именно у нас. Это потому, что у нас ячейка мощная. Народ к нам со всей страны приезжает, а менты их хватают под любым предлогом. Ну… чтоб демонстрация не состоялась. Мы их стараемся разместить, спрятать… А я вот банеры, растяжки, плакаты прячу…
Слушай, Стас, – Анна подумала о том, что парень может для нее быть полезным, – ты город хорошо знаешь?
Еще бы… – презрительно фыркнул он.
Мне тут надо в кое-какие конторы съездить. Поможешь?
Мухой. А что за конторы-то? Я могу домой за справочником сбегать, если что, – подхватился Стас. – Давай только на собрание заскочим, а потом – по твоим делам.
Анна глянула на часы, скептически хмыкнула.
Да нет, наверное. Сегодня я уже никуда не попаду. Поздновато.
А завтра у меня демонстрация. И потом… Меня менты могут загрести.
Ничего. Мне не к спеху. День-два могу подождать. В конце концов, сама найду. Ты иди, а я буду вещи распаковывать.
И чего ты … будешь одна, как старуха, дома сидеть? – ляпнул Стас. – Пойдем со мной. НЭО послушаешь. Вот увидишь, он – супер.
«Может, и в правду пойти? – задумалась Анна. – В моем нынешнем положении для полного комплекта только сталинистов-экстремистов каких-нибудь и не хватает. Мало мне любовных неудач, разборок с партнерами, затонувшего парохода, Нюточки, ее рыжего знакомого, двух ДТП и черного человека, старающегося, похоже, меня убить».
Дорожное происшествие на Малой Грузинской лишь чудом не стало для них с Иркой трагическим. Если бы не прочный ремень Иркиной сумки… Анне удалось тогда вытащить Ирку прямо из-под колес «Лексуса». Правда, вместо Ирки на дорогу полетела она сама, но «Лексус» к этому моменту уже практически остановился, да и падала она к нему на капот, а не на асфальт…
Хозяин «Лексуса» бабочкой выпорхнул из машины и носился от Анны к Ирке и обратно:
Девушки… Девушки, вы не ушиблись, у вас все в порядке? – заполошно причитал он.
Их с Иркой эквилибристика, видимо впечатлила не только его, потому что следом затормозило еще несколько машин, а из ларьков выскочили любопытствующие продавцы. Потихоньку начинала собираться толпа.
Анне, съехавшей с капота на асфальт, помог подняться на ноги водитель «Лексуса». Ирка же сидела на тротуаре и, хмуро глядя на собирающихся вокруг людей, пыталась сообразить, что же это с ними произошло.
Тебя где так тормозить учили?! Я ж чуть в тебя не въехал! – высказывал кто-то свои претензии.
Гляделки разуй! Вон девчонки на дорогу свалились!
Это их какой-то парень толкнул, – объяснила интеллигентного вида дама из газетного киоска. – Мимо пробегал и толкнул. Я видела. Черненький такой… И одет во все черное.
«Никто нас не толкал, – хотела возразить Анна, но промолчала, испуганная упоминанием о парне в черной одежде. – Опять черный человек… – Она глянула в сторону скамеечки, где они совсем недавно сидели. Рыжего Панти там уже не было. – А может быть, действительно, Ирку кто-то толкнул?» – Ей сразу же припомнились нехорошие предсказания Панти.
Ирка уже сидела в «Лексусе» и все так же бессмысленно таращила на окружающих глаза.
Прошу вас. – Хозяин «Лексуса» открыл переднюю дверь и, взяв Анну под локоток, попытался усадить в машину. – Я отвезу вас в больницу, домой, куда скажете.
Анна села в переднее кресло и, обернувшись назад, спросила у Ирки:
Ты как?
Нормально, – неожиданным хриплым басом ответила та. – Задницу только отбила. Болит. И поясница ноет.
Шустрый, невысокий водитель, захлопнув двери, обежал вокруг машины и, усевшись на свое место, так резко рванул с места происшествия, что девчонок аж вдавило в кресла.
