венчались успехом. – Говорить ему правду было легко и естественно, так же естественно, как говорить ему «ты».
Он тоже лег на стол, приблизив свое лицо к ее лицу, нос к носу, и прошептал:
А ты меня не разыгрываешь?
Очень мне надо… Разыгрывать тебя… – Она дернула плечиком. Анна никогда не была в детстве «девчонкой-сорванцом» и «своим парнем» для мальчишек из своего двора, но рядом с этим Митей она ощутила себя именно в этой роли. В роли атаманши и предводительницы целой своры дворовых мальчишек. Она как бы разом помолодела на пятнадцать лет, вновь вернувшись в детство. – Говорю клад, значит, так оно и есть. Слушай, а что это свистело, как ураган, когда я тебе звонила?
А, это… Сжатый воздух. Шланг сорвало, а я рядом стоял. Но… Погоди. Ты предлагаешь мне поучаствовать в поисках клада?
Вот именно. Организовать эти самые поиски.
Митя вновь почесал в затылке; то ли приглаживая, то ли наоборот – взъерошивая непокорный хохолок.
Всегда завидовал людям, которые ныряют не просто для развлечения, а ищут что-нибудь важное. Особенно сокровища… Галеоны испанские… И представить не мог, что у нас возможно что-то подобное. Но… Для организации поисков нужны деньги.
Деньги есть, – уверенно сказала Анна. – Кстати, твоя доля, как руководителя, десять процентов. Это, не считая оплаты дайверской работы. Согласен?
Еще бы… – Митя даже не пробовал торговаться. Меркантильность, кажется, совершенно не была ему свойственна. – Но… Ты пойми меня правильно… Ты больше никому про клад не говори. Мало ли что… Люди разные, я за всех поручиться не могу.
В каком это смысле?
Ну… Для поисков придется привлечь профессионалов. Из наших, заводских, один, нет, два человека. Да и то, если отпуск дадут. Пожалуй, один. Мне еще самому надо будет отпуск выбивать. Так что, придется нанимать людей на стороне. Я с ними знаком, но шапочно. Поэтому официальная версия – ищем пароход и никаких кладов. Согласна?
Не возражаю. Это ж я только тебе доверилась. Я что, на дуру похожа? – Совсем по-детски обиделась Анна.
Да что ты, Ань… Совсем непохожа, – Неуклюже попытался загладить свою промашку Митя. – Ты на актрису похожа, на американскую, как ее… Вупи Голдберг.
Ну, спасибо тебе, – поблагодарила она за сомнительный комплимент. – Тебе сколько лет, вообще-то?
Мне? Двадцать пять. Будет.
А-а… Я думала пятнадцать. Будет.
На этот раз настал Митин черед обижаться. Ни на сантиметр не отодвинувшись от Анны, он шмыгнул своим облезшим носиком и, презрительно скривив губы, все так же шепотом отпарировал ее хамский выпад.
А самой-то сколько? Лет десять, не больше… Это ж надо догадаться – взять и ляпнуть первому встречному про клад.
Видимо, возраст – больное место у Мити. Похоже, он был из тех, кто в детстве каждый день бегает мерить свой рост – не вырос ли, кто стремится заглянуть в свой завтрашний день, не довольствуясь настоящим, и в то же время умудряется сохранить детскую непосредственность до глубокой старости. Анна, как истинная атаманша, почувствовав, что перегнула палку, тут же плеснула в разгорающийся костерок обиды и недовольства целое ведро воды.
Во-первых, непристойно спрашивать у женщины о ее возрасте. Во-вторых, благодарю за комплимент. Я рада, что столь молодо выгляжу. В-третьих, приношу свои извинения. Я вовсе не хотела тебя обидеть. В-четвертых, ты – не первый встречный. Я чувствую, кому можно доверять, а кому – нет. В-пятых, мне двадцать семь, если тебе интересно.
Ладно. – Он взял ее за руку. – Ну, мы так и будем сидеть или пойдем учиться нырять?
Что прямо сейчас? – искренне изумилась Анна.
А чего тянуть?
Ну… Мы же ничего еще не обсудили, ни о чем не договорились. Ведь нужен же нам какой-то план действий…
Чего зря воду в ступе толочь, – легкомысленно отмел ее доводы Митя. – Завтра я с завода смоюсь и поедем договоримся с людьми, заберем оборудование… Ты только деньги с собой не забудь взять.
Но… у меня даже нет с собой купальника.
Подумаешь… Что-то на тебе, наверное, все-таки есть, а я тебе подберу гидрокостюм. – Это было сказано таким естественным тоном, без малейшей тени двусмысленности, как мог бы сказать либо наивный ребенок, либо умудренный опытом ловелас.
Анна секунду помедлила и согласилась.
Они ныряли до тех пор, пока у нее перед глазами не поплыли разноцветные круги, а тело не налилось свинцом усталости.
Ну что? Отдохнула? Давай быстренько смотаемся на базу за новыми баллонами и еще разок занырнем. А? – Митя, кажется, не знал меры ни в чем, во всяком случае, во всем, что касалось его любимого дайвинга.
Нет, Митя, хватит. Я устала безумно. Хочу спать и… есть, между прочим, тоже.
За чем дело стало? – Митя, расстроившийся было из-за ее отказа, мгновенно вдохновился новой идеей. – Моя машина рядом с проходной стоит, мотнемся в центр, поужинаем где-нибудь, а потом я тебя к гостинице подброшу.
