Эльф коротко поклонился и, спрятав свой меч в ножны, скрылся в толпе. Лафитлин, Малвель и Златоэорис не заставили себя ждать. Они тут же окружили Посланницу Солнца. Резхарас передал Мариэль сыну.
- Ты вся дрожишь.- Малвель приобнял ее за плечи, подражая отцу, и уже вел ее в сторону дома.
- Я его чуть не убила…- прохрипела Мариэль.
- И поделом ему!- Златоэорис был восхищен прошедшим боем и радовался победе Мариэль больше ее самой.
Лафитлин возразила что-то мальчишке, но Мариэль не воспринимала ничего, что происходило вокруг. Ведомая Малвелем, она позволила себе ненадолго выпасть из реальности.
Только войдя в дом, она пришла в себя. С друзьями они решили скромно отметить эту победу чаепитием, партией в шашки и небольшим концертом, на котором Малвель исполнил Лунную сонату от начала до конца с какой-то своеобразной легкостью. Мариэль бы назвала это обычной эльфийской манерой исполнения.
А Лафитлин сыграла несколько джазовых стандартов с собственной импровизацией. После чего они вчетвером отправились гулять по ночному Эфелону до самого рассвета.
Глава 24. Цена свободы
Лицом в грязm. Да ладно бы просто грязь, так это были лужи крови вперемешку с мокрой глиной и человеческими внутренностями. Бедная девчушка Юнона видела такое лишь единожды, несколько лет назад, когда в их деревню пришли злые люди. Они убили всех, кто сопротивлялся. Поэтому в деревне не осталось мужчин. Но под горячую руку попадались и женщины с детьми. Так погибли отец и брат Юноны. А через два года от голода умерла мать. Девочку приютили соседи. Шесть лет захватчики держали деревню в железном кулаке. Они заставляли людей платить налоги, но не деньгами, а провизией. Ровно половина с того, что выращивалось в полях, уходило в лапищи захватчиков.
Только Юноне стукнуло одиннадцать, ее взяли в прислужницы новому бургомистру. Два с половиной года она прислуживала мерзкому солдатишке. Сейчас же, когда она уже считалась девушкой на выданье, она благодарила всех богов за то, что те не одарили ее красотой. А все потому что бургомистр уводил в свои покои девок со смазливым личиком, достигших тринадцати лет, после чего им никогда не найти достойного мужа.
В обязанности Юноны же входили лишь исполнения указаний «подай-принеси». Но вчера, почему-то, бургомистр рано отправил ее домой, сказал, что и завтра приходить не надо. Причиной девочка интересоваться не стала, за эти годы ей редко перепадал выходной. В деревне в этот день было особенно не спокойно. По улицам ходили отряды, командиры которых громко выкрикивали приказы солдатам. Они как будто к чему-то готовились. Но Юнона не обратила на это должного внимания, до самой ночи помогая тетушке Иветте по дому. А ночь как раз выдалась очень тихой. Даже соседские собаки не лаяли.
Юнона проснулась еще до первых петухов. За окошком царили предрассветные сумерки и гробовая тишина. Где-то в глубине души зарождалась необъяснимая тревога. Девочка выбралась из постели и переоделась в домашнее платьице, заткнув подол юбки за пояс.
- Все одно не усну.- пробурчала она себе под нос и отправилась кормить кур.
Тревога накалялась с каждой минутой, нарастая и заставляя сердце колотиться о клетку ребер. И когда она достигла своего пика и взорвалась, превратившись в панику, где-то на краю селения что-то грохотнуло, сотрясая землю. Послышалось лошадиное ржание, звон металла, громкий собачий лай и крики людей. За этим последовали визги, проснувшихся, женщин и плачь детей, свист летящих стрел и вопли умирающих.
Юнона, охваченная паникой, бросилась к дому, но, не успев выбежать из курятника наткнулась на солдата.
- Сиди тихо!- рявкнул он. На нагрудной пластине воина была выгравирована лилия в окружении трех четырехпалых звезд. Тут же из его глаза вырос наконечник стрелы, обрызгав Юнону горячей кровью.
Она взвизгнула и юркнула обратно в курятник, захлопнув дверь и закрывая засов и спрятавшись за кучей соломы. Она осталась наедине с перепуганными курами, слушая звуки боя за деревянными стенами.
Она успокаивала себя мыслью о том, что рано или поздно это закончится и она выберется из своего укрытия целой и невредимой. И словно на перекор ее желанию в стену курятника стали врезаться горящие стрелы. Сухое дерево вспыхнуло, как спичка. Через минуту горела уже и соломенная крыша и та груда сухой травы. За которой пряталась Юнона.
Задыхаясь ядовитым дымом, слабея с каждым мгновеньем, она толкала тяжелый засов, что бы выбраться наружу. Наконец он поддался. Дверь распахнулась, высвобождая клубы черного дыма, Юнону и уцелевших птиц.
Девчонка, споткнувшись о знакомое тело солдата, упала в месиво из глины и крови, потеряв сознание.
Когда она очнулась, все было по прежнему: сражение, кровь, шум и пожар. Нужно бежать! Выбираться из селения! Юнона выбежала на дорогу. Все произошло буквально в несколько секунд. Вороной жеребец чуть не сбил девчушку, остановившись в сантиметре он нее. Всадник в черных доспехах, впрочем Юнона знала этого солдата, замахнулся мечом, намереваясь разрубить ее пополам.
