Поят всякой дрянью… Могли бы уж и водочки по такому случаю расстараться. Конечно, плевать им на нашего брата-рабочего… Вон, Митька-то из-за них эка себе лоб рассадил…
Будет тебе, Чухлинцев, брехать-то, – оборвал его пожилой седоусый сосед. – Кто ж вам оболтусам виноват, что от башмака кусок откололся да Митьке в лоб? Ты ж и садил кувалдой… Бережнее надо было, с умом…
А тебе б, дядь Федот, только б хозяев защищать. Ничего, придет еще наше время. Отольются кошке мышкины слезки.
Эпизод 5. Эдя, Вадя. Москва. 2006
Дверь тихонечко приоткрылась, и в образовавшуюся щель кто-то явно обозревал кабинет.
Смелее, смелее, – подбодрил Эдя того, кто стоял за дверью.
Но стоящий за дверью не торопился обнаруживать себя.
Какого черта! – не выдержав, взорвался Эдя. Нажав кнопку громкой связи, заорал: – Ниночка, ну что за безобразие!
Никакого ответа. Тогда Эдя, пыхтя как самовар и бормоча себе под нос: «Ну, никакого сладу с этой дурой», – выбрался из-за стола и, подойдя к двери, резким рывком распахнул ее. Перед ним, виновато улыбаясь, стоял Вадя.
Привет, – сказал он.
Эдя выглянул в приемную. Так и есть. Ниночки опять нет на месте. Несносная девица. Гнать ее надо к чертовой матери.
Привет, Казанова, – ответил Эдя.
Вадя протиснулся мимо него и направился к своему столу.
Что означает этот цирк? – спросил Эдя, закрывая дверь в их общий кабинет.
Бросив портфель на стол, Вадя по-хозяйски расположился в своем кресле.
Ого, сколько навалило, – сказал он, проведя указательным пальцем по корешкам толстенных отчетов, сложенных аккуратной стопкой у него на столе. – Нефедов старается?
Так что это за обезьянничанье за дверью? – спросил Эдя, игнорируя его вопрос.
Вадя, деланно хохотнув, всплеснул руками и, как бы через силу, выдавил из себя признание:
Ну, хорошо, хорошо, додавил ты меня. Ну, боюсь я ее, боюсь… Пытался убедиться, что Аньки нет у тебя, вот и подглядывал, как школьник.
А почему опоздал? – продолжал давить на него Эдя. – Ведь обещался быть в десять, как штык.
Почему, почему… – Вадя выглядел уж совсем обескураженным. – Да все по той же причине. Думаю, в одиннадцать она уже либо уедет куда-нибудь на переговоры, либо будет сидеть у себя в кабинете. А в десять она скорее всего будет у тебя. Вот и… Конечно, я понимаю, что со стороны все это кажется смешным и… нелепым. Но… Знаешь, Эдь… У меня было много баб и со всеми я расставался по-разному. Бывало, что и со скандалом, и с угрозами. Но я всегда понимал, что это все ерунда. А с ней… Ты бы видел ее глаза, Эдь, когда она обещала меня убить. И вообще… Она же слов на ветер никогда не бросает. Раз обещает, значит сделает. Сам знаешь…
Ну что ж, теперь ходи и оглядывайся, – подбавил ему страху Эдя.
Я понимаю… Конечно, стресс и все такое… Чего человек в таком состоянии не наговорит. Но … Я ей поверил, Эдь. Понимаешь?
Тут включился интерком, и нежный Ниночкин голосок залепетал, оправдываясь:
Эдуард Яковлевич, вы меня вызывали? Мне девочки из бухгалтерии сказали… А я на стоянку бегала машину переставлять. Снизу позвонили, говорят, мешает…
Эдя энергичным шагом промаршировал к своему столу и, рявкнув: «Нет, ничего не надо», – нажал отбой. Пробормотал: – Дура… Давай, Вадька, займись. – Скомандовал он. – Надо подыскать на ее место толковую женщину средних лет. Ну… Так чтоб дети уже были взрослые.
