— Неужто у Его Высочества так много свободного времени для путешествий?
Ли Юнхэн скривил недовольное лицо, стоило шисюну вновь назвать его не по имени. Это казалось забавным. На людях Император излучал величие, силу и благородство, но стоило ему остаться наедине с гостем, как тот словно превращался в подростка, каким его помнил Сян Лун.
— Для шисюна у меня всегда найдётся время. — то ли от горячих вод, то ли от смущение, но щёки мужчины покрылись алым, — Прошу, я очень хочу узреть как ты живёшь, — молил великий Император, имея власть идти и делать что душе угодно.
— Боюсь, ты разочаруешься в моём жилище, ведь оно и рядом не стоит с твоим Царством. — попытки Сян Луна отговорить мужчину от затеянного не увенчались успехом.
— Я никогда не посмею разочароваться ни в чём, что принадлежит шисюну, — твёрдо изрёк Ли Юнхэн, на что целитель лишь улыбнулся, не став больше подавать голоса, надеясь, что утро мужчина передумает, но нет.
Стоило на рассвете Сян Луну открыть глаза, как он увидел Императора, уже успевшего собраться в путь, приготовив двух коней, и снарядившись в удобные для пути одежды, не менее богатые, чем его золотое ханьфу.
Сян Луну тоже подали новый комплект одежд, белоснежные и чистые. Сначала мужчина хотел отказаться, но потом узнал, что его старые одеяния выброшены. Пришлось принять подарок, дабы не отправляться в путь голышом.
Целитель давно не ездил на лошади, чаще предпочитая ходьбу. Потому иногда не мог управиться с большим конём, но Император помогал ему, лишь взгляду давая понять животному, чтоб то вело себя смирно. Ли Юнхэн оказался превосходным скакуном, так благородно восседая верхом, что оторвать взгляд казалось невозможным.
Некоторое время двое мужчин перекидывались лишь взглядами, каждый не решаясь заговорить. Сян Лун понимал: 13 лет — это слишком большой срок для того, чтобы даже самые близкие стали чужими. Несмотря на все попытки Императора делать вид словно пропасти между ними никогда не было – это не так. Целитель не мог поведать Ли Юнхэну о своих сердечных переживаниях и проблемах, повисшие на его шее словно виселица. Император так же явно хранил свои тайны, которые не мог открыть шисюну, боясь отпугнуть его.
Мужчины проехали на конях уже довольно долго, когда по пути им попался кленовый лес. Подняв голову и оглядевшись, Сян Лун увидел густые волны полей и яркое пламя кленов, отчего горный пейзаж становился особенно чарующим, прибавить к этому пьянящий свежий запах скошенной травы — и целитель, не сдержавшись, замер, любуясь красотой вокруг.
— Это напоминает мне былые времена, — неожиданно Ли Юнхэн решил прервать их мирную тишину, — Я помню тот день, когда шисюн вернулся в школу. Это стало лучшим днём в моей жизни… — красные кленовые листки вспорхнули из-за ветра, почти сливаясь с щеками мужчины, — Тогда шисюн предложил мне уйти с ним, но я был так взволнован, что не смог ответить ему. — только Сян Лун повернул голову, дабы посмотреть на собеседника, как его лицо уже стало холодным, — Затем всё закрутилось слишком быстро, и шисюн словно позабыл о своих словах, оставшись в школе…
— На то были свои причины. — кратко ответил мужчина. Всё же Ли Юнхэн так и не узнал от чего юноша остался в школе вопреки своему желанию покинуть её навсегда. Или же знал…
Хоть Сян Лун не желал вспоминать школьные дни, но они изменили его жизни и забыть о неё просто невозможно. Однако, до ушей целителя доходили слухи о беде, случившейся в школе Белого лотоса, и хоть он не хотел поднимать данную тему, но раз она зашла, то мужчина решил задать вопрос самому Императору.
— Скажи, что случилось с школой белого лотоса?
— Она была закрыта. — слишком быстро дал ответ Император Ли, всем видом показывая, как ему безразлично то место, где он провел свои детские и юношеские дни.
— Почему? — зная причину, Сян Лун всё же решил удостовериться в ней лично. Ли Юнхэн лишь улыбнулся на вопрос, потому мужчина все же уточнил, — Юнхэн, это ты убил учителя?
Весенний ветер подул пронзающим воздухом, но не на столько сильным, как взгляд Ли Юнхэна, посмотревшего на мужчину. Казалось Императору было очень противно вспоминать о данном человеке. Сян Лун так же не питал к Цян Шэнь тёплых чувств, но узнав о его смерти, мужчина всё же заволновался. Заволновался о его убийце.
— Его смерть была предрешена с того дня, как он пошёл на шисюна с мечом, — прикрыв веки, спокойно ответил мужчина, словно в убийстве заклинателя нет ничего такого.
Сян Лун дернул поводья, остановив лошадь. Ли Юнхэн проехал чуть дальше, прежде чем тоже приостановить движения своего коня. Некоторое время двое всадников молча стояли, а тишину нарушал лишь шелест листьев, да кони, не понявшие отчего путь приостановлен, а обстановка напряжена до предела.
— Что не так? Разве такой человек не заслужил смерти? — голос Ли Юнхэна звучал раздражённо и даже слишком злобно, — Я честно вызвал его на бой, в котором оказался сильней. Неужели из-за этого я плохой человек? — на этих словах Император повернул коня, теперь-то смотря на целителя.
