».
День смерти Дмитрия Ивановича Донского стал днем скорби для всех москвичей. Весь город пришел проститься со своим князем. Погребение состоялось 20 мая в Архангельском соборе. Медлить с похоронами не стали из-за ранней весенней жары.
Едва оправившись от горя, Евдокия Дмитриевна постаралась украсить могилу мужа. Одному из известных живописцев она заказала большую икону Архангела Михаила, считавшегося покровителем московских князей. Ее повесили рядом с ракой Дмитрия. На иконе небесный воин, победитель сатаны, изображен грозным и энергичным, с широко распахнутыми крыльями и угрожающе поднятым мечом. Глаза Архангела смотрят сурово и твердо, губы сжаты, брови нахмурены. Именно так, видимо, выглядел сам князь, когда готовился к битвам с врагами. Кроме того, Евдокия попросила одного из талантливых книжников написать «Слово о житии Дмитрия Донского», прославляющее великого полководца.
По завещанию мужа Евдокия оказалась владелицей весьма значительного имущества, приносящего большие доходы. От земельных угодий каждого сына ей выделялась определенная часть, в которую входили не только отдельные села, но и небольшие городки, слободы, уезды с различными промыслами: добычей соли у Галича, мельницами на реках, рыбными озерами. Сыновья могли получить все это только после смерти матери. Кроме того, у великой княгини были личные владения, подаренные Дмитрием при жизни или купленные ею самой. Ими она могла распоряжаться по собственному усмотрению. Все вместе позволяло ей быть полностью независимой от сыновей, заниматься благотворительностью и вести активное церковное строительство.
Евдокия Дмитриевна никогда не отличалась властолюбием, поэтому не стала пользоваться правами, данными ей по завещанию мужа. Она постаралась поскорее женить старшего сына Василия, чтобы его начали воспринимать как взрослого и самостоятельного человека. Здесь сложностей не возникало, уже давно его невестой считалась дочь великого князя Литовского Витовта Софья. С ней Василий познакомился во время своих скитаний по европейским странам после бегства из Орды. За невестой были отправлены видные бояре. 9 января 1391 года в Москве состоялась пышная и многолюдная свадьба. После этого Василий Дмитриевич стал самостоятельным и полновластным государем.
По мере возмужания остальных сыновей Евдокия Дмитриевна заботилась о том, чтобы они получали завещанные им уделы. С одной стороны, это было справедливо, ведь мать любила всех детей одинаково, с другой — деление страны на части ослабляло позицию главного наследника, великого князя. В будущем между удельными князьями возникла настоящая война, каждый стремился стать главным и получить великокняжеский престол.
Первым выделился на удел Юрий. Столицей своего княжества он сделал Звенигород и с помощью матери стал его обустраивать. Вскоре на высоком холме вырос Успенский собор, стройный и изящный, похожий на построенный Евдокией коломенский храм. Для его росписи пригласили лучших иконописцев во главе с Андреем Рублевым. Неподалеку по инициативе князя был основан монастырь, названный позднее Саввино-Сторожевским. В нем на средства князя был также возведен каменный собор. Уже после смерти матери Юрий дал деньги на сооружение Троицкого собора в Сергиевом монастыре в память о своем крещении в этой обители. Не меньше для своих удельных княжеств сделали и другие сыновья великой княгини, возможно, вдохновительницы их активной строительной деятельности. Она и сама вкладывала много средств в возведение храмов, а потом и Вознесенского монастыря в Кремле.
После смерти мужа великая княгиня стала главной покровительницей Православной Церкви. По ее инициативе из Киева пригласили митрополита Киприана, благодаря которому в Москве был составлен первый Летописный свод.
В жизни великой княгини происходили и радостные и печальные события. В 1393 году умер сын Иван, видимо не отличавшийся крепким здоровьем. Под конец жизни он принял постриг в кремлевском Спасском монастыре, где его и похоронили, вопреки обычаю. В 1397 году подросшая дочь Анастасия стала женой одного из наиболее знатных князей, Ивана Холмского. На веселой свадьбе Евдокия Дмитриевна занимала самое почетное место. У младшей дочери, Марии, судьба оказалась более печальной — в 1399 году она умерла. К этому времени великая княгиня полностью освободилась от забот о своем многочисленном семействе. Все дети стали самостоятельными и жили своими домами.
У читателей может возникнуть вопрос: а за что же вдову Дмитрия Донского провозгласили святой? Ведь добродетельных и многодетных княгинь было много, но никого из них не канонизировали.
Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к высказываниям о великой княгине ее современников. Летописцы отмечали, что Евдокия Дмитриевна прославилась христианскими добродетелями, была мудра и ревностно занималась церковным строительством и украшением храмов. В этом отношении она была похожа на жену владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо Марию. Последняя родила много детей, была инициатором возведения Дмитровского собора во Владимире, поражавшего своим необычайным изяществом и богатым декоративным убранством. В конце жизни Мария тяжело болела и, желая выздороветь, основала женский Успенский монастырь, прозванный Княгининым. В нем перед смертью она приняла постриг под именем Марфа и там же была похоронена.
