Первым пунктом её плана было проложить путь к камере Жана, чтобы предупредить его о готовящемся побеге. Заодно на месте сориентироваться, как можно освободить его из-за решётки. Затем останется только выбрать удобное время, когда Жана можно будет незаметно вывести из подземелья, и договориться с Геннадием о побеге.
Всё казалось слишком простым и неосуществимым одновременно. Погружаясь в мечты о грядущих переменах, я тут же одёргивала себя. Нельзя праздновать победу раньше времени. Пока удача на нашей стороне, но нужно ещё многое сделать, не допустив ни единой ошибки, иначе всё может рухнуть в любой момент. Угнетало лишь то, что теперь от меня ничего не зависело. Оставалось только ждать Жанкиного сигнала. А его всё не было. Я начала волноваться, не попались ли девчонки, пытаясь проникнуть к Жану. Одному Богу известно, как бы я хотела оказаться на их месте и увидеть его до побега. Но стоило признать, что мой последний опыт в этом отношении оказался не слишком удачным. Я приглядывалась к Владу, опасаясь уловить какие-нибудь перемены в его настроении. Но ничто в его поведении не говорило о том, что среди базистов обнаружились «незатмившиеся» предатели. Уверена, такое событие не могло оставить его равнодушным. Если Жданов был добр и весел, я успокаивалась. Но следующий день снова проводила как на иголках. Так было, пока Жанна не подала долгожданный позывной сигнал.
– У меня две новости – хорошая и плохая, – каким-то извиняющимся тоном начала моя подруга.
– У тебя такое выражение лица, как будто хорошая совсем не настолько хороша, чтобы затмить плохую, – с опаской предположила я.
– И всё же я начну с хорошей. По порядку, – Жанна сделала глубокий вдох. – Мне удалось проложить путь к Жану. Я проникла в подземелье для заключённых и поговорила с ним. Кстати, кроме него, там никого нет. Всех остальных заключённых перевели в другое место. Я полагаю, для того, чтобы подвергнуть Затмению. Теперь у Жданова появилась возможность проводить эту процедуру индивидуально, воздействуя на конкретного человека, а не массово. Но Жана он пока не тронул. Ещё хорошая новость заключается в том, что решётка, за которой сидит Жан, поднимается простым нажатием рычажка, расположенного возле камеры. Так что пилить прутья или взламывать замки нам не придётся.
Жанна говорила сосредоточенно, ни разу даже не улыбнувшись и, что удивительно, не глядя мне в глаза. Но мне хотелось списать это на то напряжение, в котором она находилась в последние дни.
– Всё, рассказанное тобой, настолько замечательно, что я просто не представляю, в чём может заключаться плохая новость, – осторожно напомнила я.
– Жан не желает бежать, – Жанна наконец подняла на меня взгляд, полный сочувствия.
Я на секунду потеряла дар речи, а затем, глупо улыбнувшись, еле слышно переспросила:
– Что значит, не желает?
– Он всё знает. Знает про твои отношения со Ждановым. Не знаю, при каких обстоятельствах, но Влад ему сам рассказал.
– Известно при каких! – взорвалась я. – Уж он-то не упустит возможности сделать человеку побольнее. Какой ужас! – Я схватилась за голову не в силах переварить услышанное. – И что ты ему сказала?
– Я даже не знала, что сказать. Я ничего не опровергала, но и не подтверждала. Только пыталась объяснить, что последний год мы все волей-неволей подчинялись законам Жданова. И не ради какой-то выгоды, а ради выживания. Но Жан был непреклонен. Ничего не хотел слышать. Но ты не отчаивайся. Надеюсь, он остынет, и я поговорю с ним ещё раз. Но, Маргарита, только один раз. Дольше затягивать опасно. Мы могли где-то наследить, и пока это не обнаружилось, нужно принимать решение.
– Какое? – всё ещё пребывая в некой прострации, поинтересовалась я.
– Ты летишь, если Жан не передумает, или нет?
– То есть без него?
– Со мной и с Ларисой. Но без него.
– Погоди, погоди. – Я начала потихоньку приходить в себя. Слова Жанны возымели действие ушата холодной воды, вылитой мне на голову. – Что значит без него? Какой смысл? – искренне недоумевала я. – Должен быть какой-то выход. Позволь мне поговорить с ним. Проводи меня к нему! Пожалуйста!
– Марго, ты понимаешь, о чём просишь? – Во взгляде подруги читалось недоумение, равносильное отказу. – Если Жданов узнает, что ты без его ведома спускалась в лаборатории, то он глаз с тебя не спустит. А если проследит твой маршрут, то нам и вовсе конец.
– На следующей неделе Влад запланировал поездку в Москву. Дня на три-четыре. Это единственный шанс. Пока его не будет на базе, проведи меня к Жану. Умоляю тебя.
– Ладно, перестань, – Жанна ухватила меня за локти, видимо, опасаясь, что я вот-вот паду перед ней на колени. – Ты ставишь меня в неловкое положение своей мольбой. – Ещё немного подумав, она добавила: – Что ж, пойдём ва-банк. Сделаем сейчас всё возможное, чтобы потом ни о чём не жалеть. Я устрою вам встречу. Если Жданова не будет на базе, возможно, всё и обойдется. Но сразу после этого, независимо от результата, я договариваюсь с Геннадием о побеге.
