Тул оскалился:
– Пошли, – и с этими словами он загнал ее в воду. – Доверься мне.
Он затащил ее глубже, и Маля задергалась, сопротивляясь.
– Сделай глубокий вдох, – велел Тул, и девочка послушалась. Тул тут же дернул ее еще дальше. Теплая морская вода поглотила Малю. Вдалеке шумели волны и слышались выстрелы. Тул велел ей залезть к нему на спину и поплыл.
Он выплыл из разбитого окна, заплыл вперед и поплыл дальше. Монстр все ускорялся, и вода начала давить на Малю. Маля вцепилась в Тула и пыталась не оторваться. Вокруг бурлила вода.
Легкие заныли, требуя воздуха, но Тул все плыл и плыл вперед. Ей нужно было вдохнуть. Нужно всплыть. Тул не останавливался. Его, кажется, вообще это не волновало. Он просто плыл вперед. Маля запаниковала. Она попыталась высвободиться, подняться на поверхность, но Тул удержал девочку.
«Я утону».
Маля забилась, пытаясь вынырнуть, но получеловек держал ее за руки и тянул вниз. А потом вдруг прижал к себе, так что она увидела его огромную морду. И тут он выдохнул ей прямо в лицо пузыри воздуха.
Маля так удивилась, что чуть не захлебнулась. А потом поняла. У Тула хватит воздуха на них обоих. Она собралась с духом и выдохнула. Потом Маля кивнула Тулу в знак того, что поняла его план.
Тул разинул пасть, продемонстрировав зубы. Приблизил к ней морду. Выдохнул. Маля вдохнула. Кислород и запах падали. Жизнь и смерть одновременно. Дыхание получеловека заполнило легкие Мали.
Тул отодвинулся и жестом велел ей снова держаться.
Они плыли.
Над ними гремели выстрелы, но здесь, в воде, они были не слышны. Канал за каналом. Один затопленный квартал за другим. Они скользили по городу, как рыбы, не замеченные бушевавшей сверху волной.
Наконец они пересекли линию огня, и Тул нашел убежище. Они заплыли в очередное здание и поднялись на поверхность. Здесь тихо шлепали о стены соленые волны, а где-то вдалеке стреляли. Маля вдохнула чистый воздух, совершенно счастливая уже от того, что ей не приходилось больше дышать содержимым легких убийцы. Чистый кислород. Она жадно хватала ртом воздух, кашляла и дышала снова.
– Ты знаешь, где мы? – спросил Тул.
Маля подплыла к окну. Оно было затоплено только наполовину, так что она разглядела кусочек улицы за окном. Девочка выглянула наружу и тут же дернулась назад, зашипев. Прямо на уровне глаз плавал деревянный настил. Люди налегали на веревки, таща вперед баржу, а за ними присматривали солдаты Объединенного фронта. На барже высились горы мусора. Катушки проволоки и кабелей. Даже через стекло она слышала стоны рабов.
Она подождала, пока баржа пройдет, и снова посмотрела на канал.
– Да, я знаю, куда нам. Еще далеко.
Тул не стал жаловаться. Он просто снова прицепил ее к себе на спину и поплыл дальше. Через несколько часов они нашли место, которое искала Маля.
Она всплыла первой, вылезла из воды и проскользнула в здание. Замерла, прислушиваясь. Молилась, чтобы в здании было пусто. Ворковали голуби, но больше она ничего не услышала. Никаких голосов. Никаких человеческих запахов. Ничего. Никого. Очередное заброшенное здание.
Маля вернулась к каналу и махнула Тулу. Получеловек всплыл и вслед за ней забрался в башню из воспоминаний Мали.
Когда Маля была маленькая, это здание принадлежало ее отцу и его миротворцам. Они жили в полном достатке. Здесь Маля разговаривала по-китайски, как цивилизованный человек. Когда она оказывалась на улице, то говорила на языке Затонувших городов, но здесь она говорила на мандарине.
Девочка перемещалась между двумя мирами, и это давалось ей легко. В этом Маля походила на мать. Ей ничего не стоило перейти из одного мира или из одной культуры в другую. Она умела заставить иностранцев прислушаться к себе и принимать всерьез. Убеждала их, что антиквариат матери – подлинный. Заставляла отдать ей деньги. И при этом она умела жить и в Затонувших городах, добывая то, что потом покупали иностранцы. Потом мать относила добычу иностранцам, и они считали ее не ловкой мошенницей, а уважаемым торговцем антиквариатом.
– Что это за место? – спросил Тул.
– Я здесь выросла, – ответила Маля, – миротворцы снимали здесь квартиры. У владельца были китайские предки, поэтому он умел обращаться с миротворцами. Знал, как им угодить. Готовил их любимую еду и все такое.
Двери в квартиру давно вышибли, мебель порубили на куски и сожгли. Здесь жили солдаты, а потом какие-то животные. Хомяки, может быть, судя по горкам пуха и блестящему мусору в углу.
Маля стояла в центре квартиры и вспоминала. Квартира оказалась меньше, чем она думала. Тогда она была огромной, а теперь коридоры стали короткими, а потолки – низкими. Она толкнула одну из дверей и нашла свою кроватку. Матраса не было. Она обнаружила его в комнате матери. Прожженный и простреленный, он затыкал окно, как будто кто-то загораживался им от огня.
Дом, разрушенный и разграбленный. Дыры от пуль в стенах, гильзы на полу. Застарелая вонь мочи. Несколько картин все еще висело на стенах, но кто-то разрисовал их зелеными крестами.
