– О чем ты?
– Я не зря упомянул начало двадцатого столетия. Эта база – не первая в своём роде. В конце девятнадцатого века мой дед основал подобное общество. Уже тогда он понял, что человечество надо спасать, – тогда, когда ещё не было Второй мировой войны, не было СПИДа, глобального потепления и гомогенизированных продуктов. Он уже в то далёкое время предвидел, что человечество неизбежно катится в бездну. И именно потому, что тогда моему деду не дали завершить дело всей его жизни, сегодня все мы стоим на краю пропасти. Дело в том, что в рядах его базы появились предатели, которые рассекретили общество. Тогдашнее правительство, узнав о такой форме самоуправства, просто сожгло всё дотла, вместе с людьми, экспериментами и открытиями и вместе с моим дедом.
– Твой дед жил так давно?
– Да, дело в том, что я поздний ребёнок у отца. Он родился в 1908-м, за два года до того, как сожгли базу. Во время пожара он вместе со своей матерью находился в городе. Их быстро нашли и отправили в ссылку в тайгу, в богом забытую деревушку под названием Солнечная. Сегодня моему отцу девяносто шесть, и он по сей день живёт в этой деревне, которая находится в нескольких километрах от нашей базы. Он очень болен и слаб, он гниёт заживо. Это именно он основал базу, на которой мы сейчас находимся. Для этого он использовал некоторые секретные документы своего отца, которые чудом уцелели. В том числе там были труды, посвящённые тому, как пагубно может сказаться человеческий фактор на ходе всего эксперимента, и о возможных путях его устранения или притупления. Мне это дело перешло по наследству.
– Значит, суть даже не том, чтобы с помощью Затмения привить людям сверхспособности, а в том, чтобы лишить их так называемого человеческого фактора?
– Да, никаких особых умственных способностей у людей не появляется. Вернее, появляются, но в большей степени благодаря тому, что человек абстрагируется от всех насущных проблем и концентрируется на работе. А это, поверь мне, действует лучше любого дара. За примером далеко ходить не нужно – не все базисты желали вступить в научную группу. А заставь я их работать из-под палки – ничего хорошего бы не вышло.
– Какую я играю роль во всём этом? В лабораторию ты меня отправлять не собирался, даже когда был уверен, что я лишилась человеческого фактора. А теперь мне там тем более делать нечего.
– А ты играешь самую важную роль, ты – моё вдохновение. Я знал, что рано или поздно мы будем вместе. Наконец пришло это время.
– Ты знаешь, Влад, я уже в который раз пожалела, что не попала под действие Затмения. Уж лучше быть зомби, чем в здравом уме и с тобой.
– Не говори глупостей. Я даже рад, что так вышло. Как-то я раньше не подумал, что если бы ты стала такой же зомбированной, как остальные, то в тебе бы пропала та искра, тот огонь, которые заставляют меня любить тебя ещё больше. Я рад, что ты досталась мне настоящая, такая, какая есть.
– Ты столько сил потратил на борьбу с человеческим фактором, а сам говоришь мне, что успех всего мероприятия зависит только от твоей глупой влюблённости, увлечённости, похоти. Да твоей дед в гробу бы перевернулся, узнай он, что так будет. Что ты, его внук, первый же обречёшь весь эксперимент на провал. Потому что я не собираюсь быть твоей музой, ни за что!
– Если не хочешь по-хорошему, тогда будет по-плохому, но непременно так, как решу я.
– Ты действительно будешь шантажировать меня? Ты сам себе не противен?
– Нет, Рита, нисколько. Мне надоело быть хорошим и не получать за это ничего, кроме презрительных взглядов и насмешек. Ты и твоя подруга вели себя отвратительно. Даже сейчас ты признаёшься, что всегда недолюбливала меня. А за что, Рита? За то, что благодаря мне сотни благородных и честных людей оказались на этой базе, а не среди настоящих насильников и убийц? Разве это нельзя считать моей заслугой, первым маленьким шагом к исцелению человечества?
– Это спорный вопрос с учётом того, что ты сотворил с ними сейчас. А то, в какое положение ты ставишь меня, иначе как подлостью не назовёшь.
– Ладно, расслабься. Дам тебе время привыкнуть к этой мысли. Сегодня у меня очень много дел в лабораториях. Так что допивай спокойно свой виски и ложись спать. И больше никаких выходок, подобных сегодняшней.
– Так что будет с теми людьми, которых ты держишь в подземелье? – не унималась я.
– Я обещаю, что они ни в чём не будут нуждаться, пока ты будешь вести себя покорно. Хотя, если честно, они не представляют для меня никакой ценности. На сегодняшний день эти люди являются лишь угрозой для всего эксперимента, успех которого несоизмеримо ценнее, чем их собственные жизни, как бы жестоко это ни звучало. Но ради тебя я сделаю для них исключение. Так что считай, что их судьба в твоих руках, милая.
С этими словами Влад приблизился ко мне и поцеловал в макушку на прощание. Я изо всех сил стиснула зубы, чтобы не отпрянуть от него.
