Эдварду это все не понравилось. Помню, как они обсуждали меня. Иногда я переставала кричать: что толку? Кричи не кричи – легче не становится.
«Карлайл, о чем ты только думал? – говорил Эдвард. – Ведь это же Розали Хейл!»
Розали безупречно изобразила раздраженный голос Эдварда.
– Мне не понравилось, как он произнес мое имя – как-то неприязненно произнес.
«Не мог же я позволить ей умереть, – тихо ответил Карлайл. – Это было бы слишком – слишком ужасно, слишком большая потеря».
«Понимаю», – сказал Эдвард – как мне показалось, с презрением. Я разозлилась. Ведь тогда я еще не знала, что Эдвард мог заглянуть в голову Карлайла.
«Это было бы слишком ужасно. Я не мог ее оставить», – шепотом повторил Карлайл.
«Разумеется, не мог!» – согласилась Эсми.
«Люди умирают каждую минуту, – жестко напомнил ему Эдвард. – Тебе не кажется, что ее очень легко узнать? Кингам придется организовать тщательные поиски – хотя никто не заподозрит этого поганца», – прорычал он.
Я обрадовалась, когда поняла, что они знают о вине Ройса.
Тогда я еще не понимала, что все уже почти закончилось: ко мне возвращались силы, и именно поэтому я могла сосредоточиться на разговоре. Боль уходила из кончиков пальцев.
«Ну и что мы с ней будем делать?» – спросил Эдвард – как мне показалось, с отвращением.
Карлайл вздохнул: «А это уж пусть она сама решает – может быть, захочет пойти своей дорогой».
Хотя я не вполне поверила тому, что он мне рассказал, его слова привели меня в ужас. Моя жизнь окончена и обратного пути нет. И мысль об одиночестве была невыносима…
Боль, наконец, отступила, и они опять объяснили мне, кем я стала. В этот раз сомнений не оставалось. Я почувствовала жажду, кожа затвердела, а глаза покраснели.
Я была настолько самовлюбленная, что, впервые посмотрев на себя в зеркало, обрадовалась: настоящая красавица, несмотря на красные глаза, – со смехом сказала Розали. – Понадобилось время, чтобы я поняла, виной всему была моя внешность и красота – это проклятье. И тогда я захотела быть… ну, не уродиной, а просто обыкновенной девушкой – как Вера. Чтобы мне позволили выйти замуж за того, кто меня любит, и родить прелестных малышей. Ведь именно этого я всегда и хотела. Разве это так много?
Розали задумчиво молчала – может быть, опять забыла о моем присутствии? Но потом она улыбнулась с торжествующим видом:
– А ведь я почти так же чиста, как и Карлайл. Грехов на мне меньше, чем на Эсми. И в тысячу раз меньше, чем на Эдварде. Я никогда не пробовала человеческую кровь, – с гордостью заявила она.
Интересно, в каком это смысле «почти» так же чиста?
Розали верно истолковала мой озадаченный вид:
– Я убила пятерых, – удовлетворенно призналась она. – Трудно назвать их людьми. Но я действовала очень аккуратно, чтобы обойтись без кровопролития: знала, что не смогу устоять, а мне ни за что не хотелось пробовать их на вкус.
Ройса я оставила напоследок. Надеялась, он услышит о смерти своих дружков и поймет, что я приду за ним. Надеялась, что страх сделает его конец еще ужаснее. По-моему, мне это удалось. Когда я его настигла, он прятался в комнате без окон за толстенной металлической дверью, охраняемой снаружи вооруженной стражей. Ой, на мне семь убийств, – поправилась она. – Про охранников-то я и забыла. На них ушло не больше секунды.
Я вела себя слишком театрально. Как ребенок, ей-богу. Надела свадебное платье, которое специально украла. Увидев меня, Ройс завопил. Той ночью он много кричал. Я очень правильно поступила, отложив визит к нему напоследок: мне было легче держать себя в руках и делать все медленно…
Внезапно замолчав, Розали виновато посмотрела на меня.
– Извини. Ведь я тебя напугала, да?
– Нет, ничего, – соврала я.
– Я слишком увлеклась.
– Ерунда, все в порядке.
– Странно, что Эдвард не рассказал тебе всю историю целиком.
– Он не любит говорить о других: считает, что выдает их секреты, поскольку слышит гораздо больше, чем ему хотят рассказать.
Она улыбнулась и покачала головой.
– Пожалуй, я слишком плохо о нем думала. Ведь он вполне приличный парень, верно?
– Лично я всегда так считала.
– Оно и видно. – Розали вздохнула. – Белла, я ведь и к тебе была несправедлива. Эдвард не говорил тебе почему? Или решил, что это слишком личное?
– Он сказал, это потому, что я человек. Сказал, что тебе тяжелее, когда кто-то посторонний знает вашу тайну…
Мелодичный смех Розали прервал меня на полуслове.
– Вот теперь я действительно чувствую себя виноватой. Эдвард относится ко мне гораздо лучше, чем я того заслуживаю. – Смеющаяся Розали выглядела дружелюбнее, словно сняла маску, которую всегда надевала в моем присутствии. – Ох, и врунишка же он!
– Эдвард мне соврал? – насторожилась я.
– Ну, не то чтобы соврал, но утаил часть правды. То, что он сказал тебе, правда, причем сейчас даже правдивее, чем раньше. Хотя в то время… – Розали запнулась и нервно хихикнула. – Стыдно признаться. Видишь ли, поначалу я ревновала, потому что ему нужна была ты, а не я.
