Сержант выглядел виноватым.
– Тогда лейтенант мне самому пальцы отрежет.
– Я тебя спасла, – настаивала Маля, – ты мне должен.
Ошо поморщился.
– Ну да, но никто же не говорит, что все всегда справедливо. Это для поклонников Норн и Ржавого Святого.
Грязными пальцами он сунул таблетки ей в рот и удерживал челюсть, не позволяя ей их выплюнуть. Зажал ей нос.
– Просто глотай. Будет лучше.
Наконец она покорилась, с ненавистью глядя на него. Он кивнул и встал.
– В них опиум. Парни его курят, а ты можешь проглотить. Снимает любую боль.
Мале хотелось ненавидеть его дальше, но веки у нее стали тяжелыми, и она заснула.
Глава 13
Девочка говорила все медленнее и невнятнее – таблетки действовали. Опиаты. Отличная штука, которая усыпляет человека и избавляет от боли. Ошо посмотрел на нее и махнул Вану:
– Перевяжи руку.
– Но…
– Лейтенант хочет ее пытать. Ему не надо, чтобы девочка истекла кровью. Сейчас, по крайней мере.
Он отвернулся. Лучше не смотреть на нее. Лучше не ставить себя на ее место. Это для тупых половинок, которые еще не заслужили свое клеймо. Не нужно думать слишком много. Если тебя что-то беспокоит, его лучше убить.
Ошо посмотрел на получеловека.
– Еще веревок принесите. Собакорылый должен быть похож на мумию. Свяжите запястья, локти, лодыжки, колени. Все свяжите. А потом еще раз, второй веревкой.
Солдаты заворчали, но Ошо щелкнул пальцами, и они отдали честь и принялись за работу. Лентяи, конечно, но неплохие парни, когда доходит до дела. Если это важно, они слушаются.
Ошо разглядывал спящего получеловека. Его нашпиговали транквилизаторами по уши. Но Ошо совершенно не был уверен, что этого количества хватит.
Ему до сих пор казалось, что единственный широко раскрытый глаз твари следит за ним, пусть даже он и не шевелился. Как будто получеловек наблюдал за ними, скованный транквилизаторами, но все понимающий.
Ошо поежился, вспомнив встречу с ним в болотах. Тогда он был ранен и голоден. А теперь? Сражаться с ним – все равно что сражаться с ураганом. Когда они первый раз обкололи его транквилизаторами, он даже не знал, что они собираются напасть, но все равно двигался невероятно быстро.
– Вы серьезно насчет всех этих веревок? – спросил Аист.
– Будь на то моя воля, я бы прямо сейчас его убил, – ответил Ошо, – если он зашевелится, всадите в него еще транков.
– Ничего не осталось.
– Мы все извели? – У Ошо по спине побежали мурашки.
Ему казалось, они сражаются с демоном. Ничего хорошего из этого выйти не могло. Лейтенанту он нужен живой, но тот безумен. Все время хочет залезть повыше и произвести впечатление посильнее.
Убить. Убить прямо сейчас.
Ошо знал, что так будет лучше всего для его парней. Просто избавиться от твари. Отрубить ей голову. Сжечь тело дотла. Он ощущал почти суеверный ужас.
– Тогда свяжите его получше. Если он проснется, мы все покойники.
Ошо развернулся и пошел по коридору, мечтая сбежать отсюда. Перед собой он увидел открытую дверь – тайник, куда хотела спрятаться девка-ошметок. Он заглянул внутрь и присвистнул.
– Ничего себе дыра.
Картины, статуи и всякое такое. Ошо пролез внутрь и огляделся как следует. Ему упорно казалось, что видит перед собой что-то редкое.
Здесь были вещи, которые весьма почитал Гленн Штерн. Лица истинных патриотов. Изображения, которые полковник дарил своим парням, как амулеты на удачу. Старые солдаты. Бойцы, которые веками сражались за страну.
Сзади послышался шорох. Ошо обернулся, хватаясь за нож, и тут же расслабился. Призрак.
– Ты что здесь делаешь?
– Это правда? – спросил мальчик.
– Что – это?
– Я слышал, тут сокровище.
– Да, тут сокровище. – Ошо вытолкал его наружу и захлопнул дверь. Удивился, когда она слилась со стеной, и запомнил это место. Надо будет разобраться.
Он взял Призрака за плечо и увел от тайника. Когда они проходили мимо девки, Призрак покосился на нее. Она лежала неподвижно, глаза блестели от наркотиков, которые дал Ошо. Из руки текла кровь. Ошо почувствовал, что Призрак запнулся, взял его крепче и утащил.
– Не смотри на нее. Это не твое дело.
– Но…
Ошо развернул Призрака к себе. Посмотрел ему в глаза.
– Я хочу, чтобы ты выжил, солдат. Если кто-то подумает, что ты ненадежен, тебя убьют. Даже не задумаются. Ошметок – никто. Просто кусок мяса. Как корова, или свинья, или коза. У нас у всех есть прошлое. То, о чем ты хочешь думать. То, к чему ты хочешь вернуться.
Он взял Призрака за плечи и приблизил лицо к его лицу.
– Не смей об этом думать! Думай только о своей работе, солдат! Помни о своих братьях. Думай о нас, о том, чтобы выжить и сражаться. Думай об Армии Бога и о том, что она с нами сделает, если мы утратим бдительность. А теперь вали отсюда и встань в караул. Идет война, – он подтолкнул Призрака к двери и кивнул Аисту.