Тул обходил комнаты, как тигр, и наверняка составлял в уме схему. Подмечал каждое окно и дверь, каждую стену, смежную с другой квартирой, каждый выход к каналу.
Маля выглянула в разбитое окно и увидела птичье гнездо, кажется, голубиное. Судя по всему, голуби оттуда уже улетели, и довольно давно.
Тул посоветовал ей высматривать не только людей, но и животных. Бегущие животные или летящие птицы могут предупредить о приближающихся солдатах или солдат – о ней. Если она вспугнет стайку голубей, то с тем же успехом могла бы просто вылезти на видное место и закричать, привлекая к себе внимание.
На изумрудно-зеленой воде канала крутился маленький ялик – кажется, торговец лапшой. Маля удивилась, что в Затонувших городах живет кто-то, кроме солдат, но Тул пояснил, что вокруг армии всегда собираются всякие прихлебатели. Торговцы, дети, шлюхи, фермеры, контрабандисты, бутлегеры, наркодилеры.
У армии есть свои нужды, и она находит способы получить желаемое. Солдаты перестреляли всех ошметков в городе, но других гражданских оставили в живых. Патриотический долг Гленна Штерна состоит в том, чтобы стереть с лица земли Армию Бога, Волков Тейлора и Ополчение свободы, но для этого ему нужна поддержка мирных жителей.
И жители его поддерживали. В конце концов, им некуда было деться. Как и солдатам. Их всех удерживали на месте приграничные армии, непроходимые джунгли и море. Как пауки в банке, которым только и остается, что убивать друг друга.
Мале стало горько при виде мирных жителей, которые продавали на канале овощи, мясо и горячую лапшу. Они могли разговаривать с солдатиками. Наверняка еще и шпионили на армию. Рассказывали, где найти каждую семью миротворцев в городе, чтобы выслужиться и отвести пулю от себя.
Маля смотрела на них сверху вниз и воображала, как стреляет в них и как отплатит им за то, что ее выдали и заставили бежать, за то, что они помогали убивать тех, с кем девочка выросла и от кого зависела.
– Месть, – прогудел Тул у нее за спиной.
– Ты читаешь мысли? – испугалась Маля.
Тул покачал головой.
– Ты полна гнева. Твое тело говорит об этом каждым движением. Это легко понять. Твой сжатый кулак достаточно красноречив.
– Тем людям внизу не пришлось никуда бежать, – сказала Маля с коротким смешком.
– И ты бы хотела изгнать их, как изгнали тебя.
– Конечно, – Маля пожала плечами, – преподать им урок.
– Ты думаешь, вид бегущих испуганных врагов что-то изменит?
– Ты теперь за доктора Мафуза, что ли? – Мале не нравился назидательный тон Тула. – Не начинай вот это «око за око, и весь мир ослепнет».
Тул сверкнул зубами в ухмылке.
– Нет. Месть сладка. – Он прятался в тени и казался массивной смертоносной статуей, – но эти люди давно позабыли о мести. Они не помнят, зачем убивают друг друга.
– Доктор Мафуз говорил, что от жизни в Затонувших городах люди сходят с ума. Как будто безумие приходит с приливом. Как только поднимается вода, смертей становится больше.
Тул рассмеялся.
– Да нет, никакой мистики. Люди всегда жаждут убивать, вот и все. Нужна всего парочка политиков, чтобы поддерживать раскол, или парочка демагогов, чтобы подогревать ненависть к чужакам, и вот, оглянуться не успеешь, как целый народ кусает за хвост сам себя, бегает по кругу, и так пока ничего не остается. Легко разрушить место вроде Затонувших городов, когда у тебя есть люди, с которыми можно работать. Вы любите подчиняться. У таких, как я, есть хотя бы оправдание, но у вас? – Тул снова улыбнулся. – Я никогда не видел созданий, которые так же сильно мечтали бы вцепиться соседу в горло.
Маля хотела возразить, но тут грохнула пушка, прервав ее. Снаряд упал где-то к востоку от них. Потом еще один. И еще. Тул прислушивался, а потом медленно кивнул.
– Что ты слышишь? – спросила Маля.
Тул посмотрел на нее:
– Волны войны. Прилив погребет под собой Гленна Штерна. Армия Бога внезапно оказалась хорошо вооружена.
– И?
– Объединенный патриотический фронт долго не продержится. Если твой друг Мыш все еще жив, он подвергается все большей опасности с каждым днем. Пушки девятьсот девяносто девятого калибра означают, что Армия Бога сумела договориться о поставках оружия, несмотря на морскую блокаду. Вероятно, они обещали поделиться добычей со своими поставщиками, которые достаточно богаты и достаточно сильно нуждаются в сырье. – Тул пожал плечами. – Это может оказаться любая страна или компания. Может быть, «Сайкан майнинг». Может быть, «Лоусон энд Карлсон». Или «Пател Глобал», или «Синьхуа индастриал». Неважно. Армия Бога продала последний мусор из своего города, чтобы потанцевать на могиле своих врагов.
– Откуда тебе все это знать?
– Я многого не знаю о человечестве, – улыбнулся Тул, – но в войне я разбираюсь. В топку войны нужно постоянно бросать патроны, оружие и снаряды. И они не достаются дешево. Единственное, что есть у вождей, – мусор из этого города. Я очень сомневаюсь, что они помнят, почему начали драку. Теперь им просто нужна территория, чтобы продать еще немного мусора и купить еще горсть патронов.