дальше и дальше. И вдруг Маша мне сказала:

– Милый, а ты знаешь, что нас скоро будет трое?

И тут я не выдержал, подхватил ее и закружил, совершенно не в такт музыке. Маша сначала засмеялась, а потом осторожно высвободилась из моих объятий.

– Поставь меня, пожалуйста, Серхио, – сказала она, – голова кружится. А еще я не хочу, чтобы ему – или ей – стало плохо.

Мы уселись прямо на палубу, и я обнял ее крепко-крепко.

– Когда мы поедем к папе на свадьбу, – сказала Маша, – вот тогда он и увидит своего первого внука. Или внучку.

– Милая, – ответил я, – на свадьбу твоего отца мы обязательно отправимся на Кубу. Конечно, если тебе не будут противопоказаны путешествия…

Насчет свадьбы… Позавчера в «особняке Родриго» был прием в честь помолвки Лореты и Родриго. Вместо родственников Лореты был сам президент Дэвис, в гостях – все правительство и весь генералитет Конфедерации, а также многие югороссы. Мне же пришлось поработать шафером. Из «не своих» был лишь Рафаэль Веласкес, его супруга Лилиана – да, та самая Лилиана де Сеспедес-и-Веласкес, с которой Лорета дружила с детства, и трое их детей – те, кто постарше. Все было скромно и по-семейному, зато я не припомню ни одной пары, которая так светилась бы от счастья. Конечно, пока у них «дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону», но это ненадолго…

А вчерашний день прошел весь на нервах. Конечно, все было подготовлено к «великому переселению народов», но когда вы путешествуете с девушками, то в последний момент выясняется, что того нет, этого нет, вместо этого нужно взять то… Причем с Машей, как обычно, проблем не возникало, с девушками с почты тоже, а вот сестры, как обычно, дали жару нам, точнее мне. То же повторилось и сегодня с утра, так что мы еле-еле вовремя оказались на борту, да и то лишь после того, как Маша устроила им головомойку. Но, как только мы отчалили, девушки забыли обо всех своих вчерашних бесчисленных заботах. Впрочем, я мельком подумал, что женился на правильной сестре. Будущим мужьям Алисии и Исабель будет не в пример сложнее, чем мне.

Вскоре сестры и Мануэль убежали побродить по кораблю, и мы с Машей остались вдвоем у леера. Мы уже прилично отошли от берега, и «Калининград» заметно ускорил ход.