– Присмотри за своим парнем. Он не должен забывать, кто он.
Мыш стоял на улице и дрожал. Маля тут. Прямо тут. Если бы у него хватило храбрости, он мог бы просто войти и…
И что? Перестрелять всех? Убить Аиста, Ошо, Там-тама и остальных?
Вышел Аист. Он взял Мыша под локоть и потянул к плавучему настилу.
– Прогуляемся, солдат.
– Я…
– Ты не можешь вернуться и знаешь это.
– Я не…
– Конечно, да, – высокий черный парень слегка улыбнулся, – поскольку все иногда об этом думают. Даже я, – он посмотрел на Мыша. – Когда я получил свои полосы, я попытался. Нельзя вернуться назад, потому что все знают. Все понимают, кто ты теперь. Все знают, что ты сделал, – он сплюнул в канал, – и ты больше никому не нужен. Как будто ты падаль. Штатские чуют тебя за милю и сразу хотят тебя прирезать. Тебе это может не нравиться, но без своего отряда ты никто, – он выудил из кармана самокрутку и поджег. Глубоко затянулся и передал ее Мышу. – Скоро поймешь, что назад тебя ждет только твой отряд. Мы бережем тебя. Ты наш брат. Мы семья.
Он отнял самокрутку и сделал еще одну затяжку, а потом кивнул на канал.
– Кажись, лейтенант добыл нам баржу. Пора поработать. – Он махнул в сторону здания. – Эта девчонка… она же просто штатская. Если бы она знала, что ты сделал… скольких убил… скольких девок трахал… в каком дерьме бывал, – он пожал плечами, – да она на милю к тебе не подошла бы.
– Но она же пришла за мной, – сказал Мыш, – она говорила, что пришла за мной.
– Нет. Она пришла за каким-то парнем по имени Мыш, – он выкинул окурок в зеленую воду канала, – а на Призрака ей насрать.
Чтобы загрузить получеловека на баржу, пришлось попотеть. Он был тяжелый, как будто все мышцы у него были сделаны из бетона. Когда они его потащили, Ошо сообразил, что надо было соорудить какие-нибудь носилки, но было уже поздно – лейтенант орал, что надо поторопиться.
Поэтому они тащили и пинали тело, потели и ругались и, наконец, закинули тварь на баржу.
Баржу наполовину заполняли стальные балки и куски медных труб, выдранные из какого-то здания. Значит, лейтенант просто взял первую же, которую нашел. Мрачные взгляды матросов это подтверждали. Неизвестно, что с ними будет за возвращение порожняком, но такова жизнь.
Ошо сделал себе заметку – отправить с ними какой-нибудь отчет, что это не их вина. Иногда их хозяева возили лекарства, сигареты, наркотики и выпивку, так что лучше с ними дружить, чем ссориться.
Баржа медленно ползла по каналу. Получеловек не шевелился. Может, он и умер вообще – транквилизаторов ему досталось немало.
Баржа ползла очень медленно. Ошо бесился. Он смотрел то на Призрака, то на получеловека, то на девку, которая как раз начала просыпаться.
Он переводил взгляд с нее на Призрака, и ему все не нравилось. Она с ума сошла – переться за парнем. Но все-таки пришла. Ошо это злило.
Какое-то время он не понимал, что его так раздражает, но ему очень хотелось ее ударить. Схватить и потрясти.
Тупая докторская девка. Мерзкий ошметок. Она разве не знает, что отродьям войны вроде нее нигде нет места? Никому не нужен ошметок, напоминающий, что больше десяти лет китайцы ошивались здесь и говорили всем, что делать и как жить. Расположились тут со своими пушками, полулюдьми и катерами на биодизеле.
Какая же она дура. Как у нее хотя бы дышать получается? А теперь лежит на куче меди, как дохлая рыба. Глаза открыты, смотрит на него. Из руки снова кровь пошла.
«Ты просто гора органов, – мысленно говорил он ей, – кровь и почки. Может, они вырежут тебе глаза и кому-нибудь отдадут. Сборщики всегда покупают. Ты просто гора органов».
Она это заслужила.
Почему его это так тревожит?
Ошо был достаточно умен и знал, что если что-то беспокоит, нужно это обдумать как следует. Если ты выходишь из себя, то действуешь рефлекторно, а значит, совершаешь ошибки.
Сэйл поступил так с этой девкой. Искал ее, думал о ней, угрожал ей. Сэйл любит мучить людей, но тут дело в другом. Его обдурила штатская девчонка. Он сходит с ума, потому что однорукая девка-ошметок его обошла.
Да, она здорово им насолила этим трюком с койволками, и никто его не предвидел. Но потом Армия Бога устроила на них засаду и расстреляла их из пушек девятьсот девяносто девятого калибра, и в этом не было ничего личного. Если они сами поймают крестоцеловальщиков, то нашинкуют их и скинут в канал, и в этом тоже не будет ничего личного.
Но лейтенант сходил с ума из-за этой девки. Он отдавал дикие приказы, и Ошо нервничал. Ему не нравилась эта еле ползущая баржа с обдолбанным получеловеком и злым лейтенантом, потому что лейтенант в таком состоянии мыслил не слишком ясно. Не видел всю картину целиком. Это из-за девки.
Ошо посмотрел на нее. Он никак не мог решить – может, он злится на нее потому, что девка воображает, что он ей должен, раз уж она спасла его от койволков? Но это же полный бред. Она сама натравила этих койволков, так что, сколько бы раз она его ни спасла, это просто справедливо.