Настоящая предводительница, конечно же, должна улавливать настроения и пожелания своих подданных и умело направлять их в нужное ей русло, но иногда ей необходимо уметь говорить и элементарно-безапелляционное «нет».
Нет, Митя, – слегка капризничая, возразила Анна. – Никаких задержек. Хочу в гостиницу.
Хорошо, – подозрительно легко согласился он и запустил двигатель катера, с которого они ныряли. Прежде, чем Анна успела сообразить, что движутся они не в сторону базы, мощный катер уже успел набрать скорость и несся против течения Волги. Встречный ветер трепал ее мокрые волосы, обдавая фонтаном мелких брызг, поднятых катером. – Я тебя доброшу на катере. Там до «Европейской» недалеко будет. Пешком минут десять-пятнадцать. – Нагнувшись, прокричал он ей на ухо, перекрикивая рев мотора, свист ветра и шипение водяных брызг.
«Черт, ну что за дурацкая выходка, – на полусогнутых ногах, держась за поручень, пущенный по борту, она пробралась на корму и плюхнулась на сиденье. – Хорошо, что каким-то чудом догадалась взять с собой одежду и сумочку. А то так бы и пришлось шлепать в отель в гидрокостюме. И ластах. – Анна извлекла из пакета безнадежно измятое платье. Оно годилось, чтобы добежать в нем от гостиничной лестницы до своего номера, а теперь придется топать в нем по городу. Что делать, – постаралась утешить себя Анна, – терпи, раз уж взялась быть предводительницей малолетних разбойников. – Не обращая внимания на Митю, сидевшего к ней спиной, она стянула с себя гидрокостюм и, наскоро обтершись полотенцем, облачилась в свою одежду. – Ничего. – Попробовала успокоить она себя. – Пока доберемся, почти стемнеет. Сойду для сельской местности».
Солнце уже давно провалилось за правый берег, оставив над ним, как напоминание о себе, лишь багрово-желтую полоску вечерней зари. В городе, наверняка, было еще светло, но над рекой серые сумерки уже сгустились, причудливо переплетясь с длинными седыми космами невесть откуда взявшегося тумана. На барже, маячившей впереди, зажглись сигнальные огни, и Митя тоже включил огни на своем катере. Баржа стремительно приближалась, вырастая на глазах до размеров огромной скалы. Казалось, еще пара секунд, и они расшибутся в лепешку о покатую скулу скалообразного монстра. Анна зажмурилась и завизжала. Завизжала самым постыдным, самым первобытным образом. Завизжала так, как никогда в жизни.
Митя повернул к ней лицо и, радостно осклабившись, что-то прокричал, сверкая белыми зубами. Катер и баржа расходились правыми бортами. Митя что-то весело орал ей, но она не слышала его. Она не слышала даже собственного визга. Митя беззвучно хохотал, а она совсем по-девчоночьи подумала: «Дурак!» – И покрутила пальцем у виска.
Не успели они миновать длиннющую баржу, как впереди по курсу показался весь залитый электрическим светом, что твоя кремлевская новогодняя ель, пассажирский теплоход. «Это не река, а прям—таки шоссе Энтузиастов», – возмутилась Анна. Не дожидаясь, пока глупый мальчишка вновь подвергнет ее унизительному испытанию страхом, она подлетела к нему и забарабанила кулаком по спине.
Удивленный, он обернулся к ней. Она погрозила ему кулачком и прокричала:
Еще раз выкинешь такой фортель, и я тебя уволю.
Он согласно закивал головой, то ли расслышав, что она сказала, то ли почувствовав ее недовольство и раздражение.
До нужной пристани они добрались уже без всяких приключений. Опершись о его плечо, она выбралась из катера и, буркнув на прощание: «Пока», – направилась в город.
Я позвоню тебе завтра! – крикнул он ей в спину, но она даже не обернулась.
Почти бегом добравшись до своего номера, она скинула с себя одежду и отправилась в душ. Есть ей уже не хотелось, только спать.
Уже забравшись в постель и натянув на себя простыню, она только и успела, что подумать: «Ми-и-тя… Чудик… Смешной… Что же мне удастся с ним найти?» – И провалилась в глубокий сон без сновидений.
Проснувшись поутру, Анна почувствовала, что беспричинно улыбается, а настроение такое, как будто есть у нее нечто хорошее, только она забыла, что именно. Приглушенный сигнал телефона заставил ее соскочить с кровати и поспешным взглядом окинуть комнату. «Сумка… Я его вчера так и не вытащила из сумки», – сообразила она.
Привет, это я. Ты еще спишь? – раздался в трубке Митин голос.
С чего ты взял? – спешно отряхивая с себя остатки сна, притворно возмутилась Анна.
Отлично. Я уже приехал и стою у входа в твою гостиницу. Синий «Гольф». Спускайся, поедем дела делать.
Атаманшам и предводительницам не годится, нежась, вылеживаться в постели по утрам.
Через десять минут спущусь. Только зайди внутрь и жди меня в холле. Выпьем по чашке кофе. – Она отключила мобильник и стремительно принялась собираться.
Полностью входя в свою новую роль, Анна и оделась соответственно. Джинсы и маечка. Никакой косметики. Волосы стянуты в хвост. Никакой сумочки. Бумажник, документы, телефон распиханы по карманам. Митя же сегодня выглядел почти как официальное лицо на дипломатическом приеме. Начищенные до блеска остроносые туфли, черные брюки, белая рубашка с короткими рукавчиками и… галстук. «Если б не несусветная жара, он бы еще и пиджак надел», – внутренне расхохоталась Анна, завидев его долговязую фигуру.