Я давно говорил тебе, что нам нужен кадровик.
На кой он нам сдался? – возмутился Эдя. – Зарплату ему только платить? У нас деньги заработанные, а не халявные. Лишних не бывает. Нет… Ты и займись этим вопросом. Ладно, вернемся к нашим баранам. Так вот, зря ты кривлялся перед дверью. Анны нет и больше не будет.
В каком это смысле? – поинтересовался Вадя.
В прямом. Она ушла. Уволилась.
Ну, слава Богу, – с облегчением выдохнул Вадя, картинно воздев руки к потолку.
Эдя, собиравшийся было, по своему обыкновению, заорать от переизбытка эмоций, быстро взял себя в руки, подумав про себя: «Все равно это бесполезно…»
Конечно. Слава Богу, – спокойным тоном поддержал он Вадю. – А ты не знаешь случайно, кто теперь нам заказ за заказом таскать будет вместо нее? Может быть ты?
Да будет тебе, Эдька, – Вадя был обрадован и даже не пытался скрывать этого. – Как-нибудь образуется. Жили же мы без нее.
Ну да, ну да, – с притворным сочувствием покивал головой Эдя, – теперь-то уж я как наяву вижу, как будто это у меня на глазах происходило. Вы с Анной эдак мило побеседовали, она ушла, а ты заперся на все запоры, вырубил телефоны, и давай напиваться со страху. Пока все запасы не выхлебал, из дому не вылезал. Так было?
Ага, – смутившись, подтвердил Вадя.
Ну ладно. Тебя еще интересует, как дела в фирме идут, нет? – все тем же тоном продолжал Эдя. – Так вот. Немецкий контракт подписан. Аванс будет сегодня – завтра. Так что вызывай Нефедова и начинайте работать. Все документы по контракту в кабинете у Анны. Вот тебе ключи. Работу надо закончить за три, максимум четыре месяца.
Какого черта, Эдь, к чему такая гонка? – возмутился Вадя. – Немцы ведь давали год.
А я тебе говорю – четыре месяца! – голос Эди окреп, налился злым звенящим металлом. – Я уже говорил с Нефедовым, он ручается.
Как скажешь, – Вадя пожал плечами. – Я конечно виноват, признаю, но чего орать почем зря?
Эдя не стал объяснять ему, что деньги эти нужны для проведения одной чертовски выгодной операции. Невероятно выгодной. И нужны максимум через полгода.
Ладно, извини. Я сейчас уезжаю, мне надо заскочить в два-три места, поговорить кое с кем. Я тебе попозже позвоню, пересечемся где-нибудь. Разговор есть.
А что здесь мы поговорить не можем? – удивился Вадя.
Нет. Так надо. Я тебе потом все объясню. Не прощаюсь, – с этими словами Эдя, взяв свой кейс, вышел из кабинета, оставив Вадю одного – удивляться странностям поведения генерального директора.
Эдя позвонил через два часа и назначил встречу в шесть у ипподрома, на стоянке. Ваде никогда не доводилось бывать там, да и за Эдей страсти к лошадям, игре он раньше не замечал. Он было попробовал воспротивиться, предложив для встречи более подходящее, как ему казалось, место, их любимый с Эдей ресторанчик «Mon ange». Но Эдя резко оборвал его, приказав не выдумывать. «Ну что ж, ипподром так ипподром», – мысленно согласился с другом Вадя.
Ровно в восемнадцать ноль-ноль он свернул с Беговой на площадь перед ипподромом и покатился вдоль ряда оставленных хозяевами машин, ища свободное место. Свободное место нашлось рядом с Эдькиным «Лэндкрузером».
Вот так всегда, – хвастливо сказал Эдя. – Все на мне, все на мне. Я даже место тебе на стоянке должен занимать. Чтобы ты без меня делал…
Да хватит тебе сегодня на меня наезжать по поводу и без повода, – возмутился Вадя. – Говори уж лучше, зачем заставил меня сюда притащиться.
Давай в машину сядем, не стоя же беседовать, – предложил Эдя.
