– Я его спрошу, – решительно заявил Аоранг.
– Кого?
– Пойду и спрошу Кирана. Прямо сейчас! И если это он… – В этот миг Аоранг напрочь забыл, что он почти жрец, и свирепо рявкнул: – Я сам его накажу!
– Тогда ты пойдешь и умрешь! – не скрывая раздражения, бросил верховный жрец. – Послушай меня. Тебе надо скрыться из столицы.
– Но…
– Я много думал над этим. В нынешнем положении я не смогу поддерживать и защищать тебя. А больше никто и не захочет. Остаться тебе сейчас одному – подобно смерти. Выход один – тебе нужно вернуться к своему народу…
– Что?
– Покинуть Аратту и вернуться в Ползучие горы.
Слова наставника неприятно поразили Аоранга. Ничего подобного он не ожидал. И уж конечно, не желал!
– Нет! Прошу тебя, учитель! Мой дом…
– Замолчи! – прикрикнул Тулум. – Ты что, не понимаешь, кто ты?
– Да, я мохнач, – прошипел Аоранг. – Но…
– Ты – беглый преступник. А судя по тому, что ты мне рассказал, на твоем свидетельстве теперь строится обвинение храма Исвархи в сговоре с накхами. В нужное время Киран вытащит из рукава и его, уж поверь…
– Тем более! Как я могу уйти, когда тебе грозит опасность? Я должен защищать тебя, а не ты меня!
Тулум усмехнулся, но улыбка вышла невеселой.
– Сейчас можешь мне только навредить – благодари Кирана! Ты поможешь мне тем, что исчезнешь из столицы. Не навсегда, – ласково добавил он, – только пока все это не закончится.
Верховный жрец положил руку ему на плечо и легко подтолкнул в сторону двери.
– Ступай. Не спеши, отдохни, поешь, переоденься… Потом подойти к Дзагаю, он выведет тебя из города одним из наших тайных ходов…
Аоранг уныло кивнул. Слова учителя чрезвычайно расстроили его.
«Я должен тебя слушаться, и я послушаюсь, но это неправильно!» – говорил весь его вид.
– Ступай, мальчик, ступай. Я бы мог спрятать тебя в храме, но кто-нибудь непременно донесет, и тогда Киран вдобавок будет повсюду кричать, что я устроил твой побег. Иди к своим родичам, поживи пока у них. Им ведь тоже может понадобиться помощь.
Раздумывая над услышанным, Аоранг вернулся в зверинец. Куницы облепили его со всех сторон и радостно голосили, наполняя сводчатые помещения громким верещанием. Но лицо молодого воспитанника жрецов было мрачно.
Прислуга зверинца встречала Аоранга у дверей и рассаживала негодующих куниц по клеткам. Тот кратко простился с ними на наречии мохначей – оно как нельзя лучше подходило для разговоров со зверями, – и пушистые зверьки наперебой заверещали в ответ. Но, уже не обращая на них внимания, он пошел в другой конец зверинца, к клетке, где ждал его возвращения Рыкун. Тот бросился грудью на толстые деревянные прутья и заурчал, желая немедленно забраться на колени к Аорангу. Тот откинул щеколду, вошел внутрь. Юный саблезубец кинулся к нему, обнял передними лапами за шею и принялся облизывать ему лицо и руки. Служители зверинца, хоть и видели это зрелище не раз, не могли не содрогнуться.
– Видишь, какая беда! – вздохнул Аоранг. – Только пришел, и уже уходить нужно…
Гнев в нем боролся с печалью.
«Мои родичи – это ты! – мысленно продолжал он спорить с учителем. – Храм Исвархи – единственный дом, какой я знаю. Мои звери… Моя Аюна…»
Нет, отчетливо понял вдруг Аоранг. Он не может, не имеет права все бросить и уйти. Он должен найти царевну, узнать, что с ней!
– Я пойду к Кирану, – твердо повторил он, гладя Рыкуна. – Теперь мой черед задавать ему вопросы!
Изысканный сад городского дворца Кирана, увитый темно-багровым плющом, окруженный висячей галереей, таинственно подсвеченный расставленными среди поздних цветов большими каменными светильниками, был необычайно красив. Казалось, в нем сосредоточилось все очарование осени. Но ни владельцу сада, ни тому, кто подстерегал его, не было до красоты никакого дела.
Киран медленно шел по садовой дорожке, понурившись и не глядя по сторонам. Он выглядел усталым, и даже под обычными белилами и сурьмой было видно, как осунулось его лицо. Похоже, он действительно выбился из сил.
«То, что нужно», – с хищной радостью подумал Аоранг и, подобно дикому зверю, припал к земле, готовый к прыжку.
Едва усталый вельможа поравнялся с ним, Аоранг выскочил на выложенную фигурными плитками дорожку, схватил Кирана за горло и швырнул на землю.
– Поговорим? – процедил он, борясь с искушением сжать пальцы чуть сильнее, чтобы хрустнул позвоночник.
Но вдруг правая рука Кирана взметнулась и будто клещами ухватила запястье, сжимавшее его горло. Рывок, поворот – и Киран с размаха саданул юношу сапогом в лицо. Будто шаровая молния взорвалась в голове Аоранга, и, не успев понять, что случилось, он рухнул на спину, теряя сознание.
Пришел в себя он от глухого низкого рычания. Оно слышалось с растущего неподалеку раскидистого дерева. Аоранг открыл глаза и увидел на одной из толстых ветвей приготовившегося к прыжку Рыкуна. Мохнач скосил взгляд в другую сторону – над ним, стоя на колене с кинжалом в руке, застыл Киран. Вельможа не шевелился и, кажется, даже старался не дышать.