– Хорошо! Жанночка, спасибо тебе! Я уверена, что это глупое недоразумение. Я поговорю с Жаном и всё улажу.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась Жанна. – Он всё-таки не дурак. Одумается. Увидит тебя и сразу одумается, – успокаивающе-убаюкивающим тоном подытожила она и погладила меня по голове, которую я уронила ей на плечо.
Несколько дней, до самого отъезда Жданова в Москву, я не смыкала глаз. По крайней мере, мне казалось, что я не спала вовсе. Лишь иногда впадала в какое-то вязкое забытьё. Невыносимо было жить с мыслью о том, какие выводы мог сделать Жан после разговора с Владом. Каждую минуту сердце неприятно сжималось от осознания собственного бессилия. Мне просто физически было необходимо немедленно, сию же минуту повидаться с Жаном. Но время тянулось мучительно долго. Сложнее всего было душить в себе ненависть к Жданову, не выдавая ни взглядом, ни жестом своего истинного отношения к этому человеку.
Но законов естественного течения времени пока никто не отменял. Даже на этой базе. Поэтому день отъезда Жданова всё-таки наступил. Собирая последние крупицы своего терпения, я проводила Влада до вертолёта и, натянув на лицо милую улыбку, помахала ему рукой.
Жанна уже в пятый раз нервным движением руки одёрнула меня за кофту.
– Рита, ты можешь не нестись как сумасшедшая? Ты увидишь Жана через каких-то пять минут. Не обязательно для этого привлекать внимание окружающих.
Жанка была права. Здесь, в подземных лабораториях, никто никогда не спешил куда-либо. Только я, опережая подругу на каждом повороте, прибавляла шаг, постепенно переходя на бег. Вот-вот я увижу Жана после долгой разлуки длинною почти в целый год. Как я выглядела со стороны, было последним из того, о чём я могла думать в тот момент.
– Пришли наконец, – выдохнула Жанна, открывая кодовый замок последней двери. – Дальше иди одна. Я подожду тебя здесь.
С замиранием сердца я сделала уверенный шаг в темноту. Именно здесь заканчивались современно обустроенные лаборатории и начиналось старое подземелье. Здесь пахло сыростью, от каменных стен веяло холодом. Мои глаза постепенно привыкли к полумраку, и я направилась вперёд, навстречу тусклому свету, мерцавшему в конце узкого прохода.
Это горел фонарь, освещающий одну-единственную занятую камеру. Увидев меня, Жан медленно поднялся с матраса и приблизился к решётке. Я подалась к нему навстречу и, обвив одной рукой железные прутья, второй потянулась к его ладони. Он ответил на мой порыв, но как-то неуверенно, как будто ещё не до конца понимал, что перед ним стою именно я.
– Я так долго ждал тебя. Жанна сказала, что прошёл целый год с того момента, как меня сюда посадили. А я совсем потерял счёт времени. Ты постоянно мне снишься, и сны настолько явные, что даже сейчас я до конца не уверен, что всё происходит на самом деле.
Теперь было понятно, почему Жан так растерян. Год заточения не прошёл бесследно, чего и следовало ожидать. Миражи и реальные люди перемешались в его сознании.
– Это я, это на самом деле, – поспешила я обрадовать любимого, крепко сжимая его ладонь. – Скоро всё закончится, и мы покинем это место. Мы будем вместе, счастливы, как раньше.
В этот момент я впервые дала волю чувствам и от всей души порадовалась скорому освобождению. Слёзы радости брызнули из моих глаз.
– Хорошо, – согласился Жан. – Только скажи мне одну вещь. То, что мне сказал Жданов, это же неправда? Ведь ты не живёшь с ним?
Взгляд Жана наконец обрёл осмысленность. По всему было видно, что он ждёт только одного: что я сейчас же развею эти глупые подозрения. Но я от неожиданности не сразу нашлась, что ответить. Я готова была оправдываться, объяснять, почему так вышло, но опровергать эту горькую правду я не могла. Возможно, это самое разумное, что можно было сделать в данной ситуации, но обманывать Жана я никогда не умела, да и не хотела.
Тупо уставившись на него, я пыталась подобрать подходящие слова, но было уже поздно. Тот правильно истолковал моё молчание и медленно попятился назад, вглубь камеры.
– Так это правда? – вопрос прозвучал скорее как утверждение. – Это правда, – повторил Жан, даже не глядя на меня.
– Жан, не делай поспешных выводов! – взмолилась я. – Посмотри на меня. Я всё та же, прежняя. Я люблю тебя.
– Именно увидев тебя прежнюю, я и подумал, что, возможно, Жданов всё-таки обманул меня, выдал желаемое за действительное. Но ты не можешь опровергнуть его слов. И твоя подруга не смогла. А я так надеялся.
– У меня не было выбора. Жданов угрожал расправой над тобой, – пыталась оправдаться я. – Но всё кончено. Скоро мы забудем об этом как о страшном сне. Мы можем покинуть это место в самое ближайшее время.
– Да, я знаю. Летите без меня. Мне ничего от тебя не нужно.
– Я без тебя никуда не полечу. Если я убегу одна, то Жданов в лучшем случае сделает из тебя очередного зомби. Я не ради этого целый год, наступая себе на горло, терпела его общество. Так будь мужчиной, найди в себе силы быть выше ревности и глупых обид. В чём дело, Жан? В глубине души ты знаешь, что