От этих слов по спине пробежал холодок страха. В серебристом лунном свете Розали выглядела просто красавицей. Куда уж мне до нее!
– Но ведь ты любишь Эмметта… – пробормотала я.
Розали помотала головой.
– Да нет, в этом смысле Эдвард меня никогда не интересовал. Эдварда я люблю как брата, но с первого же момента нашего знакомства он меня раздражал. Видишь ли… я так привыкла, что все обращают на меня внимание. А Эдварда я нисколько не интересовала. Вначале меня это злило и обижало. Но он никогда никем не интересовался, так что вскоре я успокоилась. Даже когда мы встретились с семейством Тани в Денали – а там одни девчонки! – Эдвард ни на кого не положил глаз. А потом он встретил тебя. – Розали посмотрела на меня недоумевающим взглядом.
Я слушала вполуха, думая об Эдварде, Тане и всех ее девчонках, и невольно стиснула зубы.
– Белла, я вовсе не хочу сказать, что ты некрасивая, – сказала Розали, неверно истолковав мое выражение лица. – Я просто имела в виду, что Эдвард считает тебя более привлекательной. А я так тщеславна, что меня это задело.
– Но ты сказала «поначалу». А теперь… то есть сейчас тебя это больше не задевает? Ты ведь не хуже меня знаешь, что ты самая красивая на свете.
Я засмеялась: ведь это же абсолютно очевидно! Странно, что Розали требуются подтверждения.
Розали улыбнулась:
– Спасибо, Белла. Нет, меня это больше не задевает. Эдвард всегда был немного странный.
– Но ты же меня все равно не любишь, – прошептала я.
Ее улыбка погасла:
– Извини.
Мы помолчали, но похоже, Розали не собиралась ничего добавить.
– Может, скажешь почему? Я что-то не так сделала?..
А если Розали злится на меня за то, что я подвергаю опасности ее семью – и Эмметта? Раз за разом. Сначала Джеймс, а теперь Виктория…
– Нет, ничего такого ты не сделала, – пробормотала она. – Пока еще не сделала.
Я в недоумении уставилась на нее.
– Белла, ну как ты не понимаешь? – В голосе Розали вдруг зазвучало больше страсти, чем тогда, когда она рассказывала свою историю с несчастливым концом. – У тебя уже есть все! У тебя впереди целая жизнь – все, чего я хотела бы. А ты собираешься от этого отказаться. Неужели ты не видишь, что я бы отдала все на свете, чтобы поменяться с тобой местами? У тебя есть выбор, которого не было у меня, а ты выбираешь не то, что надо!
Я растерялась.
Розали посмотрела на меня долгим взглядом, и потихоньку огонь в ее глазах погас. Она внезапно смешалась.
– Ну вот, а я была так уверена, что мне удастся сохранить спокойствие. – Розали покачала головой. – Просто сейчас это сложнее, чем тогда, когда мною двигало только тщеславие.
Она замолчала, не сводя глаз с луны. Я не сразу решилась прервать молчание.
– Ты бы лучше относилась ко мне, если бы я решила остаться человеком?
Розали посмотрела на меня, слегка улыбаясь.
– Может быть.
– Но ведь у тебя все же получился достаточно счастливый конец, – напомнила я. – Ты нашла Эмметта.
– Я получила половину. – Она усмехнулась. – Ты ведь знаешь, я спасла Эмметта из лап медведя, который его чуть не задрал, и принесла домой, к Карлайлу. А как ты думаешь, почему я не дала медведю съесть Эмметта?
Я пожала плечами.
– У него такие темные кудри… и на щеках ямочки, их было видно даже на искаженном от боли лице… странное выражение невинности, неуместное для взрослого мужчины… Он напомнил мне маленького Генри, сына Веры. Я не хотела, чтобы он умер – не хотела этого так сильно, что эгоистично попросила Карлайла изменить Эмметта для меня, хотя и ненавижу такую жизнь. Мне повезло больше, чем я того заслуживала. Именно о таком мужчине я бы и попросила, если бы знала, о чем просить. Эмметт как раз тот, кто мне нужен. И, как ни странно, я ему тоже нужна. Здесь все получилось лучше, чем я могла бы надеяться. Но у нас никогда не будет прибавления в семействе. Я никогда не буду сидеть на крылечке рядом с поседевшим Эмметтом в окружении наших внуков.
Ее улыбка потеплела.
– Тебе это странно слышать, правда? В некоторых отношениях ты человек более зрелый, чем я была в свои восемнадцать. А вот кое в чем другом… есть многое, о чем ты вряд ли серьезно задумывалась. Ты слишком молода, чтобы знать, чего захочешь через десять или пятнадцать лет. И слишком молода, чтобы отказаться от всего этого, не подумав как следует. Белла, с такими серьезными решениями не стоит торопиться.
Розали потрепала меня по голове, однако этот жест не показался мне снисходительным.
Я вздохнула.
– Просто поразмысли над этим немного. Если это произойдет, назад ничего не вернешь. Для Эсми детей заменили мы… А Элис ничего не помнит о своей человеческой жизни, поэтому не может по ней тосковать… А вот ты будешь помнить. Ты слишком от многого отказываешься.
«И еще больше получаю взамен», – подумала я, но вслух ничего не сказала.