– Твой? – не меняясь в лице, спросил Киран.
– Да.
– Я так и подумал. Отзови его. Тогда поговорим.
– Сперва отойди, – хрипло ответил Аоранг.
Киран очень медленно вложил в ножны кинжал, занесенный над головой юного мохнача, и еще медленнее встал и отступил на пару шагов. Рычание смолкло, но саблезубец никуда не ушел. Было хорошо заметно, как его глаза посверкивают среди листвы.
И откуда он тут взялся? Аоранг мог предположить только одно – Рыкун каким-то образом понял, что его хозяин уходит и не собирается больше возвращаться, сломал клетку и побежал вслед за ним. Он уже давно порывался это сделать и вот наконец преуспел. «Надо будет отвести его обратно в зверинец, пока его не заметили и не убили городские стражники», – подумал мохнач, глядя на детеныша одновременно и с благодарностью, и с досадой.
– Я мог бы убить тебя еще до того, как он появился, – заметил Киран, не сводя глаз с хищника. – Ты зачем сюда пришел?
– Мы не договорили там, в подземелье!
– И много ты видел людей, способных разговаривать с передавленным горлом?
Накрашенные губы царедворца изогнулись в насмешливой ухмылке.
– Ладно, я слушаю тебя.
Аоранг поднялся с дорожки, не сводя глаз с хозяина дворца. Право, он и предположить не мог, что их встреча пойдет именно так! Но странно было и другое – над головой разодетого неженки Кирана скалился саблезубец, а тот как будто и не глядел на него. «Я не знал его прежде, – признался себе воспитанник жрецов. – И похоже, никто здесь его не знал…»
– Ну, о чем ты хотел спросить? – заговорил Киран. – Виновен ли Тулум в сговоре с накхами и смерти государя? Вероятно, нет. Но в ней виновен ты!
– Я?! – возмутился Аоранг, забыв от такой несправедливости даже про Аюну.
– И ко всем бедам, постигшим Аратту, ты тоже причастен напрямую.
– Я ни в чем не виновен! К тому же я был в темнице и просто не мог бы…
– Хватит нести ерунду. Да, конечно, ты не убивал царственного Ардвана. Но, желая того или нет – впрочем, я думаю, желая, – добился любви его дочери. Влюбленность помутила ей разум, и она расторгла помолвку с саарсаном, сулящую Аратте большие выгоды. Ты знаешь об этом?
– Нет… Я не знал, что она сама это сделала, – сказал Аоранг, не сумев скрыть невольную радость в голосе.
– Тебя это радует?! – тут же вскинулся Киран. – Ты – мохнач, ты думаешь лишь о себе. А она царевна – ей следовало думать о державе! Но она отвергла и оскорбила Ширама – а дальше полилась кровь. Это ты виновен в том, что Аюна угодила в лапы обезумевшего накха! А теперь он покинул столицу вместе со всем отрядом. Ты ведь знаешь, на что способны накхи, не так ли? Что теперь они могут устроить в землях Аратты?
– Могу представить, – неохотно подтвердил Аоранг.
В глубине души он не мог не понимать, что Киран во многом прав. Что же такое? Все пошло не так, как он ожидал! Спеша сюда, юноша пылал от ярости и желания выпытать у подлого Кирана всю правду. Но вельможа вовсе не запирался и не юлил. Он сам обвинял Аоранга!
– Ты – чужак, тебе нет дела до всех тех, кто сложит голову, защищая свой дом, – продолжал стыдить его Киран. – Раз уж ты захотел обладать той, на кого не смели бросать взор знатнейшие арьи, какое тебе дело до нашей разрушенной страны? Ты поднял на меня руку – ты что же, полагал, что я испугаюсь? О нет! Мне доводилось сражаться и видеть смерть куда ближе, чем тебе. Нас всех впереди ждет война. Мой долг – остановить Ширама и спасти Аратту от рек крови, которые он прольет… А ты, мохнач, рассказывай своей кошке, как дорога тебе Аюна! – Киран повернулся к своему противнику спиной и презрительно бросил: – Ступай отсюда.
Пораженный до глубины души, Аоранг глядел в спину государева зятя. Таким он никогда его не видал.
Главное же, он ясно понимал – Киран не сказал ему сейчас ни слова лжи. Более того, все его чаяния были справедливы и благородны. А его, Аоранга, помыслы – мелкие и себялюбивые…
– Погоди! – выкрикнул он. – Да, я виноват и не отрекаюсь от своей вины. Но что мне делать?
– Искупить вину, что же еще? – хладнокровно ответил Киран.
– Как ее искупить? Как спасти ту, которая мне дороже жизни?
– Ты спрашиваешь как? – Киран резко повернулся к нему. – Мне удалось перекинуться несколькими словами с царевной, прежде чем ее увезли в Накхаран. Она сказала, что даст согласие стать женой Ширама, если он не поведет свое войско на Аратту. Но никто не знает, как обстоит дело сейчас. Ширам жив, это известно. И Аюна жива. Могу сказать одно, – он наклонился к юноше, – если он будет мертв…
– Можешь не продолжать! – воскликнул Аоранг. – Я с ним расправлюсь!
– Ты сделал хороший выбор, – склонил голову вельможа. – Я помогу тебе в этом. Мои люди дадут тебе еду и оружие и выведут из города незамеченным.
Аоранг несколько растерянно побрел к выходу из сада. Вот только что он собирался свернуть шею Кирану, а теперь тот предлагает ему еду и оружие… Какое оружие? Он попытался себе представить, как вступает в схватку с Ширамом, как побеждает его… Бессмыслица. Святейший Тулум не позаботился обучить его владению оружием.