— Юнхэн, неужели ты не знаешь, что жестокость порождает жестокость?
Вэй Лун покачал головой, хоть и зная – что у каждого свой путь, и не нужно учить людей жить своей жизнью, но всё же… За свои годы мужчина побывал в разных местах, видя множество людей и демонов, не понаслышке зная каково это - сойти с ума от разъедающей тебя ненависти и злобы.
— Поступая с учителем так же, как он поступил с нами, ты становишься не лучше него. —
Ли Юнхэн побледнел, словно никак не ожидал от него подобных слов.
При виде его реакции Сян Лун ощутил сожаления, уже думая о том, что зря открыл рот. Но, мужчине важно удостоверить в том, что злоба Императора не достигла того ужаса, какого он слышал от прохожих.
Люди молвили о том, что Император Ли в одиночку пришёл в школу Белого лотоса и при всех вызвал Цян Шэнь на сражения. Разумеется, учитель не мог отказать, покуда это означало поражение в чистом виде. В итоге бессмертный заклинатель с позором проиграл, вот только победитель не остановился на достигнутом, проделав в груди Цян Шэнь большую дыру, которую не смог залатать даже целитель.
После печального инцидента с учителем, школа потеряла свою славу, покуда Ли Юнхэн заявил, что Цян Шэнь никогда не учил его, и что вся школа - это лишь иллюзия совершенства. Слова Императора значат куда больше слов даже самых почётных заклинателей, потому школа Белого лотоса быстро опустела, а вскоре и вовсе прекратила своё существования.
Ли Юнхэн ужасно рисковал. Цян Шэнь мог в порыве гнева выдать всем его тайну о демонической связи, но этого не случилось. То ли Ли Юнхэн не дал учителю выдать его, то ли тот просто не успел этого сделать, ведь по слухам битва закончилась даже слишком быстро. Многие после этого возненавидели Императора Ли, но ещё больше восхитились его силой, во многом превосходящею силу бывшего правителя Ян, которого Ли Юнхэн так же убрал с трона в бою.
Император Ли казался непобедимым совершенством, вот только за силу всегда нужно платить, и Сян Лун очень боялся узнать цену, которую отдал мужчина за свой путь. Когда цвет постепенно начал возвращаться на лицо Ли Юнхэна, он бросил:
— Я поступил не так же. — холодно возразил тот, — Он признанный заклинатель, а мы были детьми. Он подло напал на нас, зная о своё превосходстве. Я же поступил по всем правилам, заранее вызвав его на честный турнир!
— А ты не знал о своём превосходстве? — поинтересовался целитель, уже зная ответ.
— Ты винишь меня в этом? — крикнул мужчина, да так громко, что даже сидевшие на ветках птицы в миг разлетелись в разные стороны.
Несмотря на озлобленного мужчины, словно готового рвать и метать всё вокруг, Сюн Лун лишь с грустью смотрел на него. Непонятно откуда у мужчины взялась твёрдая уверенность в том, что Император Ли не решится выпустить на него пар несколькими ударами, хотя за свои слова он смело заслужил порку. По закону каждый, смеющий перечить или злить Его Высочеству могу искать себе место на кладбище. Жестоко, но таков мир, где слабые подчиняются сильным. После продолжительного молчания, Сян Лун опустил голову, на крики ответив слабым голосом.
— Я просто боюсь за тебя.
Казалось, эти слова порядком озадачили Ли Юнхэна — его губы зашевелились, будто он пытался что-то сказать, но в итоге предпочёл промолчать. Его взгляд тут же переменился от злого на обеспокоенный. Он и впрямь позволил себе кричать на самого дорогого человека в своей жизни? Мужчина желал вырвать свой язык за такую дерзость, которую он посмел излить на своего шисюна.
— Я слышал, что душа демона, прокрытая мраком, может стать черной, если он будет руководствоваться лишь жаждой мести и крови. Из-за такой души демоны теряют свою человечность, становясь жестокими и беспощадными ко всем. Даже к близким... — пояснил свои слова целитель, будучи свидетелем того, как демона пожрала его же ненависть, оставив лишь черные кости.
Ужасное зрелище.
Как-то раз Ли Юнхэн посетил один бедный город, где ребёнок демона нуждался в лечении. У семьи имелось трое детей, один из которых так же погиб в прошлом году из-за голода и болезни, съевшие его внутренние органы.
Несмотря на неприязнь к людям, мать ребёнка дала согласие на лечение целителя. А вот отце нет. Мужчина прогнал Сян Луна из их дома и не позволил алхимику трогать своё чадо, из-за чего малыш вскоре скончался. Убитая горем мать и без того была подавлена и разбита, а после смерти младшего сына и вовсе впала в ярость. Женщина убила мужа и своего собственного ребёнка, будучи в бреду. Таков эффект тёмной энергии. Она поглощает разум, оставляя лишь боль. Сян Лун в этот момент был неподалеку, помогая другой семье демонов. Мужчина никогда не забудет этот ужасный рёв, с которым женщина ходила по городу, держа в руке голову своего ребёнка.
Так Сян Лун впервые узнал чудовищную мощь демонической энергии. Только сильные демоны способны обуздать эту мощь, а остальным лучше и вовсе не лезть, довольствуясь своей скромной энергией.