Эй, а поосторожнее нельзя? – возмутилась уже очухавшаяся Ирка. – От кого бежим-то? Милиции, что ли, боимся?
Что вы, что вы, девушки… Стараюсь быстрее вас в больницу доставить, – водитель говорил с легким кавказским акцентом.
Не надо в больницу. Отвезите нас домой, в Измайлово, – попросила Анна.
Хорошо, хорошо, – заверил ее водитель. – Куда скажите, хоть в Тулу поедем.
Водителя звали Араик. Узнав дорогой, что в Измайлове живет только Анна, а Ирка – аж в Теплом Стане, он вызвался доставить домой и Ирку.
Вечером она позвонила Анне:
Ну, ты как? Жива?
Жива… У предков только переполох.
Зря ты им рассказала. Знаешь, – даже через телефонную линию чувствовалось, что ей не терпится поделиться впечатлениями, – а он ничего.
Кто? – не сообразила Анна.
Как кто? Араик. Отвез меня домой, через час потом приезжает – привез о-огромнейший букет цветов, – Ирка чуть не задохнулась от избытка эмоций, – двух врачей; одного – обычного и второго – психоаналитика. Успокаивать меня. Представляешь? А сейчас он за мной заедет, и мы едем ужинать.
Так ведь десятый час уже, – удивилась Анна.
Ничего ты не понимаешь, самое оно.
Смотри… – вяло отреагировала Анна на энтузиазм подруги. – У него, небось, дома на Кавказе три законные жены остались.
Плевать, – легкомысленно отмахнулась Ирка от нравоучений. – Главное – чтоб человек хороший…
Слушай, а тебе ничего не будет за то, что в Фили сегодня не попала?
Ерунда. – Подобные мелочи всегда мало волновали Ирку. – Ой, звонок. Это он!
Из задумчивости Анну вывел возглас Стаса:
Э-эй! Ты где? Вернись! – Наглый мальчишка позволил себе подойти и, усевшись перед ней на корточки, помахать перед ее лицом растопыренной пятерней. – Анна, тебе что, плохо? – Он заметил, что она уже обратила на него внимание и скорчил жалостливую рожицу. – Ну что, пойдешь со мной? А то я уже опаздываю.
Ну, не сидеть же мне весь вечер, как старухе, в одиночестве, – рассмеялась Анна.
Стасик устроил Анне место в первом ряду. Небольшой зал был забит битком, даже в единственном проходе стояли люди, тесно прижавшись друг к другу. Строго говоря, никакой это был не зал. А так… Большая комната в подвале жилого дома. Вернее две смежные комнаты, в которых располагался молодежный театр-студия «На чурбачках». Между комнатами разобрали перегородку и сделали в одной из них зрительный зал на двести мест, а во второй – сцену с минимально возможным закулисьем. По словам Стаса, выходило, что первоначально в зрительном зале стояли настоящие березовые чурбачки и только потом, года через два, когда студия приобрела известность в определенных кругах, нашелся спонсор, и чурбачки заменили обычными театральными креслами. А название осталось.
Занавес был раздвинут, обнажая неприглядный задник, заваленный декорациями, поломанной мебелью и еще, черт знает, чем. На сцене слева стояла внушительного вида дубовая кафедра, сразу напомнившая Анне родной университет. Сначала на сцене появились два десятка спортивного вида молодых людей. Они выходили на сцену откуда-то сзади, протискиваясь между декораций, и выстроились широким полукругом позади кафедры.
Зал начал аплодировать. Сначала вяло, вразнобой, потом все четче и слаженней. На сцене появился высокий, подтянутый человек, действительно, внешне смахивающий на героя «Матрицы». Сходство, видимо, сознательно эксплуатируемое, подчеркивалось длинным черным кожаным плащом до пят и черными солнцезащитными очками.
Зал зашелся от восторга. Счастливые обладатели сидячих мест разом вскочили на ноги. Яростный звон сотен ладоней, отчаянно бьющих друг об друга, казалось, был громче тысяч барабанов. Человек в кожаном плаще подошел к кафедре и поднял вверх левую руку, как бы призывая утишить восторги и пригасить эмоции. Но зал в ответ на этот жест, как будто, просто взбесился. Сумасшедшие аплодисменты теперь сопровождались в такт скандированием: «Сталин – империя – НЭО! Сталин – империя – НЭО!»