Глава 17
Я проворочалась всю ночь и уснула лишь под утро. Отсрочка, которую Жданов так щедро предоставил мне, ничуть не успокаивала. Было очевидно, что моего повторного свидания с Жаном Влад не допустит. Оставалось только надеяться, что он не посадит меня под замок. И ещё согревала мысль о возможной встрече с Жанной. Теперь у меня не было необходимости притворяться перед ней или кем-либо ещё, и я могла беспрепятственно отличить зомби от нормального человека. Увидев, как я естественно себя веду, любой, не подвергшийся Затмению, попытается пойти со мной на контакт, если только не подумает, что я нахожусь в сговоре со Ждановым. Жанна бы не подумала, это точно.
Возможность проверить это представилась мне быстрее, чем я ожидала.
Объявив бойкот всему миру, я пролежала в постели до полудня, периодически проваливаясь в неглубокий, наполненный бредовыми видениями сон. Слишком тяжело было заставить себя вступить в новый день, начиная с которого я являлась рабыней Жданова и не имела ни малейшей возможности этому противостоять.
В доме то и дело раздавались шаги. Сначала я различала уверенную поступь Жданова. Пару раз, по-видимому, приходил кто-то из базистов в поисках хозяина либо для того, чтобы занести какие-нибудь материалы в его кабинет. Но окончательно и резко из тревожного забытья меня вывел стук женских каблуков, причём каждый последующий шаг посетительницы был громче и тяжелее, чем предыдущий. Я моментально вскочила с кровати, догадываясь, кто именно может издавать этот неровный звук, и, даже не накинув халата, в одной пижаме выскочила из комнаты.
В таком растрёпанном и заспанном виде я замерла на пороге спальни. Мне было, в общем-то, наплевать, что обо мне подумают, если вдруг я ошиблась и в дом пришёл кто-то другой, а не Жанна. Но это была она.
Моя подруга от неожиданности остановилась и уставилась на меня в нерешительности. Она уже готова была отвернуться и продолжить свой путь, но мой встревоженный и полный надежды взгляд остановил её. А это могло означать только одно – Жанна осталась прежней.
– Жанка, это я, Рита, твоя подруга, – проговорила я, едва сдерживая подкатившие слёзы радости.
Тут она вся переменилась в лице, облегчённо вздохнула и, улыбнувшись, откинула в сторону папку с бумагами, которую до этого крепко зажимала под мышкой. В следующую секунду мы уже стояли обнявшись посреди гостиной. Минуты две мы не размыкали объятий, а потом, сидя на диване и держа друг друга за руки, восстанавливали всю цепочку событий, начиная со взрыва и заканчивая сегодняшним днём.
– Жанка, ну ты и актриса! Ты так напугала меня вчера. Я была уверена, что ты «затмилась». Если бы Жан не обнадёжил меня, я бы уже потеряла всякую надежду увидеть тебя прежнюю.
– Я и сама не знала, что думать, когда увидела тебя в обществе Жданова. А узнав, что ты переселилась жить в его коттедж, пришла к выводу, что Затмение тебя не миновало. Никогда бы не поверила, что ты согласишься на совместное проживание с Ждановым, оставаясь в здравом рассудке.
– Я тоже, Жануль. Но, как видишь, при определённых обстоятельствах возможно и такое, – грустно улыбнулась я.
– Ладно, не отчаивайся, Марго. Это не самое страшное, что могло с тобой случиться.
– Тебе легко говорить.
– Ну да, согласна. Конечно, я не убивалась бы так сильно, оказавшись в твоём положении. Во-первых, потому что у меня опыта побольше, а во-вторых, потому что моё сердце по-прежнему свободно. Но меня ждут куда более ужасные условия, если Жданов рассекретит обман. И, оказавшись заточённой в подземелье, я уже точно не буду иметь возможности выбраться отсюда. А это именно то, на что я рассчитываю, потому что жить здесь невыносимо. Я уже чувствую, как медленно схожу с ума от происходящего, от этих зомби, окружающих меня по двадцать часов в сутки.
– И как ты планируешь бежать отсюда?
– Пока не знаю. Торопиться нельзя, нужно как следует всё обдумать.
– Жанка, я в тебя верю. Никому другому не поверила бы, а тебе верю.
– Ну теперь-то задача усложнилась. Бежать придётся не мне одной. Тебя и Жана я здесь не оставлю.
– И Лариса может быть нам полезна. Нужно и её посвятить в наши планы.
– Да, насчёт Ларисы я до сих пор поверить не могу. С перепугу девка так хорошо слилась с базистами, ни за что бы не отличила!
– Ну, это я тебе точно говорю. Если бы не она… – Я задумалась, насколько страшнее было бы моё положение, если б не Лариса. – У меня бы не было возможности повидаться с Жаном.
– Ладно, Рит. Нельзя нам долго болтать. И так засиделись, разве что чаю не попили, – пошутила Жанка в своей привычной манере. – С Ларисой я обязательно выйду на связь, а нам с тобой нужно что-то придумать. Здесь встречаться небезопасно. Давай сделаем так. Я бываю в медпункте почти каждый день. На производстве по-прежнему случаются травмы, и я сама делаю перевязки, обрабатываю ожоги. Так вот, когда я буду в своём кабинете, я постараюсь выставлять на подоконник синюю китайскую вазу. Помнишь её? – Я кивнула. – Так вот, – продолжила она. – Для тебя это будет знак, что ты можешь зайти ко мне.