Великий князь Всеволод долго был неутешен и в память о жене основал в Суздале Ризположенский монастырь, в котором через несколько лет приняла постриг наша первая героиня Феодулия-Евфросиния. Так судьбы трех выдающихся женщин оказались тесно переплетенными.
Жизнь и дела Марфы-Марии, несомненно, были хорошо известны Евдокии Дмитриевне. Не случайно именно Дмитровский собор стал образцом для возведенного в Коломне Успенского собора. Следующей постройкой великой княгини стал храм Рождества Богородицы с приделом Лазаря. Летописцы по этому поводу писали: «В 1393 году княгиня Авдотья, вдова Дмитрия Донского, построила церковь каменную, чудную. Украсила ее сосудами из золота и серебра так, как никто не украшал. Церковь эта сравнима по красоте только с храмом, построенным Марией, женой Всеволода, во Владимире. Названа в честь праздника Рождества Богородицы».
Название выбрали не случайно — этому же церковному празднику был посвящен главный собор в Суздале, где прошло детство Евдокии Дмитриевны.
Занимаясь строительством и украшением церквей, княгиня познакомилась с самыми знаменитыми иконописцами своего времени. По ее инициативе Феофан Грек был приглашен из Нижнего Новгорода в Москву, где ему поручили расписать новый храм Рождества Богородицы.
В июне 1395 года Феофан вместе с Симеоном Черным принялся за дело. Евдокии очень нравилось наблюдать за работой мастеров. Феофан никогда не копировал готовые образцы. Его кисть легко порхала по сырой штукатурке, создавая летящие и экспрессивные образы святых. При этом он любил вступать в беседы с присутствующими. Глубокий ум и чувствительная душа грека привлекали к нему многих, и недостатка в слушателях никогда не было. Часто находилась среди них и Евдокия Дмитриевна, главная заказчица творений иконописца, философа и мудреца. Возможно, она даже симпатизировала Феофану и старалась в его присутствии выглядеть привлекательно: надевала яркие, украшенные жемчугом и бисером наряды, казалась веселой и оживленной.
В итоге среди придворных поползли слухи о том, что вдова-княгиня забыла мужа и не прочь завести любовника-иконописца (Феофан, правда, был уже в весьма почтенном возрасте). Домыслы недоброжелателей дошли до сыновей Евдокии, и те очень обеспокоились за мать. Юрий решил прямо поговорить с ней и сообщить измышления сплетников.
Великая княгиня внимательно выслушала сына и молча стала снимать многослойные одежды. Когда на ней осталось последнее платье, Юрий с удивлением увидел, что от былой пышности материнского тела не осталось и следа. Он понял, что она ежедневно изнуряла себя самыми строгими постами и ни о чем фривольном никогда не помышляла. Она лишь не хотела публично демонстрировать свою набожность и целомудрие. Сыну великая княгиня сказала: «Кто любит Христа, должен сносить клевету и благодарить Бога за оную».
Вскоре роспись храма Рождества Богородицы была прервана из-за тревожных известий с южных границ. К Москве двигались полчища нового хана-завоевателя Тимура (Тамерлана). Он разбил Тохтамыша, разорил Золотую Орду и собирался напасть на русские земли. Великий князь Василий Дмитриевич спешно собирал войска и хотел встретить врага на берегу Оки у Коломны. Но надежд на победу было мало. Москвичи пребывали в страхе и унынии.
Евдокия, хорошо знавшая историю владимиросуздальских святынь, посоветовала митрополиту Киприану организовать торжественный перенос в Москву чудотворной иконы Владимирской Богоматери. Когда-то именно она помогла Андрею Боголюбскому победить волжских булгар.
26 августа 1395 года толпы москвичей собрались у Владимирской дороги и, стоя на коленях, приветствовали чудотворный образ. На Кучковом поле отслужили молебен о даровании великому князю Василию Дмитриевичу победы над «безбожными агарянами». Вместе с митрополитом Киприаном, престарелым князем Владимиром Андреевичем Серпуховским и боярами молилась и Евдокия. Она, как и все, просила Богоматерь спасти Русскую землю от новых безжалостных врагов.
Позднее на Кучковом поле в память об этом событии был основан Сретенский монастырь.
Горячая молитва всех русских людей не осталась без ответа. Простояв две недели на берегу Оки напротив русских полков, Тимур вдруг повернул свое войско и навсегда покинул Русь. Имелись на то и земные причины: ранние осенние холода и бескормица испугали хана. Кроме того, на этот раз никто не показал татарам броды на широкой и полноводной Оке, а попытаться перейти ее под обстрелом русского войска было крайне рискованно.
Образ Владимирской Богоматери установили в кремлевском Успенском соборе. С этого времени он стал главной московской святыней. Владимирцам же пришлось ограничиться копией. Легенда гласит, что произошло это так. Когда жители города потребовали вернуть икону, Василий Дмитриевич приказал изготовить точную ее копию и предложил владимирцам выбрать из двух любую. Те ошиблись и указали на копию.