Анна, поначалу с недоумением, а потом и с презрением взиравшая на это безумие, неожиданно почувствовала как непонятная, могучая сила, неведомым образом возникшая где-то в области желудка, тянет ее вверх, заставляя подняться на ноги. Еще секунда, и она вместе со всеми яростно бьет в ладоши. «Нет, я не буду орать, нет, я не животное!» – Отчаянно сопротивлялся мозг этой самой желудочной силе, уже подкатившей к горлу и стремящейся разжать ее сведенные судорогой сопротивления челюсти.
НЭО поднял руку чуть повыше и три сотни человек моментально замерли, повинуясь его жесту.
Друзья, товарищи по борьбе, – начал он в наступившей гробовой тишине неожиданно тонким голосом, так не вязавшимся с его героическим обликом. – Сегодня я хотел говорить с вами об организационных моментах нашего завтрашнего мероприятия, но ваше местное руководство заверило меня, что у вас все готово наилучшим образом и не стоит лишний раз тратить на это время.
Да, – в едином порыве выдохнул зал.
Что ж, завтра проверим. Тогда обсудим животрепещущие моменты текущей политической ситуации. Не скрою, все больше товарищей задают мне вопрос: «Зачем нам нужны наши нынешние союзники, все эти гнилые, недобитые демократы, оставшиеся не у дел члены правящей клики и иже с ними? Ведь за ними нет мощных политических организаций, как у нас, они не пользуются широкой поддержкой в народе. Это мы, а не они, совершаем подвиги. Это мы, а не они, ради народа идем в тюрьмы. Так зачем же они нам?» Объясняю. Наши великие учителя оставили нам в наследство ярчайшие примеры тактической гибкости, и мы, учась у них, не должны пренебрегать этими примерами. Нынешний союз – это пример применения творческого наследия наших учителей в повседневной политической практике. Так надо, друзья! Вы верите мне?!
Да-а! – завопил зал и снова принялся скандировать: – Сталин – империя – НЭО! Сталин – империя – НЭО!
НЭО снова поднял руку, и в зале воцарилась тишина.
Задают мне товарищи и другой вопрос, – негромко заговорил он. – А не становится ли вменяемым нынешний режим, не пора ли от конфронтации переходить к конструктивному сотрудничеству с ним? И действительно. Все больше и больше олигархов подвергаются преследованиям, все больше и больше капиталистов лишаются своих предприятий. Часть из них уже сидит в лагерях, другие скрываются за границей. Мелкие лавочники, эта гнойная плесень, уверенно душатся твердой государственной рукой. Возрождается армия. Крепнет военно-промышленный комплекс. Все больше и больше важных для страны предприятий национализируются или переходят в руки близких к государству, патриотически ориентированных бизнесменов. Все тверже политика России на международной арене. Все больше ее вес. Казалось бы, нынешняя правящая клика взялась реализовывать нашу программу. Может быть, нам и, впрямь, пойти к ним в услужение? Начать играть по их правилам? – Он выдержал томительную паузу, внимательно вглядываясь в зал. – Нет, нет и нет! Ибо для нынешней власти величие России всего лишь разменная монета, средство для торга с Западом, обеспечивающее ей немалые барыши. Им не нужна великая Россия, им не нужна Империя. Им нужны виллы на Лазурном берегу и поместья в Сассексе, им нужно сладкое заграничное пойло и обильная изысканная жратва, им нужны дорогие игрушки в виде иностранных футбольных клубов и счета в швейцарских банках. Они не хотят жить и работать на благо России. Они хотят тунеядствовать и разлагаться в роскоши. И ради этого они распродают Россию! Поэтому нет, нет и нет сотрудничеству с нынешним режимом! Есть только одна сила, способная поднять с колен Россию и возродить Великую Империю! И эта сила – партия…