- В сторону!- крикнул кто-то. Юнона отскочила. Там, где она только что стояла, пронесся всадник, одним взмахом меча сняв голову с плеч солдата в черном. Светловолосый мужчина развернул коня, остановился напротив девочки. – Спрячься где-нибудь.- Велел он и умчался.
И Юнона помчалась куда глаза глядят, придерживаясь своего плана. Она выбирала самые короткие дороги, но все они были перекрыты сражениями. Группы дерущихся людей не позволяли ей пройти, что заставило ее скрыться в постоялом дворе. Правда оттуда ее выставили хозяева и она снова осталась под ударом.
Ноги сами понесли ее к краю деревни, но на последней улице дорогу ей снова преградили. Дрались несколько человек. Пятеро, облаченных в черное, и двое из них лишь были с лилией на нагрудной пластине. В одном из них Юнона узнала светловолосого воина, спасшего ей жизнь. Второй был пониже его ростом, из под шлема вываливались каштановые пряди. Они сражались спиной к спине. Но вот одного – того, что пониже ростом, отбросило в сторону. На него налетели сразу трое.
Светловолосый, уже без коня и явно выбившийся из сил, с трудом отражал даже самые простые атаки. Но вот ему удалось зарубить одного. А второй накинулся на него с яростным воплем, выбив из рук меч и повалив его на землю.
Юнона, не думая, подскочила к сражающимся, подхватила тяжелый меч Джевелианского воина и со всей силы размахнулась. Лезвие с отвратительным хлюпаньем и хрустом вонзилось в спину черному колонизатору. Тот с хрипом сполз со светловолосого мужчины.
- Ну, здравствуй. Снова.- спасенный ею мужчина вымученно улыбнулся.- А ты смелая девочка да? Спасибо конечно, но лучше тебе все-таки спрятаться.
Он забрал у Юноны свой меч и кинулся на помощь другу. Тот уже разделался с двоими, третьего помог ему одолеть светловолосый воин.
- Уходи!- крикнул он Юноне, бросаясь к девочке, на которую летел ополоумевший конь с не менее ополоумевшим всадником. Мужчина толкнул девочку в сторону. Она упала, ударившись о стену дома. Конь сбил мужчину, но сам напоролся на его меч. Всадник убился, когда лошадь с всего маху въехала в соседний дом. Его голова расплющилась, оставив на стене красное пятно.
- Лаврен!- утробным рыком закричал второй Джевелианский воин, подбегая к бездыханному другу.
Светловолосый мужчина лежал, не естественно вывернув шею. Так вот как его зовут. Лаврен… как вечный цветок. Такой же красивый. Такой же сильный. Но смертный.
Глава 25. Речной поток
Зеркало со звоном ударилось о каменную плиту, разлетевшись на тысячу осколков. За ними упали хрустальные слезинки.
- Нет… Лаврен…- Прошептала Мариэль.
Нет, нет, он не умер! Его удастся спасти! Мариэль выскочила из своего «гнезда» и понеслась в дом. Она сейчас же отправится в Джевелию. Прямо сейчас. Хватит с нее отсиживания в Вакрохалле. Она достаточно времени уделила учебе, почти забыв про друзей, которые умирают вместо нее.
Мариэль наспех собирала вещи в маленький бездонный мешочек, подаренный принцессой Гаэрлин на Билиан-нуа. Запихивая туда все подряд, она обнаружила, что он совсем не изменяет своего веса. Оно и к лучшему. Путь будет быстрее, если она будет налегке. Собрав все необходимое буквально за пол часа, она прицепила мешочек размером с ладонь, куда она спрятала и все оружие с доспехами, на пояс принцессы Шелиллы. В карман кинула три камушка – дары Тасфиака. Накинула поверх красной рубахи кожаный жилет. Выше локтя надела браслет-змею, которую наименовала Рагнильдой. Но все-таки набила одну сумку едой. Путь все же не близкий, а денег на ежедневные остановки в трактире у нее не хватит. Да и вряд ли по пути будет столько трактиров.
Нет. Она не может уйти, не попрощавшись с друзьями и учителем. Короля Элеота тоже хорошо бы предупредить. Хоть это и отнимет драгоценное время, уйти ничего не сказав, было не правильно. Поэтому она направилась прямиком в дом учителя.
- Я научил тебя не всему, что потребуется тебе в жизни.- Выслушав ее, молвил Резхарас.- Но ты и без того умеешь больше любого воина. Я уже говорил, что ты готова к встрече со Стернадором и сегодня я не изменю своих слов. Я благословляю тебя и желаю ровной дороги.- Напутствовал учитель.
Малвель вызвался проводить Мариэль, по пути выспрашивая причину столь резкого принятия решения. В королевском дворце ее приняли не сразу. Но Лафитлин выбежала им навстречу, как только они ступили на порог.
- Это так необходимо – уходить сейчас? Ты не можешь остаться?
- Мое обучение окончилось. Да и я слишком задержалась в Эфелоне.
- Если встретишь моих братьев, передай им, что сестры скучают и ждут.
- У тебя есть братья?
- Да, ты узнаешь их, как только увидишь. Сельвион копия отца, Лурион похож на маму, а Альбион брат-близнец Амвин.- С каждым словом Лафитлин глаза Мариэль становились все шире. Она пообещала передать послание.
- Попрощайся со Златоэорисом за меня.- попросила Мариэль. Лафитлин крепко обняла Мариэль, не желая отпускать. Но прощанье прервал король Элеот. Разговор с королевской семьей много времени