— Чëрт, — злился неудачи Ку Мун, ведь ненавистный мальчишка не упал в пропасть.
— Что ты творишь? — держась за раненный бок, Вэй Лун поразился происходящему. Он знал, что эта шайка паршива, но чтоб настолько...
— Ты удивлëн? Думал, что все твои самодельные выходки всегда будут сходить тебе с рук? — усмехнулся старший ученик, с удовольствием рассматривая окровавленный кинжал.
— Так весь этот путь ловушка? Никакой опасности в городе нет? — посмотрев на свою красную от крови руку парень осознал – его провели.
Вэй Луну стоило чаще полагаться на свою интуицию. Юноша каждый раз считает себя слишком пугливым и осторожным, идя на поводу разума, а не внутреннего чувства, следуя за теми, за кем не следует даже взглядом.
— Верно. Наш истинный визит – это проверка безопасности города, всего-то, — пожал плечами парень, раскрыв свой истинный мотив, — Но шисюн с чего-то сошёлся в конфликте с какими-то демонами, которые затаили на него обиду… Да такую, что подкараулили бедного шисюна и безжалостно разорвали в клочья. Какая жалость… — выдал Ку Мун оправдание, которое потом будет говорить в присутствии главы школы Белого лотоса.
— Так это ты их подослал… — без вопроса прошептал Вэй Лун, ощущая, как тело дрожит от потери сил и крови, — Умно, ничего не скажешь, — он чувствовал в груди досаду. Вэй Лун попался на уловку, хотя с самого начала подозревал об опасности, но слишком верил в людскую душу.
— Благодарю, а теперь… — выкинув кинжал в обрыв, Ку Мун достал меч, не духовный, но способный без проблем проткнуть человеческую плоть, — Закончим с ним. — приказал старший ученик, указывая на Вэй Луна.
По лицам ученикам было видно, что они встревожены, но приказ есть приказ, и все пятеро кинулись на одного юношу, который будучи раненным и без сил, всё же смог откинуть троих обидчиков, но получил порез по спине от четвёртого, с грохотом упав и взвыв от боли.
— К чему сопротивления? Ты уже мертв, — походя к Вэй Луну, парень поднял меч, но вдруг остановился. — Ха… Запачкав свой меч кровью, я должен буду выкинуть его, ведь при тщательном анализе он станет неопровержимым доказательством... — вдруг осознал весьма дельную мысль юноша, пока его жертва мучилась от боли, чувствуя как в глазах начинает темнеть. — Мой меч – моя гордость, я не хочу от него избавляться, — задумался Ку Мун, убрав оружие на пояс, — Думаю, можно справиться с приказом учителя и без него.
«Учителя!» — дернулся Вэй Лун, ощутив как злость заполняет его изнутри. На сколько нужно быть гадким, чтобы так мерзко убирать со своего пути молодых учеников? Да ещё и чужими руками... Юноша не понимал, чем так насолил Цян Шэну, раз тот решился аж на убийство. Но, у него не уже было возможности этого узнать, покуда злая улыбка старшего ученика не сулила ничего хорошего, и всего через пару секунд Му Кун без жалости пнул Вэй Луна в живот, тем самым сбросив с обрыва прямо в царство демонов.
— Приятного приземления!
Как бы Вэй Лун не желал уцепиться за край пропасти, но сил даже на такую мелочь уже не осталось. Раны серьёзные. Духовная сила опустошена. Камнем полетев вниз, юноша вдруг вспомнил о светлом шиди, «Шисюн, я буду ждать тебя. Прошу будь осторожен!». Прикрывая веки, парень ощутил скорбь в сердце, — «Прости А-Ли... я…» – потеряв связь с реальностью и закрыв веки, Вэй Лун уже не верил, что когда-нибудь откроет их вновь, — «Не вернусь …»
Часть 6. Только дождись меня.
— Я казню тебя, если ещё раз хоть слова скажешь моему сыну об алхимии! — слыша крики за дверью, ребёнок очень волновался за дядю, которого ругал отец.
Впервые за долгое время увидев Императора Вэя, мальчик был безумно счастлив, но, заметив на его пальце рану, решил продемонстрировать свои умения, которыми его научил дядюшка. Вэй Лун даже представить не мог, что мужчина не то что не обрадуется, а впадёт в глубочайший гнев.
Услышав, как отец принялся наказывать своего брата духовной плетью, мальчишка хотел ворваться в комнату, но охрана не пустила его, по приказу правителя уведя в комнату. Вэй Лун плакал, не зная что делать, но желая помочь дорогому человеку, он вылез через окно. Будучи на третьем этаже, парень аккуратно залез в соседнее окно, желая войти из него в помещение, но услышав открывающуюся дверь, тут же спрятался за столом.
— Слышала о том, что господина Вэй Чжана выпорол отец? — голос принадлежал старшей сестрице.
— Снова? — с удивлением спросила младшая.
«Снова? Почему снова? Это не первый раз?» — сердце Вэй Луна забилось с ещё большим беспокойством о родном человеке. Ребёнок, несмотря на все невзгоды судьбы, был ко всем очень добр и мил, беспокоясь даже о раненной пташке, что уж говорить о дорогом дядюшке, который всегда стоял на его стороне...