Ну, садись, – Вадя широко распахнул дверь своего «Порше».
Нет, у тебя не хочу. Слишком низко, тесно… Пойдем лучше ко мне. Хоть посидим свободно, как люди.
Вадя поставил на сигнализацию свое авто и с кислой физиономией, долженствующей означать: «Ну, на вас не угодишь», – обошел Эдькин сундук и, усевшись рядом с ним, спросил:
Итак… О чем монсеньор желает побеседовать?
Скажи, Вадь, а что, ты не можешь не выпендриваться? Что, попроще жить нельзя? – Эдя кивнул на Вадькиного любимца «Порше». – Купил бы себе подержанную «Камрюху» или «Максимку», на крайний случай «Мерс» какой-нибудь. Ты что, бандит? Или сын олигарха?
Так ты притащил меня сюда, чтобы нравоучения читать? – возмутился было Вадя, а потом подумал: «Черт с ним, пускай гундит. Это он так за прошлую неделю отыгрывается. Потерплю… Брань на вороту не виснет».
Деньги у тебя есть? – внезапно поинтересовался Эдя.
Вадя охотно достал бумажник.
Да я не об этих деньгах говорю, – досадливо поморщился Эдя. – У тебя за душой что-нибудь есть? Ведь кроме машины, которых ты поменял за последние три года семь или восемь…
Эта девятая, – уточнил Вадя.
Вот, – Эдя согласно кивнул. – Кроме машин, баб, которых ты поменял еще больше, чем машин, да кучи тряпок, которые уже ничего не стоят, у тебя ведь и нет ничего. Ты даже себе квартиру не удосужился купить.
У меня есть квартира, – осторожно вставил Вадя, не понимая, куда клонит его партнер. – Та, в которой я сейчас живу.
Эта квартира принадлежит нам троим, вернее фирме, – поправил его Эдя. – Ты погоди, о ней еще будет отдельный разговор. Ты живешь одним днем. Ты о будущем когда-нибудь задумываешься? Ты хоть представляешь себе сколько стоит жениться? Ребенка завести? Вырастить, выучить его? А?
Эдя, – с притворной скромностью потупив глаза и изобразив полнейшую покорность, промямлил Вадя, – я не собираюсь жениться, тем более ребеночка заводить.
Ну и дурак, – все так же, с пылом воскликнул генеральный, совершенно не заметив Вадиной игры, содержащей изрядную долю издевки. – Вот на ком, на ком, а на Анне следовало жениться и детей с ней завести, и пройти всю жизнь рука об руку…
Вадин смех был для него полнейшей неожиданностью. Он хохотал так, что из глаз у него полились слезы.
Ой, уморил, – он достал платок и вытер слезы, размазывая их по лицу. – Я все понял, Эдька. – Он судорожно всхлипнул, подавив очередной приступ хохота. – Ты в нее влюблен. Дурачок… Ну и чего же ты таишься? Пойди и откройся ей. Она баба ласковая, как кошка. Ты не обращай внимания на суровый взгляд. А так она, знаешь, какая нежная… Она тебя поймет и примет… Вот увидишь.
То-то ты после ее ласкового взгляда в штаны наложил и неделю прятался как… – Эдя постарался задеть друга, как можно больнее, но не найдя сравнения осекся.
Это ты зря. Я же по-дружески тебе советую. – Вадя уже полностью овладел ситуацией и чувствовал себя вполне комфортно, в то время как Эдя потерялся и сник. – Ведь бабы, они, знаешь, какие… По сути все одинаковые. И нос у нее кверху, и взгляд отстраненный, и вся из себя она такая деловая… А ты ей предложи просто: «Давай жить вместе…», – и все. Она твоя. Ведь разговоры про гражданский брак, равенство полов, эмансипацию – это все фигня. На самом деле они все хотят замуж. И каждая дура думает, что она поживет с тобой немножко, а потом ты, весь такой ею очарованный, потащишь ее под венец. А на самом деле, попользовался и… Пом-м, – причмокнув губами, Вадя издал звонкий звук, – под зад коленом. Следующая…