Вэй Чжан не имел какой-либо власти, ведь вместо самосовершенствования выбрал путь алхимии. По рассказам дядюшки, их отец просто игнорировал младшего ребёнка, отдавая предпочтение лишь старшему, видя в нём талант, а в Вэй Чжане лишь обузу. У Вэй Луна не имелось братьев, лишь три сестры, которые не могли занять трон, отчего послабления, как в случае с дядей, он ждать не мог. На него возлагали слишком большие надежды, которые он не хотел принимать, но ему приходилось.
Вэй Чжан и Вэй Цзянь едва похожи. Лишь их изумрудные глаза немного схожи, а вот внешность и характеры совершенно разные. Младший брат излучал добро и тепло, в то время как от старшего несло холодом и злостью. По словам дядюшки, его старший брат не всегда был таким. В детстве они казались очень дружны, пока в руки мужчины не попала большая власть, которая словно затмила всё хорошее в нём, оставив лишь пустоту и лёд.
Вэй Чжан не мог видеть изменения брата, потому что в возрасте двадцати пяти лет отправился в путь, постигая алхимию и путешествуя по разным уголкам света. Именно благодаря нему Вэй Лун узнал о таких удивительных местах, как, например, водопад неба, который находится так высоко за облаками, что кажется словно он льёт с самых небес. Или городе Глициния, названный как раз в честь дерева. Как рассказывал мужчина, весь город окрашен сиреневым и белым цветом, а деревьев так много, что люди ходят лишь под их кустовыми цветами, свисающих с глицинии. Дядюшка говорил, что запах там волшебный, а красоту невозможно описать словами. А ещё он рассказывал о поляне лунных цветов, которые находятся на самой высокой горе Суянь. Цветы луны расцветают при каждом полнолунии, в ночной тиши раскрывая свои белые лепестки, от которых отражается луна, создавая белый свет. Вэй Чжан рассказывал о многих удивительных местах и людей, отчего у Вэй Луна появилась заветная мечта: так же путешествовать по миру, увидев всë рассказанное дядюшкой своими глазам.
Дядя вернулся только с рождением племянника, словно предвещая то, что он останется совсем один в огромном царстве. Так и было. Вэй Лун не представлял, как бы он жил, не будь рядом с ним хоть одного доброго человека, дающего ему веру в жизнь и научившего мечтать. Отец же, наоборот, заглушал свет сына, диктуя свои правила, словно не зная что такое мечта ребёнка...
Вэй Цзянь, в отличии от своего брата, почти нигде не бывал, занимаясь лишь царскими делами и своим удовлетворением с различными наложницами и жёнами. Видя распущенность отца и тьму в его глазах, ребёнок никогда не желал стать таким же, боясь власти как огня, думая, что все после её приобретения становятся такими. Но дядюшка поведал, что не власть меняет людей, а люди сами меняются по своему желанию, и если в сердце сохранить тепло, то, даже управляя всем миром, можно остаться собой.
Вэй Чжан являлся хранителем мудрости, а его брат – хранителем целого города. Хоть второй казался намного могущественней первого, Вэй Лун считал, что сохранить сердце в чистоте после всех испытаний судьбы – это самое сильное, что может сделать человек.
— И всё из-за этого мальчишки? Ох, он же совсем неумеха.
Ребёнок опустил глаза в пол, сам зная, что неумеха и помеха для всех в большом доме. Даже слуги смотрели на него с неким отвращением, хотя он всегда был улыбчив и вежлив со всеми. Все словно видели в ребёнке обузу, не способную когда-то взять в правления целое царства. На самом деле сам Вэй Лун этого не видел. Он мечтал о свете, а его словно тянули вниз чёрные руки, не позволяющие дотронуться до счастья своей собственной судьбы.
— Вот-вот. Из-за него ещё проблем на себя навлекать? Да кому это надо. Матушка говорит, что наш отец совсем не хочет ставить Вэй Луна в наследники, но из-за потери семени у него просто нет выбора.
Это Вэй Луну было известно не понаслышке. Сам отец раз проговорился, сказав примерно следующее: «Был бы у меня выбор поставить в наследники другого сына, я бы непременно его сделал». Хоть это и было сказано в пылу гнева, но всё же для Вэй Луна слова стали подобно яду, каждый день потихоньку капающие от окружающих.
Вэй Цзянь потерял семя после рождения сына, когда его попытались отравить. Кто именно и почему – ребёнок не знал, но о том, что после этого мужчина стал ещё злее, говорили все. К сожалению, Вэй Лун не застал момента, когда отец был более-менее добр к миру, покуда пред ним он предстал холодным Императором с самого рождения. Мальчишка являлся самым младшим в семье и этим словно создал негодования окружающих, считавших, что ребёнок и не должен был появляться на свет.
— Ох, как жаль, что девушкам нельзя становиться правителями. Нас-то отец хвалит, а ты слышала, чтобы он хоть раз хвалил своего сына? Я вот нет.
Император Вэй и впрямь всегда говорил с сыном сдержанно и строго, а с дочками более мягко. Вот только все считали, что делал это он из-за любви к своим жёнам, а вот мать Вэй Луна, как недавно стало известно ребёнку, отец не любил, но женился, так как их помолвка была предрешена раньше их рождения благодаря родителям.
Мальчик никогда не видел свою мать, но по словам дяди знал, что она имела чистейшее сердце на всëм белом свете, но её жизнь оказалась в плохих руках, из-за чего она не прожила долго. При родах кто-то подлил в чай яд, и ощутив это, женщина применила заклинание, начав гнить изнури, но не дав яду навредить ребёнку. Такой же был и подлит Вэй Цзяню, из-за чего он смог спасти свою жизнь, но не своё семя.